злодеев. На вид все похожи друг на друга, одинаковые коричневые плащи, видимо, чтобы подчеркнуть служение своему культу, а на поясе совсем небезобидные клинки.
В это время жрец с разбитой губой вошел в транс, плавным движением достал из-за пазухи жертвенный кинжал и, произнеся пару фраз о преподношении, замахнулся, сохраняя прежнее спокойствие, им над девушкой, потерявшей всякую надежду уже когда-либо вернуться домой и обнять отца.
Джастин понимал, что действовать нужно либо сейчас, либо никогда, во всяком случае, проблем ему не миновать.
— Прими нашу жертву! — воскликнул, собираясь вонзить кинжал, главный жрец.
Внезапно над головой послышались странные звуки, будто по потолку пробежало что-то очень быстрое.
Жрец на секунду замер, приковав свой обезумевший во время церемонии взгляд к потолку. Тут же, то, что так сильно отвлекло от жертвоприношения, вновь возникло из ниоткуда и теперь головой вниз свисало сверху.
Джастин, успешно преодолевая законы гравитации, мог легко перемещаться как в горизонтальном, так и в вертикальном положении, притом очень быстро. Его игривый взгляд встретился со злобным метающим молнии взором главного жреца, чей кинжал, так и не успевший насытиться кровью, в мгновение ока прочертил полосу в том месте, где только что была шея подростка.
Джастин легким движением подался назад, затем вновь приблизился, спрыгнул с потолка и встал в полный рост с противником, не ожидавшим такой прыткости.
Пленница едва смогла удержать дыхание, чтобы получше разглядеть смельчака, решившегося в одиночку пойти на такое.
— Думаю, эта девушка не хочет быть принесенной в жертву, — попытался пойти на компромисс Джастин.
— Это не тебе решать! — вскрикнул главный жрец. — Ты осмелился нарушить церемонию… Ты за это ответишь…
Последние слова прозвучали как смертный приговор, с чем подросток был крайне не согласен, надеясь решить проблему своим способом.
На этот раз противник остался в стороне, пустив в ход своих приспешников, насчитывающих больше дюжины.
Эйнон, за секунду до того, как пребывающее в сонном забвении сознание, наконец, дало всплеск энергии для пробуждения, ощутив прилив прежде невиданной ярости, только от одного воспоминания о позорном поражении какому-то подростку-недоучке, что владел огромной силой, сумевший победить, казалось, более опытного мага, прервал процесс постепенного восстановления после сна и грозно вскочил неожиданно для себя самого… с койки, а точнее грязного, пропитанного потом и всеми скверными выделениями человека лоскута серой ткани.
Эйнон на миг пожалел, что так резко вырвался из мира далеких от понимания видений. Он ошарашено огляделся по сторонам, все пытаясь уловить подсказки разума о его нынешнем положении в столь необъяснимой ситуации, но оказалось, что смотреть вовсе некуда. Волшебника, как зверя или провинившегося простолюдина заключили в клетку, судя по внутреннему крепостному виду стен в подземелье какого-то замка, или башни. Это уже не имело значения, если кто-то очевидно очень смелый и чрезмерно решительный сотворил с ним подобное.
Эйнон приподнялся, сделав пару шагов по настеленному давно сгнившей и источающей резкий запах соломой ощутимо холодному и сырому полу, размышляя над планом побега, подобрался вплотную к железным прутьям, что так недолго будут преграждать ему путь, и ощутил каждой частичкой своей волшебной силы приближение простолюдинов, что так неловко смотрелись в тяжелых доспехах, будучи вооруженными боевыми топорами и секирами.
Вскоре перед узником, долго звеня связкой ключей, перед тем как открыть скрытую во мраке дверь, предстали на первый взгляд стражники, только выглядевшие немного странно и отличительно от обычных представителей королевской власти.
Лишь присмотревшись получше, Эйнон в меру своей эрудированности об окружающем мире, догадался, кто эти простолюдины и их план.
Пятеро невысоких широкоплечих длиннобородых воинов, извергая взглядом единственное свойственное их природе желание крушить и убивать, с безумными выражениями лиц встретили, наконец проснувшегося пленника.
— Наемники, — процедил сквозь зубы Эйнон. — Скажите, кто вам заплатил за мою голову? Я хочу это узнать прежде, чем убью вас!
Среди них тут же выдвинулся силуэт, взвесивший свою могучую секиру на руках, дав понять только одним жестом, что против такого смертоносного и грозного оружия не устоит ни один противник.
Волшебник, будучи с другой стороны клетки, воспрянул огромной охотой проверить столь убедительный факт.
— Ты…. — зазвучало презрительно из невидимых в бороде уст вожака столь малочисленного и особо непримечательного, только оружием, отряда. — Ты жалкое существо, порожденное этой грешной землей, — на этом слове он негромко, но тоже довольно неказисто притопнул, — скоро отведаешь боевой стали и даже не моли о пощаде. Твоя кончина будет долгой и мучительной!
В конце разошелся безумным смехом, настолько диким и вопиющим, что даже первобытные люди посмотрели бы на него косо.
— Ну что готов? — секира плавно изготовилась для удара по прутьям.
Эйнон, слегка вздохнув, произнес несколько обременительную и в то же время компрометирующую фразу:
— А я уж боялся, ты передумаешь!
Вожак не вынес оскорбления и одновременно со своими не менее жестокими и коварными соратниками взмахнул секирой.
Эйнон, будучи готовым к такому исходу, собрал в себе часть волшебной силы, стремительно овладевшей всем телом, и, не сдвинувшись с места, с молниеносной быстротой развел руки в стороны, создав эффект светового взрыва, обрушив ударную волну на врагов.
Наемники, едва намахнувшись оружием для разлома прутьев, тут же поддались резкой отдаче, и подброшенные в воздухе, словно камни, разлетелись в разные стороны, так стремительно, что их примитивное подсознание просто не смогло этого запечатлеть.
Вожак, окончательно лишившись рассудка из-за такого серьезного и непростительного просчета, вскочил на ноги, обойдясь лишь небольшими синяками, и снова ринулся в бой. На этот раз, перед ним уже стоял не тот узник, бледный и ужасно выглядевший, которого он успел запомнить за короткое время и горел желанием причинить ему нестерпимые страдания, а пугающий силуэт, полностью сотканный из светящейся голубыми отблесками материи, озарившей вечно исполненное тьмой, за исключением мерцания факела, тюремного подземелья.
— Ты все еще хочешь моей смерти? — прозвучал заглушенный потусторонний голос Эйнона, не меньше удивленного своим загадочным перевоплощением, произошедшим впервые.
— Выходи и узнаешь! — выкрикнул в ответ вожак, вновь окруженный соратниками.
Эйнон внял его требованию, понимая, что кроме этого больше ничего ему не остается сделать, и слегка придвинулся вперед. Едва соприкоснувшись своей обжигающей ослепительной материей с влажными железными прутьями, мгновенно раскалившимися докрасна, могущественный волшебник сделал мощный рывок вперед, и некогда служившая препятствием, а теперь расплавленная решетчатая ограда взрывной силой вулкана сорвалась с места и невыразимо быстро врезалась в дрогнувших в ожидании страшной кончины, некогда лишенных страха, врагов.
Последовала череда хриплых вскриков, а сырой и затхлый воздух пополнился паленым запахом бороды и кожи лица.
Эйнон, навсегда избавившись от кучки злобных выскочек, сделал шаг вперед по направлению к выходу и на секунду замер, почувствовав то, что он пропустил.
За железной дверью все это время кто-то был, по-своему оценивая произошедший инцидент, и этот
