четыре гаубицы. Однако результат оставался не виден, а поскольку противник стрельбу побатарейно оставил, и огонь велся реже, сказать, сколько работает пушек с его стороны было не реально.
Минометы били прямо из города, устроившись где-то за домами, причем в разных местах, и потому были совершенно неуязвимы. Противнику нашему в уме грех отказывать – таким манером они взяли в заложники весь город, И теперь спокойно могли посылать в форт мину за миной, не опасаюсь получить в обратку пудовый снаряд из нашей гаубицы. Да и по траектории не получалось их поразить без того, чтобы не развалить половину жилого фонда.
А делать этого нельзя категорически, потому как население здесь смешанное и вообще в приверженностях неустойчивое. Даже пришлые сюда селились все больше самостоятельные, с собственным мнением по любому вопросу. Торговали, открывали фактории, работали, а место то здесь известно какое – величайшее Дурное болото под боком. Если на такую публику наплевать и начать их дома жечь, у них позволения на то не спросив, то рискуешь получить вместо пограничного городка бандитский край. Бывало уже такое в истории Новых Княжеств – откуда Гуляй Поле взялось?
С темнотой обстрел практически совсем затих. Даже винтовки почти перестали постреливать. Мы вернулись к своему биваку у щели, и даже поспали. Проснулись часа в четыре ночи, и я вышел аккуратненько через ворота на летное поле, посмотреть, как идет работа в ангаре с «Громовержцем».
Работа в ангаре кипела, хоть старались технари не шуметь. Пятнистая зеленоватая туша самолета была буквально облеплена техниками в синих комбинезонах. Там же стоял у затянутой брезентом двери Порошин, наблюдавший за работами. Я подошел, спросил:
– Ну что, успеете?
– Должны. Еще на час работы осталось. Как раз успеваем. Плохо только, что погонять движок не удастся, шум подымем. Наугад полетим. Мне начразведки сказал, что вы за стену собрались?
– Собрались.
– Нам под пулеметы не попадите. Сипаи все минометы в город затащили, там их крошить будем.
– Попытаемся от них подальше держаться. Если баржу отчаливающую увидите – не трогайте. Это мы наверняка.
– А если не одну баржу?
– То мы на первой, по любому.
– Это не пойдет. Знак давайте. Зеленая ракета и фальшфейер на носу. Тогда не тронем.
– Нет у нас ракет. Дадите?
Порошин молча пошел вглубь ангара, затем вернулся, неся в руке несколько картонных цилиндров ракетниц и фальшфейеров. Протянул все это мне.
– Держи. Но если противник повторить сигнал сумеет – за последствия не ручаюсь.
– Ни хрена себе перспективка. – усмехнулся я.
– Какая есть. – пожал плечами комэск. – Что я могу еще сделать? Тряпку возьми какую-нибудь, белую, например, растяни по палубе. Будет допсигнал.
Мимо нас прокатили телегу с крашенными шаровой краской патронными коробами к четырехствольным «Косам». «Косы» были самым эффективным оружием этого большого самолета, особенно против конницы и стайных тварей. Крупнокалиберная спарка была предназначена для уничтожения машин и легкой брони, а вот две «Косы» косили пехоту. С тех пор, как по найденным где-то чертежам, с подачи нижегородского инженера Терентьева начали производство этих скорострельных пулеметов, те же эльфы во время конфликтов почти полностью отказались от дневных переходов по открытой местности и от передвижения верхом.
Стоило такому «Громовержцу» обнаружить отряд, как судьба его оказывалась решена. Ответный обстрел с земли редко имел даже маленький успех – места установки оружия и стрелки были прикрыты бронещитками, равно как экипаж и два звездообразных мотора, поднятых над высоко расположенными широкими крыльями, а зато две «Косы» сметали с поверхности земли все, что не было укрыто броней. А для брони был ПККБ-С.
– Какой сигнал дадите о готовности? – спросил я. – Чтобы знать, лезть уже за забор, или погодить?
– Где будете? У Третьей вышки?
– Так точно.
– Вестового пришлем.
– Понял, спасибо. – поблагодарил я. – Но вообще я к вам по другому делу. Понимаю, что некогда и все такое, но это важно.
Порошин снова обернулся ко мне.
– Что случилось?
– Телеграммку то нам уже не дождаться о моих полномочиях, а поиски я продолжаю. Мне бы хоть одним глазком посмотреть на ту бумагу, что от «землемера» осталась. Важно может быть.
Порошин секунду подумал, затем кивнул.
– Резонно. Пойдете в строевую часть, там найдете. – сказал он, затем крикнул так, что эхо загуляло по ангару: – Резвунов!
– Я! – послышалось почти что из-за спины и откуда-то из-за полок с инструментами выскочил давешний младший унтер, любитель женских романсов, на этот раз не в кавалерийских сапогах, а в перепачканном маслом рабочем комбинезоне.
– Слушаю, господин капитан! – предстал он перед комэском, лихо щелкнув каблуками потертых берцев.
