Глава 17: 'Каратель'
- Прости меня Феникс, я подвел тебя. Когда мы отплыли - на нас напали пираты из Ока Ужаса, а так как большинство воинов погибло, при взрыве базы, мы не смогли помешать похищению архива. Прости меня...
- Да к демонам архив! Что с тобой произошло? Почему ты выглядишь как живой покойник? Что за взрыв?
- Я сопровождал караван с архивом и предметами, которые ты приказал забрать в первую очередь. Когда мы пресекали овраг в двух километрах от базы, я почувствовал сильный всплеск магической силы и сдуру вылез посмотреть. Яркая вспышка выжгла мне глаза, последнее, что я увидел - это чудовищный гриб выросший на месте базы.
- Это Смерть Богов, я тут бессилен. - Сразу сник я.
- Что за штука такая? Очередное Дэймоново изобретение твоей Империи?
- Нет, это оружие было создано в мире начисто лишенном магии. Сейчас это обугленный шар, где нет, и никогда не появится жизни. Люди этого мира долго сопротивлялись объединенным армиям Света и Тьмы. Их технологии были столь совершенны, что совсем не уступали магии. Богом их был Прогресс, именно отсюда империя вынесла огнестрельное оружие, принципы создания искров, культ бога из машины, а теперь оказывается и это. Оно поражает сквозь любые магические щиты и защиты. Белое пламя сжигает даже считающуюся бессмертной душу. Тебе повезло, что подвернулся овраг. Но невидимая смерть проникла в твое тело. Единственное что можно сделать перенести душу в новое вместилище, для этого нужен маг смерти, а их не осталось.
- Сколько у меня времени?
- Максимум год, год мучений.
- Лучше умереть, ты поможешь мне?
- Есть другой способ. Вы сумели вывезти штамп некрочумы, с девяносто - процентной вероятностью превращающий человека в разумную нежить. Специальная разработка для тяжело раненых офицеров, чтобы даже после своей смерти они могли управлять войсками.
- Не хочу.
- Все же подумай, бытие лучше небытия. Я зайду завтра утром.
- Постой, я забыл тебе кое-что передать. Один из умерших после взрыва людей оставил для тебя записку. Что в ней?
- Феникс должен возродиться из пепла! - Прочитал я вслух. Бард захохотал. - Теперь я понимаю, почему ты так любишь пророчество! А теперь оставь меня одного, надо подумать.
На утро я пришел к Фалькону за ответом. Хоть бард испытывал чудовищные мучения, он старался держаться молодцом.
- До того как я принял окончательное решение, расскажи мне об этой чуме.
- Хорошо, слушай. Изначально чума была создана в магических лабораториях империи как оружие массового поражения. По задумке создателей - вектор, то есть распространитель, заразы забрасывается на территорию потенциального противника, где умирает и превращается в кровожадного монстра - упыря. Сама болезнь передается воздушно-капельным путем. Без свежего мяса и крови упыри превращаются в груды гниющей плоти. Так что они вынуждены постоянно двигаться в поисках пищи, разнося заразу. Естественно одновременно с болезнью изобрели вакцину. Живым она дает иммунитет к заразе, а если ее ввести в уже зараженного - чума полностью не погибает, но становиться незаразной. Благодаря экспериментам в этой области магам удалось создать легкоуправляемых неагрессивных нежитей. Военные очень заинтересовались этой возможностью, им всегда требовалось пушечное мясо, поскольку обучение и экипировка солдат очень дороги, чтобы использовать их в качестве смертников. Обычно эту роль выполняли преступники и големы, но производство последних тоже не дешево. А тут практически бесплатно. В процессе совершенствования болезни совершенно случайно одним из подмастерьев был выведен штамп, благодаря которому нежить не теряет разум. Одно время все ликовали - найден секрет бессмертия, правда, разочарование пришло быстро. Воскрешенные таким способом не могут осязать, обонять и чувствовать вкус. Ухудшаются слух и зрение, правда появляется дополнительное чувство, названное ощущением жизни. Появляется возможность видеть ауры и струящиеся магические потоки. Очень сильно меняется характер...
- Довольно! Скажи, у меня есть шансы снова стать нормальным?
- Есть и не маленькие. В империи даже существовала практика награждения отличившихся нежитей новеньким живым телом. - 'Только мало кто после долгого пребывания в мертвом теле горел желанием воспользоваться наградой. Изменения в психике становились необратимыми. Ни в коем случае нельзя говорить об этом барду. Существует крошечный шанс, что посмертное бытие не сломит его'.
- Я согласен, сделай это, пока я не передумал!
Я извлек из обитого бархатом сундучка шприц и ввел барду в плечо штамп некрочумы. Затем дал ему выпить чашу с быстродействующим ядом. Через сутки Фалькон восстал из мертвых.
После перерождения Фалькон перестал быть слабым голоском моей совести, став моей яростью, он возненавидел весь мир. Совершенно обычная реакция неподготовленного человека на такое сомнительное бессмертие. Он стал очень опасен для живых. Сила барда возросла в несколько раз, и прорезался дар магии смерти. Благодаря этому и нашлось спасение: я дал Фалькону надежду - овладеть заклятьем перемещения душ. Архив храма знаний плохой 'учитель' школе Смерти, но думаю бард справиться и в довесок у меня появиться хороший классический некромант. А то некрочума слишком непредсказуема и возрождает только что умерших. Осталось только отбить библиотеку у пиратов. Я приказал готовить корабли и солдат. Я не только заберу похищенное, но придам огню и мечу поднявших руку на моих людей, а значит - на меня.
