попасть в орбиту войны. Подробный список занял бы больше страницы убористого текста. Впечатляющий размах.
Расстояния впечатляют еще больше. Самый короткий путь от Западного побережья США до главной базы флота в Тихом океане — Пёрл-Харбора — ни много ни мало 3850 морских миль[516]. Расстояние от Соединенных Штатов до Австралии превышает 14 000 миль, более 10 000 миль отделяют Сан-Франциско от самого удаленного американского форпоста — Филиппинских островов. Чуть ближе находится Япония, кратчайшим маршрутом — 7 900 миль, а от Пёрл-Харбора — 6250. Практически любое из этих расстояний превышало возможности автономного плавания военных кораблей любого класса. Теоретически, конечно, линкор, авианосец или тяжелый крейсер мог пройти туда и обратно, но корабли редко действуют поодиночке. В возможности же эскадр, в состав которых входили и эсминцы с крайне небольшим запасом плавания, подобные переходы не входили. Без дозаправки в море, конечно.
Географический фактор, таким образом, накладывал крайне серьезный отпечаток на стратегию. Изначально было ясно, что война примет затяжной характер, что она не может закончиться одним генеральным сражением. Именно поэтому в середине 20-х гг. Ф. Рузвельт активно выступал против конфронтации с Японией. По его мнению, подобная война привела бы к огромному напряжению сил американской нации, а гешефты бы получил кто угодно, но не Соединенные Штаты[517]. Итак, география диктовала свои условия. Все владения Империи находились в западной части океана. Американский флот не мог напасть на Японию сразу, требовалось создать прочный тыл и систему баз, опираясь на которые можно было бы угрожать непосредственно метрополии.
Не без оснований в США возобладало мнение, что на первом этапе тихоокеанской войны Америке придется перейти к стратегической обороне. География также давала и три линии, на которые могли опереться вашингтонские стратеги. Первая, протяженностью около 1 000 морских миль, включала в себя Западное побережье от Пюджета до Сан-Диэго. Вторая, так сказать, внутренняя, проходила по линии Алеуты — Аляска — Калифорния — Панама (около 9 000 миль). И внешняя линия обороны, соединявшая Алеуты, о. Мидуэй, Гавайи и Панаму, протянулась более чем на 13 000 морских миль. Практически сразу большинство аналитиков пришло к выводу, что удержать самое западное владение США — Филиппины — не удастся, а, следовательно, нечего тратить силы на их оборону.
Несмотря на то что вершиной этого большого треугольника являлся о. Мидуэй, центром обороны и фокусом стратегических расстояний и расчетов был Пёрл-Харбор. Отсюда географические интересы США расходились в двух направлениях. Одна линия простиралась вниз, в Южные моря, не доходя примерно половины расстояния до Австралии. Эта линия, длиной 4 200 км, фланкировалась с запада британскими островами Феникс и Жильберта, а также Маршалловыми островами, подмандатными Японии, и заканчивалась в Паго-Паго, идиллической гавани архипелага Самоа. Вторая линия по ступенькам Гавайской группы шла к западу, к острову Уэйк, Гуаму и Филиппинам. От Гонолулу до Гуама прямого пути 6 200 миль. Но совершить сразу столь длинный прыжок было невозможно, поэтому путь делился на два перехода: первый — до Мидуэй — 2 100 миль и второй — от о. Мидуэй до о. Гуама — 4 250 миль. Отсюда было «рукой подать» до Филиппин — 2 800 миль, а до Японской империи и того меньше — 2[518].
Фактически этот огромный ромб, образованный Панамой, Паго-Паго, Гуамом и Мидуэем, и являлся зоной стратегических интересов Соединенных Штатов. Флот, поставивший под контроль эту территорию, был хозяином всего Тихого океана. Изначальные позиции выглядели обнадеживающе, Америка контролировала всю восточную часть будущего ТВД. Филиппины и о. Гуам можно было сравнить с пистолетом, направленным в сердце Японии. К концу 30-х гг., благодаря появлению стратегических бомбардировщиков, способных покрыть расстояние от Манилы[519] или Гуама до Токио и вернуться обратно, казалось, что пистолет превратился в пушку. Кроме того, о. Гуам расположен столь выгодно, что мог легко контролировать Филиппины и Японию, вообще всю западную часть Тихого океана.
