Трафик замедлился — струйки в сите дорожной системы. Он съехал на Каугейт, чтобы избежать худшего. Если Стила и можно найти, то для этого нужно было сначала убедить Фермера Уотсона. Главное, нужно было успеть сделать это утром, пока старикан накачан кофеином. Тут у него возникла идея… Когда открывается этот гастроном у Лит-уок?..
— Спасибо, Джон.
Ребус пожал плечами:
— Мы пьем столько вашего кофе, сэр. Я просто подумал, что пора кому-нибудь из нас для разнообразия тоже купить.
Уотсон открыл пакет и понюхал.
— Мм… свежемолотый. — Он принялся сыпать темный порошок в фильтр. Вода в кофеварке уже была. — Какой сорт, ты сказал?
— Смесь для завтрака, кажется, сэр. Робустика и арабика… что-то в этом роде. Я не очень разбираюсь.
Но Уотсон отмел всякие извинения. Он поставил колбу на место и щелкнул выключателем.
— Минуты две, — сказал он, садясь за стол. — Ну, Джон. — Он сцепил руки и положил их перед собой. — Что я могу для тебя сделать?
— Да я все о Грегоре Джеке.
— Да?..
— Помните, вы говорили, что хорошо бы помочь мистеру Джеку? Вы чувствовали, что кто-то его подставил. — (Уотсон кивнул в ответ.) — Так вот, сэр, я близок к тому, чтобы доказать, что его и в самом деле подставили. И не только доказать, но и сказать, кто это сделал.
— Да? Давай.
И тут Ребус рассказал всю историю — историю о случайной встрече в комнате с красной лампой. Историю о трех мужчинах.
— И вот о чем я подумал… Знаю, вы сказали, что не можете раскрывать свои источники, сэр… Но не был ли это кто-то из них?
Уотсон отрицательно покачал головой:
— Холодно, Джон. Извини. Мм… Чувствуешь, какой запах?
Комната наполнилась ароматом кофе — как Ребус мог его не почувствовать?
— Да, сэр, замечательный запах. Значит, это был не?..
— Этот человек не знает Грегора Джека. Если про… — Он оборвал себя на полуслове. — Очень хочется кофе, — слишком уж нетерпеливо сказал он.
— Вы едва не проговорились, сэр?
Но что за «про»? Провидение? Продукт? Просмотр? Проблема? Проректор? Нет-нет. Не проректор. Протестант? Прохвост? Имя, звание?
— Ничего, Джон, ничего. Посмотрю, есть ли у меня чистые чашки…
Имя или звание? Профессор. Профессор!
— Вы собирались сказать «профессор»?
Уотсон плотно сжал губы. Но Ребус теперь соображал быстро.
— Профессор Костелло, например. Он ваш друг, верно, сэр? И он не знает мистера Джека?
У Уотсона покраснели уши. Та-ак, я тебя поймал, подумал Ребус. Поймал, поймал, поймал. Кофе стоил того.
— Но интересно: откуда профессор узнал про бордель? — задумчиво сказал Ребус.
Уотсон шарахнул ладонью по столешнице:
— Хватит! — Его беззаботное утреннее настроение улетучилось. Лицо покраснело, кроме двух пятен на щеках. — Ладно, — сказал он. — Почему бы тебе в самом деле не узнать. Да, мне об этом сказал профессор Костелло.
— А откуда это стало известно профессору Костелло?
— Он сказал… сказал, что от друга, который посетил однажды то заведение, а потом устыдился. Конечно, — Уотсон понизил голос до шепота, — никакого друга нет. Старик сам там побывал. Но не может признаться. Так вот, — голос снова стал громче, — нами иногда овладевают искушения, разве нет? — Ребус вспомнил о вчерашней своей встрече с Джилл Темплер. Да, воистину искушения овладевают нами. — Вот я и пообещал профессору, что закрою это заведение.
Ребус задумался:
— И вы ему сказали, на какой день назначена операция «Косарь».
Теперь пришла очередь задуматься Уотсону. Потом он кивнул:
— Но он же… Он… профессор богословия. Он не стал бы сливать это в газеты. Да он и не знает этого Грегора Джека.
— Но вы ему назвали? Дату и время?
— Более или менее.
— Зачем? Зачем ему это нужно было знать?
— Нужно это было знать его «другу». Он хотел предупредить своих приятелей, чтобы те не пошли туда в этот день.
Ребус вскочил на ноги.
— Господи Иисусе, сэр! — Он умолк. — При всем моем уважении. Но неужели вы не понимаете? Друг-то все же был. Был кто-то, кого требовалось предупредить. Но не для того, чтобы кто-то не попался… А чтобы заманить Грегора Джека в ловушку. Как только им стала известна дата, оставалось только позвонить Джеку и сказать, что там его сестра. Они знали, что он не сможет не пойти и не проверить.
Ребус толкнул дверь.
— Ты куда?
— К профессору Костелло. Не то чтобы мне это нужно, но я хочу, чтобы он сам назвал имя. Приятного вам кофепития.
Но кофе не доставил Уотсону удовольствия. У него был вкус горелого дерева. Слишком горький. Слишком крепкий. Уотсон некоторое время колебался, но теперь принял решение. Он вообще откажется от кофе. Это послужит ему наказанием. Как инспектор Джон Ребус служит ему утешением…
— Доброе утро, инспектор.
— Доброе утро, сэр. Не помешал?
Профессор Костелло обвел руками пустую комнату:
— В этот нечестивый — для них — час наши студенты еще спят. Во всяком случае, студенты теологии. Нет, инспектор, вы мне не помешали.
— Вы получили ваши книги, сэр?
Костелло показал на застекленные полки:
— В целости и сохранности. Полицейский, который их доставил, сказал, что их где-то бросили?..
— Что-то вроде того, сэр. — Ребус оглянулся на дверь. — Вы так и не сделали себе стоящего замка.
— Mea culpa,[46] инспектор. Но не тревожьтесь, замок уже заказан.
— Не хотелось бы, чтобы вы еще раз потеряли ваши книги…
— Я вас понял, инспектор. Присаживайтесь. Кофе?
Жестом он указал на зловещего вида кофейник, из которого поднимался пар.
— Нет, сэр, спасибо. Рановато для меня.
Костелло слегка кивнул. Он уселся в удобное кожаное кресло за удобным солидным столом. А Ребус расположился в одном из современных вращающихся металлических кресел по другую сторону стола.
— Итак, инспектор, начнем без церемоний… Чем я могу быть вам полезен?
— Вы поделились кое-какой информацией со старшим суперинтендантом Уотсоном, сэр.
Костелло сложил губы трубочкой.
— Конфиденциальной информацией, инспектор.
