— Я Флер, невеста Джеймса.
Пожимаю ей руку и говорю «привет». Она встает между нами и берет Джеймса за руку.
— Ну, как прошел день? Кровь лилась рекой? — непринужденно спрашивает она.
— Нет, все было хорошо. А как дела у тебя? — говорит в свою очередь Джеймс.
— О, как обычно.
Что значит «как обычно»? «Обычная» съемка для журнала мод? «Обычная» пиар-акция для знаменитостей? Ее потрясающая внешность вызывает во мне чувство странного смущения.
Мы подходим к дверям. Джеймс говорит:
— Мне нужно взять кое-что. Вернусь через пару минут.
— Не беспокойся! Я пока пообщаюсь с Холли.
Вообще-то мне тоже не мешало бы зайти за вещами, чтобы потом отправиться в газету, но меня охватывает любопытство (назовем это так). Ладно, проныра.
Она садится на ступеньки и улыбается мне. Я присаживаюсь рядом.
— Ну, как тебе все это? — ласково спрашивает она.
— О, спасибо, отлично, — несколько устало говорю я.
Хотя она кажется очень милой, да она и на самом деле такая, я знаю, что любое мое неосторожное слово будет передано Джеймсу. Из вежливости Флер ничего не говорит о моих темных очках. Интересно, она знает, что я ношу их из-за того, что ее будущий муженек меня разукрасил? Решаю сменить тему.
— Поздравляю! Я слышала, вы собираетесь пожениться.
Она скромно улыбается:
— Да, это правда. Через три недели. Настоящее счастье! Мы хотим провести медовый месяц на Мальдивах, представляешь? Две недели без работы! Я не могу дождаться!
— Чем ты занимаешься?
— Разве он не рассказывал? Вот как мы познакомились. Это было год назад. Я работаю администратором в Доме милосердия. Тогда погиб его брат.
— О Господи! Мне жаль, я не знала.
— Он погиб в результате несчастного случая. Никто не был виноват. Это такая трагедия. Джеймс был убит горем. Он обратился к нам за консультацией.
Черт возьми, она не просто выглядит как ангел, она такая и есть. Я рисую себе картинку. На ней Джеймс, переживающий свою утрату. Рядом с ним прекрасная девушка. Он влюбляется в нее. Я тихо сглатываю. Это не укладывается у меня в голове. Чувствую себя убогим растением рядом со сногсшибательной орхидеей. Прекрасный собеседник, она нарушает наше молчание словами:
— Ты знакома с Келлумом?
— Да-да, знакома.
— Это прекрасный человек, правда? Он будет нашим шафером.
— Я не знала об этом.
Удивленно поднимаю брови, и вдруг мне в голову приходит мысль: не из-за Робин ли они ругались на прошлой неделе?
Джеймс спускается по лестнице.
— Пойдем, Флер. Хватит выдавать Холли наши интимные тайны.
Он внимательно смотрит на меня, как бы желая предупредить, чтобы я не сболтнула Флер про его «интимные тайны».
Мы встаем. Флер поворачивается ко мне:
— Была очень рада наконец-то познакомиться с тобой, Холли. Надо будет нам как-нибудь собраться и выпить. Одним, без мужчин.
— Это было бы здорово, — искренне отвечаю я.
— Береги его, ладно?
— Обязательно. Пока, Флер, пока, Джеймс.
Войдя в здание редакции, я решаю пройти пешком три лестничных пролета — физическое упражнение мне не помешает. С грохотом открываю дверь на пожарную лестницу, ведущую к нашему офису, и направляюсь в кабинет Джо.
Я стучусь и жду привычного «Войдите». Услышав заветное слово, вхожу и вижу, что Джо разговаривает по телефону. Усевшись поудобнее, я жду, когда он закончит и уделит мне внимание, а мысли мои все еще прикованы к Джеймсу и его брату.
Джо кладет трубку:
— Вот это да, Холли! Ну и зрелище!
Озадаченная, я смотрю на него. О чем он говорит? О «Дневнике»? О последних проделках Лиса? Или о чем-то еще?
— Все цвета радуги.
Я продолжаю пялиться на Джо. Что это значит? Какой-то новый язык, о появлении которого меня никто не уведомил?
— Твой глаз, Холли. Твой глаз, — терпеливо говорит Джо.
— Ой!
Я поднимаю руку и дотрагиваюсь до глаза. Совсем забыла, что на мне нет темных очков. Я встаю, чтобы посмотреться в зеркало, висящее на двери, и вздрагиваю при виде своего глаза. Черт, мне надо было извлечь из случившегося побольше выгоды. Какой смысл быть изувеченной, если тебе это никак не пригодится? Я тут же принимаю вид раненого животного, иду обратно и сажусь.
— Все в порядке, Джо, все в порядке, — тихо бормочу я.
— Как дела?
— Еще немного больно, — жалостно отвечаю.
— Я не про глаз, а про «Дневник». Как идут дела?
— А! — принимаю деловой вид. — Сегодня произошло еще одно ограбление.
— Еще одно? И снова работа Лиса?
— Боюсь, что да. К сожалению, на этот раз есть раненый.
— Серьезно?
— Да, он помешал ограблению. Его ударили по голове. Шеф хочет, чтобы мы только этим делом и занимались. Винс поехал в больницу сделать несколько фотографий потерпевшего. Наверное, он сейчас их печатает.
— Эти преступления будут раскрыты к окончанию «Дневника»?
— Возможно! — весело говорю я. — Возможно, да, а возможно, и нет.
Некоторое время он обдумывает сказанное:
— Поскольку сегодня первый день, когда «Дневник» сопровождается фотографиями, я ознакомился с данными опросов.
— И каковы результаты?
— Они великолепны. Людям нравится! Наш тираж растет. Не забудь про интервью на телевидении; сегодня мы начали его рекламировать. Я хочу, чтобы ты преподнесла себя активно и живо. Будь в роли незаметного наблюдателя. А вообще, делай рекламу — такую, какую ты делала, когда писала анонсы «Дневника».
— Да, хорошо.
Я встаю и собираюсь уходить.
Он хмурится, глядя на меня:
— Надеюсь, твой синяк будет виден во время эфира. Можно что-нибудь сделать, чтобы сохранить его подольше? Сироп из инжира или что-то в этом роде?
— Может быть, небольшое самоизбиение? Хочешь, я приложу к лицу горячую сковородку?
Не уверена, что мне по душе такое отношение. Я что, должна бить себя по голове? О, потрясающе! Может быть, в следующий раз стоит сломать руку или ногу?
Беру сумку и иду к двери. Прежде, чем я выхожу, Джо спрашивает:
— Как поживает Бантэм?
