надежным, каким он является на кораблях, и пока отказ мотора во время войны не будет означать почти верной гибели самолета, как это имеет место теперь, — до тех пор самолеты будут в этом отношении уступать надводным кораблям».
И далее:
«...Ради нашего будущего надо понять, что бомбардировщик по своему действию является не чем иным, как дальнобойным орудием с большей дальностью выстрела, в чем и выражается его единственное преимущество перед последним. Линейный корабль, вооруженный 406-мм артиллерией, может выбросить каждые 40 секунд или чаще 8 тонн снарядов на расстояние от 25 до 30 км, с большой точностью попадания. Пока снаряд находится в воздухе, он движется к цели со средней скоростью в 1 900 км в час; ему ничто не может помешать, и, когда он выполнит свою задачу, ему не надо возвращаться обратно на корабль. С другой стороны, давайте рассмотрим, что получается, если одновременно с залпом линкора с палубы авианосца вылетает самый большой современный бомбардировщик.
Он двигается к цели со скоростью 320 км в час, неся 6 т бомб; он может покрыть расстояние в 100 раз большее, чем дистанция орудийного выстрела, но ему понадобится 9 часов, чтобы достичь цели. Во время полета у него может испортиться мотор, могут произойти повреждения корпуса или он может подвергнуться атаке неприятельских самолетов. Если же он наконец доберется до своей цели, ему придется забираться высоко в воздух, чтобы избежать поражения огнем зенитных орудий, и точность попаданий его бомб будет, несомненно, меньшей, чем при стрельбе 406-мм орудия. А после сбрасывания бомб самолет должен вернуться на свой корабль; во время этого полета он подвергается тому же риску, как и при полете к цели, и ему потребуется еще девять часов летного времени.
Таким образом, этот воздушный залп, по сравнению с орудийным залпом, может быть выпущен на расстояние в 2 900 км, но только один раз в 18 часов, при меньшем весе металла, меньшей точности и фактически с гораздо меньшей вероятностью вообще когда-нибудь добраться до своей цели»[514].
Общий вывод, который напрашивается после таких слов, однозначен — самолет и в подметки не годится дредноуту. Однако полностью отметать этот вид вооружений американские стратеги не собирались. Самолету как корабельного, так и наземного базирования они отводили чисто тактическую роль в будущих морских баталиях. Так, они выделяли 8 типов самолетов морской авиации. Это прежде всего самолеты- разведчики, которые ведут дальнюю разведку как в интересах эскадры, так и отдельных кораблей. Корректировщики призваны корректировать огонь артиллерии линкоров и крейсеров во время боя, находясь над противником. Истребители должны защищать эскадру от воздушных сил противника. Дальние разведчики — самолеты, как правило, летающие лодки с радиусом действия до 6 500 км, которые должны вести стратегическую разведку на большом удалении. Назначение следующих трех типов самолетов нельзя отнести к боевому, и оно вполне вытекает из названия: транспортные, обслуживающие и учебные.
Нас, однако, более всего интересует отношение Денлингера и Гери к торпедоносцам и бомбардировщикам корабельного базирования. Эти самолеты были объединены ими в одну группу. Американские теоретики видели лишь тактическое применение подобных машин. Эффективность бомбардировочной авиации в морской войне, как мы это видели выше, оценивалась крайне низко, не более высокого мнения были авторы и о возможности применения торпед с самолетов. Они считали, что, базируясь на авианосцах, торпедоносцы и бомбардировщики смогут принести определенную пользу во время эскадренного боя, но решить исход сражения вряд ли в состоянии. Из подобного отношения к самолету вытекала и концепция использования авианосцев. Данный тип кораблей не рассматривался как самостоятельный. В ордере авианосец должен был занимать последнее; замыкающее место. Его задачей становилась оборона силами самолетов от ВВС противника и некоторая тактическая поддержка сражающихся линейных сил.
