она не испытывала. В Тристане было что-то располагающее, побуждающее к открытости. Впрочем, о том, что мадемуазель ей не понравилась, Вачиви предпочла умолчать, не желая обидеть хозяина. В индейских поселках присматривать за детьми обычно помогали бездетные родственники, и она подумала, что мадемуазель могла приходиться Тристану дальней родней, хотя Жан и говорил, что в Европе слуги — люди посторонние. Вачиви даже стало жалко детей Тристана — на ее взгляд, их гувернантка была слишком чопорной, к тому же она, похоже, не любила детей.
— Горничная проводит вас в вашу комнату, — сказал Тристан. — Вы устали, вам надо хорошенько отдохнуть. Слава богу, что вы не заразились от брата болезнью, от которой скончался несчастный Жан. Кстати, как вы сейчас себя чувствуете? — спросил он и озабоченно нахмурился. Не хватало только, чтобы Вачиви заболела или заразила детей. Впрочем, больной она не казалась, да и сама Вачиви подтвердила, что чувствует себя хорошо.
По вызову маркиза явилась женщина, и Тристан велел ей проводить Вачиви в гостевые покои. Если она захочет есть, добавил он, ужин ей подадут прямо в комнату, а за завтраком они увидятся.
На самом деле маркиз понятия не имел, как именно ему следует решить щекотливый вопрос совместных трапез. Правила этикета не позволяли ему обедать, а особенно ужинать наедине с молодой незамужней женщиной, пусть она и была его несостоявшейся невесткой. Единственное, что показалось ему приемлемым, — это распорядиться, чтобы Вачиви ела вместе с детьми. Пожалуй, это было наилучшее решение.
Комнаты, в которых разместилась Вачиви, нисколько не напоминали каморку в негритянской хижине, куда отправила ее Анжелика де Маржерак. Это была настоящая квартира с гостиной, из окон которой открывался великолепный вид на море, спальней с огромной кроватью под балдахином, с ванной, гардеробной и даже небольшим кабинетом, где стоял элегантный дамский письменный стол, отделанный слоновой костью. Это были настоящие королевские покои, и в первый момент Вачиви даже слегка растерялась. Как жаль, подумала она, что с ней нет Жана — им было бы так хорошо здесь вдвоем! Ей и в голову не пришло, что если бы Жан добрался до Франции вместе с ней, сейчас они бы жили в его покоях, которые были еще просторнее. Сначала маркиз намеревался поселить Вачиви в комнатах брата, но они располагались на том же этаже, что и его покои, поэтому пришлось подыскать ей комнаты в дальнем крыле замка. Там же находилась и детская; гостиная Вачиви была прямо под ней, так что она порой слышала звонкие голоса Матье и Агаты. Ей даже захотелось подняться к ним, но она побоялась навлечь на себя недовольство гувернантки.
Некоторое время Вачиви бродила по комнатам, заглядывая в шкафы и буфеты и ахая от восхищения, потом усталость дала о себе знать, и она подсела к столу. Не успела она решить, что делать дальше, как в дверь постучали. Это принесли ужин — еще один огромный поднос, на котором были и мясо, и вареные овощи, и фрукты, и десерт. Есть Вачиви не хотелось — чай со сладостями перебил ей аппетит, но из вежливости она заставила себя проглотить несколько кусочков курятины.
В эту ночь она спала на огромной кровати, на мягкой пуховой перине и на атласных простынях, но сон ее не был ни спокойным, ни безмятежным. Вачиви снился Жан, и во сне она плакала. Под утро ей снова пригрезился белый бизон, и снова она не поняла, что это может означать. Быть может, подумала Вачиви, это Жан приходит к ней в образе белого быка, чтобы сказать — все будет хорошо. Но Вачиви хотелось, чтобы он посоветовал ей, как быть, но Жан — если это был он — не произнес ни слова. Неужели, подумала Вачиви, просыпаясь, ей суждено до старости ютиться где-нибудь на чердаке этого огромного замка? Тристан, конечно, добр, и он, возможно, не выгонит ее, но на что она ему нужна? Отослать ее обратно в Америку он не сможет — она сама сказала ему, что обратного пути для нее нет. Быть может, со временем он подыщет ей какое-нибудь занятие, но ведь он не знает, на что она способна. Сама Вачиви, впрочем, думала, что здесь для нее вряд ли найдется дело по душе. В этом отношении мир белых мало чем отличался от мира индейцев, в котором женщина не могла обойтись без поддержки и защиты мужчины.