Но в этой идеалистической картине был ряд существенных изъянов. Во-первых, расстояния не позволяли в случае опасности оперативно направить подкрепления в западные владения США, это было просто технически невозможно. Во-вторых, Азиатский флот — небольшая эскадра, базировавшаяся на Филиппинах, не шла ни в какое сравнение с мощью Императорского флота, и рассчитывать на то, что ей удастся удержать Гуам и собственную базу, не приходилось. И, наконец, самое главное: во всем Филиппинском архипелаге укреплен был только самый крупный остров Лусон. Гуам вообще не имел фортификаций, и их не строили в соответствии с Вашингтонским договором. Таковы были географические посылы американской стратегии на Тихом океане.
Оценивая положение Японской империи, вашингтонские стратеги приходили к неутешительному выводу. Оказывалось, что «частично вопреки, а частично благодаря разбросанности владений Японии ее стратегическое положение приближается к теоретическому идеалу»[520] . Метрополия с запада омывается волнами Тихого океана, лишь неприятельский флот может ей угрожать с этого направления. Но и здесь она протягивала три длинные руки как раз в тех единственных направлениях, откуда к ней мог приблизиться противник: Курильские острова прикрывали подходы с Алеутских островов, Мандатные острова отсекали пути со стороны Гавайев или Южных морей, и острова Рюкю и Формоза — подходы от Сингапура или Филиппин. Со стороны континента Японские острова отделялись узкими Японским и Желтым морями. В то же время метрополия служила надежным буфером для своего «заднего двора» Кореи и Манчжоу-го. Таким образом, география обеспечивала Японии идеальное стратегическое положение: центральную сконцентрированную позицию, с которой она могла выбрасывать свои силы вдоль собственных естественных линий обороны в любом направлении.
Оценка стратегического положения того или иного государства включает в себя не только анализ географического фактора, но и, как не менее важную составляющую, рассмотрение потенций экономики и промышленности. В этом аспекте положение Японии выглядело куда менее привлекательно, чем при разборе географии. Промышленные возможности двух стран были просто несравнимы. Но, как ни странно, оба государства имели одну и ту же слабую сторону. США и Япония в действительности — державы островные, и их экономика целиком и полностью зависит от морских коммуникаций. Торговля как импортом, так и экспортом происходила исключительно посредствам морского флота, внутренние же резервы роста экономики по обе стороны Тихого океана уже давно были исчерпаны. Но в отличие от Страны восходящего солнца Соединенные Штаты могли себе позволить довольно высокую степень автаркии.
Тихоокеанская война неминуемо грозила потерей ряда важнейших торговых путей и источников сырья для США. Примерно 30 наименований стратегических материалов в Америке не производилось совсем или имелось в недостаточном количестве. В этот список входили такие важные для ведения войны ресурсы, как олово, сурьма, камфара, хром, джут, пробка, марганец, никель, резина, шелк и т.д. Кроме того, имелся набор примерно в 200 наименований продуктов и материалов, который также импортировался Соединенными Штатами. Однако эти материалы не имели особенного стратегического значения, их отсутствие вызвали бы лишь неудобства в повседневной жизни граждан.
В случае американо-японской войны США немедленно бы потеряли свои пути в Китай, на Филиппины, в Сингапур, Австралию и Индию. Тем не менее потеря данных маршрутов не могла оказать критического воздействия на американскую экономику. Указанные стратегические материалы могли быть найдены на других нейтральных рынках или же заменены суррогатами. Ситуация улучшалась тем, что 66% американского импорта шло через Канаду, Мексику, Карибское море и Атлантику.
Сырьевые потребности Соединенных Штатов, таким образом, находились вне угрозы. В то же время война могла нанести серьезный ущерб американской внешней и внутренней торговле. В случае войны весь товарооборот с Мексикой и странами Южной Америки пришлось бы перенести из Тихого в Атлантический океан. Это могло перегрузить порты Восточного побережья, на которые и так приходилось 73% морской торговли США. Серьезной проблемой стала бы война и для американской внутренней торговли. Угроза японских подводных лодок, рейдеров и другие «страхи» остановили бы каботажные перевозки вдоль Западного побережья. Огромные массы грузов, предназначенных для внутреннего потребления, предстояло перевозить не морским, а наземным транспортом. Фактически перестала бы существовать такая важная торговая артерия, как Панамский канал, превратившись исключительно в военно-стратегический пункт.