Пять торговых каракк, переделанных под войсковые транспорты, десять бригантин таможенников и берегового охранения отправились из Домокроса. Шесть тысяч солдат копили злость в десантных трюмах. Я оставил без охраны значительный участок побережья. Но с пиратами необходимо было покончить, даже если бы они не совершили своего дерзкого нападения. От их деятельности страдает морская торговля, а значит я не получаю законно причитающихся мне пошлин и налогов. Все просто и банально.
Похоже, пираты тоже решили покончить со мной, и закрепится на материке. Вполне реально, ведь Око Ужаса формально являлось колонией Вольных городов, даже платило символический налог в десять золотых. Наверняка не обошлось без гномов и моей, теперь уже, родимой аристократии. Хорошо, что я не поддался сиюминутному порыву и оставил Ворона приглядывать за самыми отъявленными бузотерами. Хотя его помощь очень бы пригодилась при штурме укреплений. Трюк с невидимостью, на самом деле обычный отвод глаз, может и не сработать. Впрочем, что я волнуюсь? С новыми амулетами-накопителями и эльфийскими фокусирующими камнями мне удастся поддерживать заклятье хамелеона без особого труда. Вырезанные из кости невезучего Элмара, амулеты и обереги получились чудо как хороши. Надо будет подарить Электре пару костей, она давно мечтала о подобном материале.
В нейтральных водах Кархаэра мы чуть не разминулись с целой пиратской эскадрой в тридцать вымпелов идущих походным ордером. По крайней мере, мне так сказал капитан корабля выбранного мной для увеселительной поездки к архипелагу. К своему стыду я совершенно не разбираюсь в мореходном деле. Как-то не довелось. Я сражался все больше на мирах-пустынях, не важно песчаных, пепельных или ледяных. А когда я служил в гвардии как вождь присоединенных к империи 'туземцев' было как-то не до кораблей, я все больше на русалок и морепродукты налегал.
Если бы вольные моряки, как они называют сами себя, заподозрили подвох и попытались сластить бегством - возможно, кто-то бы уцелел. Но пираты оказались слишком глупы, а их маги - самоуверенны. Бойтесь встать на пути у лича, бойтесь в двойне, когда этот путь ведет к возрождению к жизни. Первые три корабля Фалькон попросту разломал, четвертый превратил в глыбу льда и перевернул пятый. На этом силы барда иссякли, ведь он преодолевал бешенное сопротивление вражеских магов. Но силы, приведенные им в ход, внушают уважение. Фалькон оказался тем редким типом магов, чья мощь увеличивается после собственной смерти. В империи таких называли посвященными смерти и еще множеством громких прозвищ, вроде мертвителей. У врага по-прежнему оставалось преимущество - двадцать пять против моих пятнадцати. Соотношение терпимое, но всегда хочется лучшего. Я отдал приказ по эскадре: расчетам катапульт стрелять горшками с неугасимым огнем. Считается, что секрет его изготовления утерян, хотя никакого секрета - нет. Надо всего лишь в продукт перегонки земляного масла добавить загуститель - жир, человеческий жир. Хотя я обошелся животным, с кое какими добавками.
Мои корабли споро выстроилась в линию, и дали дружный залп. Видя, как весело полыхают пиратские галеры, Фалькон просто плясал от радости. Надеюсь, что после карательного рейда он возьмет себя в руки иначе его придется упокоить. Катапульты выдавали залп за залпом, поле, ха-ха, акваторию битвы заволокло черным дымом. Неугасимое пламя горело даже на воде. Жаль, огненный припас быстро подошел к концу, не успели изготовить больше. После обстрела у врага уцелело всего одиннадцать кораблей, а у меня погиб только один и то из-за головотяпства а не действий противника. Неугасимый огонь слишком опасная субстанция чтобы относиться к ней легкомысленно. Матрос из обслуги катапульты умудрился уронить на палубу глиняный горшок с зельем. Благодаря тому, что я приказал обшить палубу и борта медью, предвидя подобную ситуацию, большей части команды удалось пересесть в шлюпки и спастись. Блестящее сражение, оно войдет во все учебники военного дела как пример того, как одна техническая новинка меняет исход битвы. Надо будет приписку сделать, от автора так сказать: 'Военные! Не скупитесь на изобретателей, магов, ученых и будет вам счастье!' Это потом, на досуге. А здесь и сейчас пора закончить начатое. Только еще пару штришков. Пока Бард развлекался, я незаметно набросил на увлеченных защитой пиратских магов сеть своего заклятья. Осталось потянуть за линию силы и готово: пяток обессиленных магов противника обратились в пылающие факелы. Обожаю огненную стихию!
- На абордаж! - Взревел я. 'Люблю битвы, когда численный перевес, огневая и магическая мощь оказываются на моей стороне. Жаль это случается не часто'. И напоследок я применил выручившее меня однажды заклятье Размыкание Цепей. Освобожденные рабы с воем набросились на своих угнетателей. А пока пираты были заняты мясницкой работой, мои корабли сблизились с противником на расстояние броска абордажного крюка. Вот до чего доводит работорговля.
