В сентябре, вскоре после возвращения в Лондон, Стрик-лендов пригласили на обед Генри и Мэри Масколлы, тут и зашел разговор об адюльтере — теме деликатной, поскольку собеседникам не всегда известно, как обстоит дело с этим вопросом у присутствующих супругов. Микки Нил, романист, посвятивший свои книги проблеме однополой любви, вероятно, завел этот разговор не случайно.
— А вы слышали, — осведомился он, — что Сара Каммингс сбежала с коммивояжером?
— Никакой он не коммивояжер, — возразила Арабелла Моррисон, некрасивая незамужняя кузина Мэри, обожавшая сплетни тем больше, чем меньше давала для них поводов. — Он работает в банке Хамброз.
— Именно коммивояжер, верно, Генри? — вставил Микки.
Генри Масколл насупил густые черные брови, изображая осуждение.
— Ему действительно приходится много ездить, чтобы предлагать услуги банка Хамброз. Но ведь я тоже этим занимаюсь.
— И вас никто не называет коммивояжером, — сардонически усмехнулась Клэр.
— Во всяком случае, следовало ждать такой развязки, — сказала Арабелла. — Отлучаться по делам — одно, а задерживаться в Париже, возвращаясь с Персидского залива, чтобы развлечься с этой Генриеттой Джеймсон, — совсем другое.
— Око за око. — Микки изобразил руками, как машут лапами щенята.
— Приятно слышать, — подхватила Мэри Масколл, заливаясь краской от собственной смелости, — что обманутая жена получила карт-бланш.
— А по-моему, мужчины относятся к таким вещам легкомысленнее женщин, — заметила Клэр.
— Почему? — спросила Мэри.
— Просто для них это меньше значит. — Она оглядела сидевших за столом, ища поддержки, но, поскольку Микки был Микки, а Джон был ее мужем, поддержку она могла найти лишь у Генри.
— Почему вы так считаете? — спросил он.
— Мужчина может позволить себе интрижку в Париже с Генриеттой Джеймсон, а потом как ни в чем не бывало вернуться домой, оставаясь добропорядочным супругом, разве нет?
— Думаю, что да, — сказал Генри.
— А женщина? — спросила Мэри.
— Женщина обычно любит мужчину, с которым делит постель, — отозвалась Клэр. — А если любит, то хочет остаться с ним. Это-то и разбивает семьи.
— Я склонен согласиться, — сказал Генри.
— Еще бы, — заметила Арабелла Моррисон, подтверждая догадку Мэри, что подозревает ее мужа в неверности.
— А вы с этим не согласны? — спросил Арабеллу Генри.
— Я?! Конечно, нет, — рассмеялась она. — Католики промыли Клэр мозги. Это ведь доводы, которыми пользуются мужчины в католических странах, чтобы держать жен в узде.
— Вы хотите сказать, — поинтересовался Генри, — что женщины тоже не прочь развлечься?
Арабелла вспыхнула.
— Ну, если угодно.
— Что ж, вам виднее, — проговорил Генри тоном человека широких взглядов.
— Ах, Генри, заткнитесь. — Арабелла злилась из-за того, что ее слова прозвучали если не откровением потаскушки, то намеком на личную неустроенность.
— Может, и не прочь при случае, — сказала Мэри Масколл, возвращаясь к вопросу мужа. — Например, у Дженнифер Крили три дочери от трех мужчин, и это ничуть не омрачает ее супружества.
— Мне в это что-то не верится, — откликнулся Джон; в отличие от остальных мужчин, надевших рубашки с открытым воротом, он был в костюме и при галстуке.
— А я уверена, это правда, — возразила Мэри.
— Как и то, что она оформляет интерьеры, — подхватила Клэр.
— Говорят, — сказал Микки, — если знать, где она работала за девять месяцев до рождения очередного ребенка, тут же вычислишь, кто его отец.
— То-то она так дорого берет, — усмехнулся Генри.
— По-моему, — сказала Мэри, — ты рекомендовал ее своим родителям… Это не она делала интерьер в квартире на Итон-сквер?
— О боже! — воскликнул Генри. — Неужели ты думаешь, будто я братец какой-нибудь из крошек Крили?
— Скорее уж папенька одной из них, — невесело пошутила Мэри.
— Ты меня переоцениваешь, — сказал Генри, наливая вино в бокалы.
— Для меня все это сплошная мистика, — нараспев произнес Микки; лицо у него было бледным, движения жеманными. — Я-то думал, что с женитьбой или замужеством все проблемы кончаются.
— Вздор! — отрезал Генри. — Кстати, ваш брат тоже весьма похотлив.
Микки дернулся, он не привык, чтобы о его странностях говорили открыто, да еще за столом.
— Мужья изменяют, — продолжал Генри, — потому что им надоедают жены. Все проще простого. — Он говорил вполне серьезно.
— А женщинам мужья не надоедают? — спросила Клэр.
— Не знаю, — ответил Генри. — По-вашему, да?
— Любая монотонность приедается, это закон, — сказал Джон.
— А кому первому? — спросил Микки у Арабеллы.
— Откуда мне знать?
— Дело не в том, кому первому, — сказал Джон, — Для женщины секс не так важен, вернее, он связан для нее со многим другим. Поэтому, как мне кажется, мужчины порой чувствуют себя одураченными.
— Одураченными? — удивилась Мэри.
— Да, секс — это финал, мужчины и воспринимают его как финал, а для женщины он лишь начало того, что должно завершиться…
— Чем завершиться?
— Детьми.
— Разве мужчины не хотят детей?
— Не сразу, — сказал Джон. — Начинается с того, что встречаются двое, мужчина и женщина. Возникает симпатия. Она переходит в любовь или люди расстаются. Потом — брак, упоение близостью, пока не обнаруживается, что жена беременна. И тут она теряет к сексу всякий интерес, уходит в себя. Вечерами она просит оставить ее в покое, дать почитать, не мешать спать. Супруг сбит с толку, озадачен и взбешен. В простонародье жен попросту бьют: у нас в суде десятки подобных дел. Мужчина из высоких социальных слоев заводит любовницу.
Джон для большего эффекта сделал паузу и пригубил бокал с вином. Подобно многим мужчинам своего возраста, он настолько сжился с профессией, что уже не замечал, как впадает в риторику, словно судья, выступающий с заключительной речью.
— Пока жена уверена, что муж не бросит ее, — продолжал он, — она мирится с изменами. У нее есть ребенок, она кормит его грудью с таинственной улыбкой Моны Лизы. Отец выполнил свою функцию. Он теперь лишний.
— Тогда зачем романы замужним женщинам? — поинтересовалась Арабелла.
— Это уже следующий этап, — сказал Джон. — Когда дети начинают ходить, говорить, самоутверждаться, они становятся упрямыми, с ними трудно справиться. Тогда вновь нужен отец, его авторитет, а мужчина, обнаружив в пухлом младенце собственные черты, начинает гордиться своим отцовством. Дает отставку любовнице. С ней слишком хлопотно, она отнимает бездну времени, кроме того, это просто разорительно. И вот после службы он уже спешит не на свидание, а домой, чтобы увидеть своих малюток, прежде чем их положат спать.
— Малюток, — подхватила Мэри Масколл, — которые днем были наказанием божьим для матери, а при папочке они полчаса перед сном ведут себя, как ангелы.
