пятьдесят граммов водки и закусив люля-кебабом, вероятно, приготовленным из мяса старого, погибшего естественной смертью верблюда, капитан направился к рынку, где купил продукты на неделю. Офицерскую столовую он посещал редко, хотя и стоял в ней на довольствии, предпочитая готовить сам. Не забыл Илья и пару бутылок «Столичной». Кто знает, когда в городок заедет автолавка, но сегодня это было уже исключено. Выходной! А бросать вредную привычку пить в одиночку Запрелов пока не собирался. Может, потом, но не сейчас! С покупками вернулся домой. После очередного возлияния и легкого обеда, который и обедом-то назвать было трудно, капитан, переодевшись в спортивный костюм, завалился на кровать.
Проснулся, когда за окном было темно. Включив торшер, посмотрел на часы. 22.47. Теперь оставшаяся ночь стопроцентно гарантировала ему бессонницу. Решил читать книгу, любимые «Двенадцать стульев», которую знал, наверное, уже наизусть. Но потом, вспомнив разговор с замполитом, решил навестить казарму своей роты. Посмотреть, как несет службу внутренний наряд и ответственный офицер, которым сегодня до завтрашнего утра – дня командирского – заступил командир второго взвода старший лейтенант Владимир Брадинский. Вообще-то в воскресенье должен был рулить в казарме замполит, но по всеобщему согласию офицеров роты ему отвели в графике субботу, день, когда различных мероприятий: и политико- воспитательных, и строевых, и спортивно-массовых, проводилось более всего. Батальон жил особой жизнью и по особому расписанию, определенному самим комбатом и им же утвержденному. В роту, все в том же спортивном костюме, Запрелов отправился, как только стрелки часов приблизились к полуночи, и подошел к части со стороны парка в 0.10.
Неожиданно из кустов, опоясавших территорию парка, на аллею выскочил солдат с вещевым мешком, который издавал характерный звук ударяющихся друг о друга полных бутылок. Солдат не заметил офицера, так как Запрелов шел вдоль арыка по темной стороне. Илья же узнал беглеца-самовольщика, им являлся курсант первого взвода его роты.
Запрелов тут же скомандовал:
– Уткин! Стоять!
От неожиданности курсант даже присел, затем рванулся обратно в кусты, но в последний момент, видимо поняв всю бесполезность попыток скрыться, остановился. Капитан подошел к нему:
– Откуда путь держишь, Ваня?
За полгода Запрелов успел изучить подчиненный личный состав досконально и знал каждого не только по фамилии, но и по имени.
Курсант замялся:
– Так… я… это… в парк ходил!
– В парк? Но вход на КПП чуть далее будет. И что за вещмешок у тебя?
Уткин опустил голову.
Запрелов снял поклажу с его плеча, развязал тесемки. Внутри находилось четыре бутылки водки.
– Ясно! Уж не от тетки ли Насти несешь пойло? Или с «трех звонков»? Хотя нет, в этом случае ты к казарме заходил бы с другой стороны.
Солдат поднял на командира удивленный взгляд, спросив:
– А вы откуда про тетку Настю знаете?
Капитан усмехнулся:
– Мне по штату положено все знать! Так откуда водка?
– От тетки Насти!
– И кому несешь? Ну, ну, давай, говори, все одно узнаю.
Выдержав недолгую паузу, солдат тихо произнес:
– Сержантам.
– Кому конкретно?
– Доброхлебову, у него сегодня день рождения.
– С кем отмечает?
– В каптерке еще Мамихин, старшина Стоценко и курсант Гуревич.
– Дежурный по роте кто?
– Сам Доброхлебов.
– Вот как? А ответственного офицера что, нет в казарме?
– Почему нет? Есть, но он спит. Сначала с парторгом у вас в канцелярии пили, потом капитан Русанов ушел, а лейтенант Городин к сержантам перешел. Затем вырубился. В отсеке второго взвода спит.
Капитан удивился:
– Городин?
Удивился потому, что ответственным должен был быть Брадинский.
Курсант подтвердил:
– Так точно!
Запрелов приказал:
– Завязывай мешок и бегом к замполиту роты, знаешь, где он живет?
– Знаю! Но меня, товарищ капитан, сержанты прибьют.
– Не прибьют, Уткин, они никого уже не прибьют. Скажешь Чупанову, чтобы позвонил дежурному по батальону и сам следовал бы в роту. Как можно быстрее! Все понял?
– Так точно!
– Так чего стоишь? Одна нога здесь, другая там, бегом марш!
Рядовой пробежал в сторону военного городка. Капитан, забрав мешок, направился к расположению роты.
На крыльце курил дневальный. Запрелов сразу определил: его на стрему Доброхлебов выставил. Место дневального было не на крыльце, а у оружейной комнаты. Увидев ротного, дневальный рванулся было в казарму, но Запрелов остановил его:
– Назад, Удовин!
Курсанту пришлось подчиниться. Илья подошел к нему:
– Сержанты продолжают гулять в каптерке?
– Так точно!
– Городин отдыхает?
Удовин вздохнул:
– Спит!
– Так, находишься здесь и молча сопишь в две ноздри. Подашь сигнал в каптерку – будешь иметь очень крупные неприятности. И не со мной или с сержантами, а с особистом, усек?
Курсант обреченно ответил:
– Так точно!
Запрелов вошел в казарму, направившись в левый отсек, где в правом углу находилась дверь в довольно обширную каптерку – помещение, где хранилось вещевое и личное имущество личного состава. Это была вотчина старшины роты Стоценко, который и предоставил ее для гулянки дружков. Ну, ничего, сейчас ребятки отгуляются. Непонятно, почему с сержантами находился курсант Гуревич. Этакий здоровяк- боксер. Может, оттого, что старослужащие уже знали: Гуревич блатной и после учебки останется в части, не отправится в Афганистан? Знали то, чего не знал командир роты? Может быть!
В бытовке Запрелов встретил второго дневального. Тот попытался подать команду: «Дежурный по роте, на выход!» А по сути предупредить об опасности. Но ротный и ему закрыл рот, приказав молчать и следовать на выход к Удовину.
После этого капитан сблизился с дверью каптерки. Оттуда слышался шум, но слов или фраз Запрелов разобрать не мог. Он слегка потянул на себя ручку. Дверь закрыта! Так, послушаем для начала, о чем ведут разговор бравые сержанты во главе со старшиной. Он опустился на корточки, приложил ухо к замочной скважине. И услышал то, что заставило его немедленно и жестко действовать. А услышал он следующее:
– В печень ему, Гурча, в печень, морду не трогай, – командовал Стоценко.
Ему вторил Доброхлебов:
– Разделай суку как камбалу, чтобы знал, как стучать замполиту! В бочину ему! Вот так!
Стало ясно: боксер Гуревич по приказу старослужащих избивает кого-то из молодых. И избивает
