— На моих ящиках в подвале валяется труп, — проговорил Йенс.
— Юрген?
— Его имя меня мало интересует. Вы не могли бы быть столь любезны и убрать его?
Ральф улыбнулся. Йенс внимательно смотрел на него — это была улыбка, лишенная радости, просто уголки рта мужчины разъехались в разные стороны.
— Понимаешь ли, мы давно охотились за Юргеном. Он надул нас на сорок тысяч евро — думал, мы не заметим. Что такое сегодня сорок тысяч? На это даже приличной машины не купишь. Но Юрген не мог не украсть их. — Ральф снова посмотрел на улицу. — Впрочем, он сделал и еще кое-что, чем несколько навредил нам. Мы не монстры и не лишаем людей жизни за сорок тысяч евро.
— Вы не могли бы убрать труп с моих вещей? И я немедленно уеду отсюда. У меня с Михаилом договоренность, — продолжал Йенс.
— Она действует… в принципе. Но я хотел бы поговорить с тобой, прежде чем ты уедешь.
Йенс посмотрел на молодого человека, который все это время пристально наблюдал за ним.
— Этой мой сын Кристиан, — сказал Ральф.
Йенс пожал плечами, показывая, что ему все равно.
Ральф перешел к делу:
— Я хочу пригласить Гусманов к себе. Хочу предложить им перейти к нам. С этого момента все их дела будем вести мы. Они станут, так сказать, моими сотрудниками — на хороших условиях.
Йенс снова пожал плечами:
— Я не тот, кто вам нужен. К Гусманам я не имею никакого отношения. Я приехал сюда, чтобы забрать свой товар, и больше ничего.
Ральф глубоко вздохнул и покачал головой:
— Нет, ты изложишь им мое предложение, а потом позвонишь нам и расскажешь, как они его восприняли. Ты будешь нашим посредником. А пока я здесь, все договоренности с Михаилом не имеют силы. Сожалею.
Ральф выдержал эффектную паузу.
— Михаил говорит, что видел тебя несколько раз. Ты идеально подходишь для выполнения этой задачи. Если я предложу своего посредника, Гусманы заартачатся. Ты забираешь свое оружие и едешь к ним с нашим вопросом. Если ты решишь не делать того, что мы тебе поручили, мы тебя найдем.
Ральф пожал плечами, показывая, что продолжение ясно без слов.
Йенс понял, что у него нет шансов. Не будь в комнате Михаила, он с удовольствием набросился бы на отца и сына.
— В чем суть вопроса?
Ральф задумался.
— Это не вопрос. Просто скажи, что мы хотели бы пригласить их перейти к нам — они прекрасно поймут, что я имею в виду.
— Я сообщу вам их ответ, и на этом мое дело сделано, — проговорил Йенс.
— Кто эта женщина?
Вопрос последовал неожиданно, Йенс изобразил непонимание:
— Женщина?
— Да, та женщина, которая сидела за рулем, когда вы столь героически спасли Гектора.
— Понятия не имею. Одна из подружек Гектора, как мне кажется.
Ральф кивнул:
— Так он из таких?
— Из каких?
— Мужчина, который путается с женщинами?
— Ничего не могу сказать по этому поводу.
— Как ее зовут?
Йенс отрицательно покачал головой:
— Не знаю.
Ральф посмотрел в глаза Йенсу, словно пытаясь определить, не лжет ли тот.
— Михаил останется и поможет тебе с твоими вещами, — проговорил он наконец, повернулся и двинулся к двери.
Кристиан поднялся с дивана и последовал за отцом. Они вышли из дома, дверь за ними захлопнулась, стало тихо.
Михаил указал на лестницу, ведущую в подвал. Йенс оглядел монстра, стоящего перед ним. Протерев усталые глаза, он вздохнул и стал спускаться в подвал. Русский пошел следом.
Они сняли с ящиков мертвого Юргена и отнесли его в соседнее помещение, оказавшееся бывшей прачечной. Опустив безжизненное тело на холодный пол, вернулись в гараж.
— Как чувствует себя Клаус? — тихо спросил Михаил.
— Лучше, чем Юрген…
Михаил снова задал тот же вопрос.
— А тебе-то что за дело? — спросил Йенс.
— Мне есть до него дело.
Йенс остановился у своих ящиков.
— Мы отвезли его в больницу, он выживет.
Русский отошел в сторону и распахнул дверь гаража. Помещение заполнилось дневным светом. Они взяли с двух сторон один из ящиков Йенса, одновременно подняли и вышли к его машине, которая стояла, припаркованная у края тротуара.
— Клаус — хороший человек.
Они втолкнули ящик в багажное отделение.
— Что ты вкладываешь в понятие «хороший человек»? — спросил Йенс.
Русский не ответил. Они снова вернулись в гараж, повторили процедуру со вторым ящиком. Йенс захлопнул багажную дверь машины.
— Дай мне твой номер, — сказал Михаил.
Йенс дал ему свой временный мобильный номер. Михаил переслал ему контакт. В телефоне у Йенса запищало.
— Позвони по этому номеру, когда переговоришь с Гусманами. Сделай так, чтобы из всего этого что- нибудь вышло. Вся эта затея пока не внушает оптимизма, — буркнул Михаил и, не прощаясь, ушел в дом своей характерной походкой вразвалочку.
Йенс выехал из Мюнхена и взял курс на Польшу. Самый короткий путь лежал через Чехию, однако он хотел избежать крупных пограничных постов, поэтому продолжил свой путь по Германии в надежде найти простой способ пересечь границу. Такой шанс представился ему возле городишка Остриц, где он без всяких проблем въехал в Польшу.
Йенс позвонил Ристо, сказал, что все чуть не полетело к чертям, но теперь он уже в пути. И попросил Ристо уговорить русских не делать из задержки большого дела — он готов пойти на некоторое снижение цены, пусть только не устраивают разборок. Сказав, что будет в Варшаве через семь часов, сообщил Ристо название отеля, где его можно будет найти. Ристо сказал, что постарается сделать все, что от него зависит.
Снаружи было темно, словно в этой части польской глубинки отключили электричество. Полная темнота. Ни одной машины, ни одного освещенного дома. У Йенса возникло паническое чувство, что он остался один в этом мире.
Бум-бум-бум-бум. Звук шин, задевающих стыки бетонных блоков, напоминал постукивание колес поезда. Этот звук звучал монотонно и гипнотически. Его глаза так и не привыкли к темноте. Фары автомобиля освещали узкий конус впереди, дорога казалась такой же однообразной, как и окружающая темень. Бум-бум-бум. Этот звук постепенно превращался в колыбельную. Йенс начал клевать носом за рулем. Он открыл окно и стал громко напевать, чтобы не заснуть. Прием не сработал: он перестал петь, хотя ему казалось, что он все еще поет, однако песня продолжалась в его сознании. Голова снова склонилась к рулю. Бум-бум-бум!.. и вдруг еще какой-то звук, настойчивый и громкий. Телефон!
