— Я могу понять, но жить так не могу.
— Как
— Я беспокоюсь, но делаю это так, как умею.
— Твое беспокойство, похоже, больше нужно тебе, отними его — и ты не будешь знать, что делать дальше.
— Это очень похоже на правду, но не умаляет самого факта беспокойства.
— Ушам своим не верю! Ты хоть раз с чем-то согласился, хотя бы в первом приближении.
— Оставь иронию, я никогда не спорю с правдой.
— С чужой правдой, если она совпадает с твоей?
— Я же говорю, оставь иронию. Правда одна, а мы, свои или чужие, просто произносим её вслух.
— Всё, всё, сдаюсь.
— Ну раз так, тогда сделай-ка мне чайку.
— Тебе какой?
— Ты знаешь.
— Ничего не меняется?
— Что нет смысла менять — нет.
— А что есть смысл менять?
— Ничего.
— Понятно.
— Если бы тебе было понятно, ты бы этого не сказала. Делай лучше чай.
— Не груби.
— Я не грублю. Нельзя одновременно делать хорошо разные вещи.
— В смысле?
— Просто делать чай или делать чай для меня. Просто я или я для тебя. И так далее. Когда нужно приготовить чай, просто готовь чай.
— Я не в счёт?
— Ты женщина. Поймёшь это — будешь счастлива.
— Вот здорово.
— Здоровее даже, чем ты думаешь. В твоих системных файлах написано чёрным по белому: «Обрящешь свою сущность — познаешь радость бытия».
— Сущность в подчинении?
— Фу, какая банальность. Подчинение — вторичный фактор агрессии, давления, даже диктата. Я же говорю о естестве. Не женщина в подчинении, но женщина на своём месте. Мужчина — воин, женщина — хранительница очага. Это разные аспекты мироздания. И понимать это каждый может в меру своей внутренней силы и готовности. Или испорченности. От варианта скво и садо-мазо до возможности закрутить вихрем звёздный ветер и слить сердца со Вселенной. Каждый должен исполнить свой долг, познав сущность своего естества.
— И сущность женщины — хранить очаг?
— Это аллегория, хотя, как это ни смешно, и буквальный смысл тоже иногда срабатывает.
— Как скажешь.
— Лесть неуместна. Это должно быть естественно.
— Естественна только бесконечность игры.
— Женщины верят в это, я знаю. Но если хочешь мудрости, помни о том, что это лишь свойство марсиан.
— Марсиан?
— Все женщины — марсиане. Другие условия существования, и как следствие — марсианская половина человечества, свято верящая в безупречность игры. И с этим трудно спорить. Но это всего лишь ментальная заморочка, позволяющая тебе одновременно быть рядом со своей сущностью и тешить самолюбие. Внутренний лис. Но подумай, что движет нами в игре? Желание. Оно искренно. Итак, внутри игры есть одно настоящее реальное место — наше желание играть. Уже неплохо для начала.
— Для начала чего?
— Для начала обретения сущности. Не дожидаясь программных уроков личной судьбы, а экстерном, вливая силу через те немногие искренние места, что есть внутри нас, обходя гордыню, лень и фальшь.
— Тебе с лимоном?
— Да.
— Сахара два?
— Четыре.
— Ты пропадаешь на целую вечность, возвращаешься как к себе домой, будто бы ушёл только вчера вечером, и рассказываешь мне о моей сущности? Ты ничего не перепутал?
— Кто хочет внять — внемлет, кто хочет просто проводить время — просто проводит время.
— И что это значит?
— Это значит, что пространственно-временной континуум и твои координаты в мироздании как сущности — это не одно и то же. Ничего не меняется. То, что мы говорим или делаем, хранится в вечности не дольше, чем пока мы это говорим или делаем. Но наш дух сам составляет вечность. Время не имеет значения, на самом деле. Все значения мы присваиваем вещам сами — из внутренних, глубоко запрятанных корыстных побуждений. Мазохизм в чистом виде.
— Ты ненормальный.
— Марсиане любят ненормальных. Неуверенность в завтрашнем дне пробуждает в них желание жить.
— Про других марсиан я ничего не знаю.
— Не злись. Исходя из твоей логики, ты должна была убить меня на пороге, или как минимум не пустить в дом, или просто послать к чёрту. Но я здесь, ты приготовила мне чай, мы разговариваем — и это нормально. Ненормально опутывать эту картину рассуждениями, упрёками и поисками справедливости.
— Ты жестокий человек.
— Настоящая жестокость вызывает страх, но я не вижу его. Я вижу другое. То, что ты называешь жестокостью во мне, — всего лишь ощущение тобой правильного состояния. Co-стояния, понимаешь? Мы все одиночки. Приходим такими в этот мир и такими же оставляем его. Мы нужны друг другу только для того, чтобы поговорить с собой и оставить потомство. Ты общаешься с собой, я лишь повод, толчок к этому общению.
— Я ужасно соскучилась.
— Если бы я не хотел тебя видеть, меня бы здесь не было.
— Будь проще.
— Я здесь, что может быть проще…
— Я всё-таки не понимаю, как ты здесь живёшь один?
— Ко мне изредка заглядывают проблемы, как и ко всем. Потом, когда они уходят, я выхожу на улицу и подолгу смотрю на оставленные ими следы — и понимаю, что первый же ливень смоет их.
— Да, но в остальное время ты один.
— Я не думаю об этом. Поверь, можно очень долго ни о чём не думать.
— Хочешь, я тебе погадаю?
— Попробуй, хотя обычно я это делаю сам.
— Ты скучный.
— Так бывает не всегда.
— Значит, это просто мне не везёт.
