закрыты. Значит, не Аврелий гонит вандалов. Тогда кто же? Легиону из Медиолана прийти еще рановато. Может, кто-то из соседних городов решил помочь?
И тут из-за крепостной башни выскочили всадники. Они мчались во весь опор, на ходу делая короткие взмахи мечами, от этих ударов наземь падали вражеские воины. Конечно, это римские кавалеристы, легко определить по одежде и вооружению. Только вот откуда они?
Чех дал команду. Тотчас воины подняли лестницы, установили их с противоположной стены и один за другим стали спускаться, чтобы помочь в добивании врага…
Вандалы были рассеяны. Победители возвращались в город, встречаемые ликующей толпой горожан. Впереди ехал центурион Агрон. Он-то и рассказал, что консул Марк не стал посылать весь легион, а кинул только пять центуриев конницы, всего около пятисот всадников. Они прибыли вовремя.
Аврелий был обрадован помощи, но в то же время огорчен и расстроен, что не удалось вызволить Тибула; вандалы успели его увезти с собой. Лучше бы помощь пришла немного позднее, даже на полдня! Тогда бы он успел выкупить сына, вернуть его в город, а потом можно было бить и добивать проклятых варваров…
Но что произошло, то произошло, обратно не повернешь. Теперь придется ждать, пока старейшины вандалов не пришлют гонца для переговоров о выкупе сына. Если его не убили во время поспешного бегства в отместку за разгром. Вандалы среди германцев слыли самым жестоким племенем.
Минул месяц. Проводили конницу в Медиолан, жизнь в городе стала входить в нормальное русло. И тут прибыл купец из прибалтийских краев, привез с собой много янтаря. Пока распрягали телегу, прошел он к Аврелию, стал говорить:
— Проезжал я через племя вандалов, останавливался в столице племени, видел Тибула… Даже удалось поговорить с ним…
— Как он там? Как его кормят, где содержат? Рассказывай, не томи…
— Сначала было плохо. Посадили в яму, несколько дней не кормили. Дикари приставали с насмешками, совали копья, заставляли перебегать с места на место и хохотали. Бывало, обливали грязью и прочими нечистотами. Но потом вдруг вытащили на вольный воздух, помыли и представили вождю племени Хариовальду. Тот поговорил с ним некоторое время, а потом распорядился назначить Тибула учителем его двух детей. Цепи с ног снял и даже обещал, что отпустит на волю после того, как научит его сына и дочь латинскому языку и грамоте. А до этого ни о каком выкупе не может быть и речи. Хариовальд сам неграмотный, но хочет, чтобы его дети стали грамотными людьми, и сделает это твой сын, Аврелий.
— Значит, зря я послал к вождю вандалов своего гонца с предложением о выкупе, — медленно проговорил Аврелий, и голос его дрогнул. — Чтобы выучить детей, нужны годы. А потом неизвестно, что еще придет в голову самодура…
Аврелий позвал к себе военачальников, проговорил, не поднимая измученных глаз:
— Это не военный совет. Мне нужна помощь друзей. У меня единственный сын — Тибул, он попал в беду, надо его выручать.
И пересказал то, что ему сообщил купец.
— Не могу я ждать много лет, пока возвратится мой сын из рабства, — добавил он с надрывом. — Душа обливается кровью при одной мысли об этом. Боюсь, не вынесу такого испытания, наделаю глупостей… Давайте подумаем вместе, что делать, что предпринять.
Повисло долгое, тягостное молчание. Наконец Аттикус произнес неуверенно:
— А что, если создать подвижной отряд из двадцати-тридцати воинов, лесами пробраться в становище вандалов и выкрасть Тибула?
— Квады нас пропустят беспрепятственно да еще проводников дадут, — тотчас ответил Аврелий. — Но вот как в земле вандалов, можно ли прокрасться незаметно? Густые ли там леса, удастся ли пройти в них, избежав встреч с населением?
Тут заговорил Чех уверенно, настойчиво:
— Я из славянского племени бодричей. Рядом с нами соседствуют германские племена саксов и лангобардов. Я хорошо знаю их образ жизни, выучил язык. Могу сказать одно. Как и славяне, германцы в основном занимаются охотой, они прирожденные охотники, прекрасно знают свои леса. От них и от нас в лесу не скрыться. Нет ни одной самой глухой чащи, перепутанных буреломом дебрей или какой-то глухомани, даже непроходимых болот, где бы не ступала нога охотников. Мы только войдем в пределы племени вандалов, как о нас доложат вождю.
— Но, даже если допустить невозможное и нам удастся добраться до становища вождя, — вмешался Киприан, — малому числу не освободить пленника. Там и личная охрана вождя, там и постоянно войсковые отряды, рядом проживают соплеменники, из которых каждый житель — это воин, под рукой у которого всегда лежит меч и копье. Да нас перебьют раньше, чем мы попытаемся приблизиться к шатру правителя!
Разошлись, так ничего не придумав.
А вечером во дворец к Аврелию пришел Чех и, плотно закрыв за собой дверь, произнес негромко:
— Я, кажется, придумал, как можно вызволить из плена Тибула. И немного народа потребуется…
Через три дня Чех, переодетый в купца, Лех и Русс в одеждах охранников на плоту переправились через Дунай и на телеге, запряженной тремя конями, двинулись в сторону «Янтарного пути».
II
Через землю квадов их сопровождал проводник, так что дорога прошла без осложнений. Затем они достигли «Янтарного пути» и оказались в земле вандалов. Проводник вернулся назад, а они отправились дальше; им предстоял путь, полный неизвестности.
Местность была лесистой, с холмами и увалами, многочисленными речками и оврагами. Но легко было уже то, что дорога была проторенной, наезженной, поэтому не надо было прорубаться сквозь заросли, стелить жердями и валежником болотистые места, не искать бродов на больших реках; все это было сделано многочисленными торговцами, которые столетиями продвигались здесь со своими товарами.
Остановились на ночевку возле небольшой речушки. Кругом простирался просторный луг, недалеко стеной стоял дремучий лес. Лех отошел от повозки и, уперев руки в бока, хозяйским взглядом стал обозревать окрестность. Он втягивал чуткими ноздрями воздух, принюхиваясь к чему-то, потом, не сказав ни слова, направился в сторону леса. Вернулся через полчаса, неся перед собой холщовый мешок, доверху набитый. Весело прокричал:
— А вот на ужин сварганим грибовный суп из маслят, пальчики оближете! И к кипяточку травки душистой насобирал, так что хорошая заварка ожидается!
От такого известия путники повеселели. А Лех уже хлопотал возле костра. Скоро он пригласил братьев к ужину. Ели прямо из котелка, хлебая деревянными ложками, нахваливали:
— Как ты только, Лех, догадался сбегать в лесок? — спрашивал Русс.
— У меня даже на ум не пришло такое, — поддерживал его Чех.
— А то бы ели всухомятку…
Вдруг Русс отстранил ото рта ложку, проговорил морщась:
— Лех, ты хорошо грибы промывал?
— В нескольких водах.
— А почему песок на зубах попадается?
— Речка песок несет, наверно, когда зачерпывал котелком, попалось немного.
— Как же есть с песком?
— А ты не дожевывай, — невозмутимо ответил Лех, — тогда не будет хрустеть.
Чех фыркнул, отвернулся, сдерживая смех.
Русс отставил чашку, задумался.
Лех тотчас спросил:
— Можно доесть?