Утром Вачиви быстро привела себя в порядок и надела одно из подаренных Жаном платьев. Перед завтраком ей хотелось немного прогуляться по саду, но она не знала, как туда попасть, поэтому направилась в детскую, которая находилась прямо над ее покоями. По мере того как она поднималась по узкой винтовой лестнице, детские голоса становились все слышнее. Вскоре она различила и голос мадемуазель, которая за что-то отчитывала Матье. Постучавшись, как говорил ей Жан, Вачиви толкнула дверь и вошла.
Она сразу увидела Агату, которая играла на полу с куклой, и Матье, забавлявшегося с обручем, который мадемуазель велела положить на место. Увидев на пороге улыбающуюся Вачиви, дети тотчас оставили игры и бросились к ней. Они, казалось, были рады ее видеть, и Вачиви заговорила с ними. Она сказала, что хотела бы погулять в саду, но не знает дороги, и Матье тотчас вызвался ее проводить, бросив при этом умоляющий взгляд на гувернантку. Мадемуазель не скрывала недовольства приходом Вачиви, но все же дала согласие, и уже через несколько минут все четверо, накинув теплые куртки, спускались по лестнице к выходу.
Утро было солнечным, но довольно прохладным. С моря дул резкий ветер, но детям, принявшимся носиться между клумбами и кустарниками по лабиринту извилистых дорожек, не было холодно. Вачиви после недолгих колебаний приняла участие в их игре и вскоре тоже согрелась. Только гувернантка осталась стоять на дорожке. Кутаясь в теплый плащ, она недовольно хмурилась и качала головой, но Вачиви не обращала на нее внимания. В эти минуты она почти позабыла о своих бедах и чувствовала себя так, будто снова вернулась в детство.
Они так увлеклись игрой, что не заметили, как на одной из боковых тропинок появился Тристан. Он стоял и смотрел, как они с веселым смехом бегают друг за другом, выражение его лица было задумчивым. Маркиз давно не видел, чтобы его дети так веселились.
Убегая от Матье, Вачиви выбежала на тропинку и налетела на Тристана. Она вздрогнула от неожиданности.
— О, простите меня, милорд… — пробормотала она запыхавшись и смущенно покраснела.
— Не позволяйте им слишком утомлять себя, — сказал Тристан. — Вы, должно быть, еще недостаточно отдохнули после долгого путешествия, а эти сорванцы могут загнать даже лошадь.
— Но мне нравится играть с ними, — возразила Вачиви. Тристан понял, что она нисколько не кривит душой. Ему захотелось сказать ей несколько теплых слов, но тут к ним приблизилась гувернантка. Сказав, что детям пора возвращаться в замок, она увела их.
— У вас чудесные дети, — сказала Вачиви, не скрывая ни восхищения, ни сожаления от того, что игра закончилась так скоро. — Мы чудесно провели время.
— Как вам спалось? — поинтересовался маркиз.
— Хорошо, благодарю вас. — Этот вежливый ответ был одной из первых французских фраз, которым научил ее Жан, и сейчас Вачиви прибегла к ней, хотя сон ее вовсе не был ни крепок, ни глубок. Про себя она все еще гадала, что может означать появление во сне белого бизона.
— Кровать такая удобная и мягкая, — добавила Вачиви с очаровательной непосредственностью, думая о том, что по сравнению с неопределенностью ее будущей жизни удобство или неудобство кровати вряд ли могло иметь существенное значение. Ей, однако, не хотелось показаться неблагодарной, Тристан и так проявил редкостное великодушие, разрешив Вачиви погостить у него. Девушка знала — все, что с ней случилось, вовсе не его забота, и тем не менее он стремился что-то для нее сделать.
— Рад это слышать, — кивнул Тристан. — Я беспокоился, что вы можете замерзнуть. В замке бывает довольно холодно.
— В вигваме тоже, — рассмеялась Вачиви.
Он несколько мгновений смотрел на нее, не зная, что на это сказать, потом тоже засмеялся. Эта молодая женщина была такой открытой, такой непосредственной и к тому же нисколько не стеснялась своего происхождения. Она говорила то, что думала, и при этом ее слова звучали вполне естественно.
— Жан говорил, что у вас хорошие конюшни, — сказала Вачиви. Ей очень хотелось увидеть лошадей, но настаивать она не решалась.
— Хотите, я покажу вам? Это недалеко, — предложил Тристан. — У меня действительно есть несколько неплохих лошадей. Весной я собирался купить еще несколько — специально для охоты. Ну что, пошли? — спросил он, радуясь, что может чем-то занять гостью. Маркиз собирался позавтракать вместе с Вачиви, но не знал, о чем с ней разговаривать, поскольку они совсем не знали друг друга. Осмотр конюшен