Написанное выше справедливо не только для отдельной книги двух авторов, в целом именно так думали высшие чины американского флота. После «непонятных», уникальных учений 1932 г. задания на хМаневры стали разрабатываться более тщательно, чтобы вновь не возникли непредвиденные победы. Задание на учения 1933 г. выглядело следующим образом: флот противника приближается к Западному побережью с севера, от Алеутских островов. Задача— организовать оборону континентальной Америки. В 1934 г. флот «противника» атаковал Панамский канал, прошел через него и создал базу на одном из островов Вест-Индии, откуда угрожал Панаме и Мексиканскому заливу. Наиболее интересным стало задание на 1935 г. — противник создал базу на Алеутских островах и оттуда с севера атаковал Гавайи. В этих учениях приняло участие 160 кораблей и 450 самолетов. Они разворачивались в районе, ограниченном с севера—Алеутами, с юга и запада — Гавайями и о. Мидуэй, с востока — Сан-Диэго[515]. Характерно, что американцы как в воду глядели, прогнозируя именно северный маршрут нападения на Гавайи. Именно оттуда пройдет эскадра Нагумо...
Что касается другого нового вида вооружений — подводной лодки, то американцы сразу верно оценили ее возможности. Во-первых, субмарина была сразу отнесена к стратегическим вооружениям. А во- вторых, американцы сделали вполне правильные выводы из ее использования в Первой мировой войне. В задачи подводного флота входила дальняя разведка, создание различного рода завес (перед эскадрой, побережьем, портами) и, самое главное, борьба с коммерческим судоходством противника. Учитывая то, что на протяжении 20-х гг. отношения как с Великобританией, так и с Японией периодически обострялись и могли перерасти в вооруженный конфликт, использование субмарин было вполне актуально для американского флота. Это оружие вполне могло нанести серьезный ущерб или даже поставить на колени островные метрополии, полностью зависящие от импорта.
Суммируя сказанное, мы не ошибемся, если скажем, что американские адмиралы готовились к прошлой войне. Основную задачу они видели в овладении морем путем уничтожения неприятельского флота. Достигнуть же этой цели ВМС США собирались в генеральном артиллерийском сражении линейных сил. Авиации и авианосцам отводилась второстепенная вспомогательная роль тактического плана. Подводному флоту была уготована именно та роль, которую он сыграет во Второй мировой, тем не менее на «вчерашнем» уровне находились тактические приемы использования субмарин. Справедливости ради стоит отметить, что в целом реликтовая, архаическая доктрина американских ВМС мало чем отличалась от английской или японской. Именно это обстоятельство и привело к тому, что американский флот не оказался в ущербном положении с началом Второй мировой войны. Адмиралы всего мира готовились к Ютландской битве, а не к Таранто или Мидуэю. Уроки великой войны выучены не были.
Императивы стратегии
Возможность американо-японской войны в Соединенных Штатах воспринималась довольно обыденно. Вероятность такого развития событий, которое поставит по разные стороны линии фронта Токио и Вашингтон, оценивалась довольно высоко. В то же время неизбежным такой конфликт считали единицы. В американской военной и околовоенной литературе, публицистике тема столкновения на Тихом океане муссировалась довольно широко. Понятно, что к середине 30-х гг. выработался взгляд, который можно условно назвать общеамериканским, на стратегию возможного вооруженного противостояния двух тихоокеанских сверхдержав.
Само существование такого императива делает для нас крайне важным его анализ. Ведь широко распространенные и разрекламированные идеи и мысли, хотим мы того или нет, оказывают огромное влияние на принятие решений конкретным индивидом или группой лиц. Американские военные не были исключением. Но, прежде чем рассматривать стратегию, необходимо обратиться к географии. Одна без другой не ходит.
Потенциальный театр военных действий поражал своими гигантскими размерами. Конфликт грозил стать столкновением по масштабам лишь слегка уступающим, а возможно, и превосходящим Первую мировую войну. Он мог вовлечь в себя громадное количество как суверенных стран, так и еще большее число колоний и доминионов. Кроме двух главных действующих лиц за оружие могли взяться Англия, Франция, Китай, Россия, Голландия — это только самые крупные независимые державы. Австралия, Индия, Голландская Индия, Индокитай, Филиппины — вот лишь часть зависимых территорий, которые могли