– Возьмешь гостя, и отведешь в канцелярию. Точнее – найдешь Попова, он где-то возле штаба в щели должен отсиживаться, передашь гостя ему. Скажешь, я приказал найти для него бумаги, что привез нам чиновник из Земельной управы, который с Варенецким летал. И отдать. Как понял?
– Так точно, все понял. – браво отрапортовал Резвунов. – Разрешите идти?
– Момент.
Порошин достал из кармана блокнот, что-то быстро написал в нем, вырвал листок и отдал Резвунову.
– Писарю дашь. Дуйте.
Резвунов «дунул» бегом, так, что я за ним еле поспевал. Пробегая через крепостной двор, заметил некое оживление. После того, как обстрел стих, люди расслабились. В некоторых местах собрались возле щелей компании отдыхающих, слышались разговоры. Что-то куда-то таскали, артиллеристы банили стволы гаубиц, готовя их к завтрашнему бою.
У здания штаба эскадрильи Резвунов резко остановился и выцепил из кучки сидевших на краю щели, свесив в нее ноги, бойцов, какого-то молодого лопоухого ефрейтора с веснушчатым лицом.
– Попов! – окликнул он его, делая ударение на первое «О». – Комэск приказал тебе с человеком поработать.
– На предмет? – не обратив на вольности с фамилией осведомился тот.
– Найдешь ему бумаги сопроводительные, что привезли землемеры, которые с покойным Варенецким над Дурным болотом летали. И отдашь.
– Понял. Сделаю. – лаконично ответил ефрейтор и жестом пригласил меня следовать за собой.
Резвунов убежал, а мы вошли в здание штаба. Зданию досталось за день. Даже в вестибюле крыша была пробита в двух местах, судя по всему – прямым попаданием мин. Стекла были выбиты все, местами виднелись язвы от шрапнели. Большинство кабинетов открыты, в одном заметны следы затушенного пожара. Мы пробежали до конца коридора, затем Попов отпер ключом дверь с табличкой «Канцелярия».
– Нам сюда.
– Не вывезли канцелярию, что ли? – удивился я.
Так недолго и без всех бумаг остаться, вообще-то. Странная безалаберность. У таких не то, что город захватят, а штаны на ходу снимут.
– Шкафы железные, от огня заговоренные. Ничего не случится. А мина из батальонника пробить крышу, потолок и шкаф одновременно не сможет. Вот и скомандовали оставить как есть, все равно никто отступать не собирается и вывозить ничего не нужно. – пояснил писарь.
Я мысленно взял все слова о безалаберности обратно. Хорошо, что вслух их не сказал.
Писарь открыл один из шкафов, покопался в нем пару минут, подсвечивая себе крошечным фонариком, затем протянул мне лист бумаги, сунув его в картонную папку.
– Вот их сопроводиловка.
Я раскрыл папку, посмотрел. Бумага оказалась вполне нормальной – стандартный бланк «Распоряжение» с шапкой «Е.К.В. Контрразведывательный Департамент Министерства благочиния», со всеми степенями защиты. Подделать невозможно. В распоряжение внесены «землемер-инженер Потапов Б.В., штабс-капитан контрразведки Пилюгин В.Л., титулярный советник по Департаменту Контрразведки Ягодкин И.И.». Все нормально. Инженер, штабс-капитан из силовиков и колдун в гражданском чине.
– Попов, ты из сам видел?
– Видел. Сам документ принимал. – кивнул тот.
– Охрана с ними была? И какая?
– Странно с охраной… – сморщился, вспоминая, писарь. – У них всего двое были из контрразведывательного спецназа, а еще четыре человека – сипаи. Я еще удивился, почему такой странный состав.
– Спрашивал?
– Нет, по чину не положено. Но запомнил. И что еще удивило – на трех «козлах» приехали, а у контрразведки охрана всегда на «копейках», это все знают.
– Точно. – согласился я.
Легкие и практичные «козлы» используются все больше как машины курьерские или как средство передвижения полевых командиров, но вовсе не для передвижения бойцов и установки оружия. Ну, сами инженер, колдун и штабс-капитан на «козле» могли приехать, это еще понять можно, но сопровождение должно быть на «копейках», даже на полуторках могло быть. Непонятно одно – откуда мог взяться бланк распоряжения?
– Ладно, спасибо за сведения. – поблагодарил я писаря, пожал ему руку и выбежал из штаба в крепостной двор.
С Лари столкнулся у изрядно побитого разрывами здания штаба пограничного батальона, где она напропалую кокетничала с начальником разведки и комендантом. Увидев меня, сделала им ручкой и пошла навстречу.
– Ну, что скажешь?
– Похоже, что взлетят, надо готовиться к выходу. Амулет то сработает? Я слышал, что ему восстанавливаться надо долго.
– Верно, но он не одноразовый, а по времени работы. Около часа может продержать «покрывало», так что минут тридцать у нас есть. А вообще его потом даже наша Маша сможет зарядить, это несложно.
