В отчаянии она бросилась на поиски ребенка. Но шум ее первых же шагов заглушил тихий плач, и она остановилась, как вкопанная.
Снова услышала она свое дитя. Лунный свет прорвался сквозь кроны деревьев и фосфорическим потоком низвергся на урну, как белый мрамор.
Тени деревьев указывали: здесь, здесь твое дитя, разбей камень. Скорей, скорей, пока оно не задохнулось!
Но мать не видела и не слышала.
Отблеск света обманул ее. В беспамятстве бросилась она в чащу, до крови царапая руки, оставляя на кустах клочки одежды. Ее душераздирающие вопли летели по парку.
Она обезумела и умерла в ту же ночь, и дитя задохнулось, и никто не нашел маленького трупа. Урна хранила его, пока тот не превратился в пыль…
С той поры деревья в парке засохли, также и старый священный дуб.
Никогда больше они не сказали ни единого слова любви…
Я окончила рассказ, вытирая с лица слезы.
Джон Стикс и Марк наградили меня громкими аплодисментами.
— Великолепно, миссис Рочестер! — воскликнул Марк. Джон Стикс с грустью и нежностью смотрел мне в глаза.
— Спасибо, — прошептала я, — спасибо… Я хотела бы, чтобы вы с Марком приезжали сюда почаще…
— Нам это тоже понравилось, — улыбнулся Марк. — Однако пора расходиться… Спокойной ночи, миссис Рочестер!
— Спокойной ночи!
Не обмолвившись ни единым словом с Джоном Стиксом, мы расстались.
Мысли и чувства в тот день переполняли меня и столь утомили, что я мгновенно уснула.
На следующее утро я встретила Джона Стикса возле дома. Он запрягал свою лошадь.
— Вы спасли мне жизнь, мистер Стикс, — неуверенно произнесла я.
— Нет, просто тигрица не хотела есть, — улыбнулся он.
— Так… вы думаете, я не была… в опасности? Обиженная его холодностью и равнодушием, я сразу же разволновалась.
— Нет, конечно, — ответил Джон Стикс. — Возьмите это в подарок.
Он протянул мне книгу.
— Что это?
— Это стихи.
— Да… я вижу…
— Стихи моего любимого поэта Джона Китса… Мы здесь платим тем, кто рассказывает нам истории, — добавил он с небрежностью.
— Очень красивая книга, — сказала я. — Но я рассказываю свои истории бесплатно. А ваш подарок слишком хорош.
Я хотела вернуть ему книгу. Но он отвел мою руку:
— Возьмите, миссис Рочестер!
Не глядя на меня, он ловко вскочил в седло.
— Будьте осторожны! — сказала я. Он повернул ко мне лицо и спросил:
— Может быть, вам называть меня Джон? Я смутилась и опустила глаза.
— До свидания, миссис Рочестер! — донеслось издали. Я смотрела ему вслед, до боли сжимая в руках книгу.
Смотрела до тех пор, пока он не скрылся за высокой скалой.
Глава 14
Наступил недолгий сезон дождей.
Воспользовавшись непогодой и одиночеством, я тщательно занялась изучением книг, которые одну за другой брала из комнаты, где раньше жил Джон Стикс.
Постепенно перед моим внутренним взором стал раскрываться мир этого человека, сложный, полный печали и в то же время кристально чистый, как глаза ребенка.
После долгой отлучки вернулся мой муж.
Он вернулся так же незаметно, как и уехал. Не поздоровавшись со мной, он тотчас стал заниматься какими-то неотложными делами, бумагами, кредитами и счетами…
Наше общение сводилось к очень простым вещам: разговорам о погоде, о росте чая, иногда я пыталась увлечь его воспоминаниями об Англии, о наших общих знакомых, и тогда в его глазах проскакивала та искра теплоты, которая когда-то сблизила нас.
Однажды утром в дом вошла женщина-индианка. Лицо ее было скрыто покрывалом.
Подойдя ко мне, она бросилась к моим ногам:
— Помогите мне! Помогите, пожалуйста! — закричала женщина. — Я родила троих сыновей, и боги забрали их всех, а напоследок и моего мужа…
— Но что я могу сделать? — воскликнула я, помогая ей подняться.
— Мой сын болен! Вы когда-то лечили в доме, здесь, его ногу…
— Подождите, как имя вашего сына?
— Рао…
— Конечно, я его помню! Где же он теперь?
Женщина заплакала:
— Возле дома.
Я выбежала на крыльцо. У порога стоял Рао. Я взглянула на его распухшую ногу и ужаснулась:
— Тебе немедленно нужно в больницу!
Но мальчик будто не слышал моих слов. Я обняла его за плечи и заглянула в глаза.
— Ты слышишь меня, Рао?
— Да, миссис… Но я не пойду в больницу…
Женщина снова заплакала.
— Помогите, помогите мне, я знаю, вы можете помочь… О, мой сынок, дитя моего сердца… Помогите мне… Я не знаю, как говорить с сильными мира сего…
— Но вашему сыну нужно идти в больницу! — попыталась объяснить я.
— Больницы больше нет, — сказал Рао.
— Кто тебе это сказал?
— Наши люди были там и ушли… Туда ходить нельзя. Это значит, что пути туда нет и больницы — тоже…
— Эти ваши люди — просто глупцы! — не выдержала я. — А тот сумасшедший жрец, что заставил их сделать это, ничего не смыслит…
— Понимаете, — снова запричитала женщина, обнимая мои ноги, — понимаете, они все говорят, что лекарства заколдованы, что все, кто примет их, — умрут и души их отправятся к дьяволу…
— Но как это может быть? — нервно засмеялась я. — Откуда и кто знает, какая сила заключена в лекарстве!
Но женщина не слышала моих слов. Она рыдала и покрывала поцелуями мои ноги.
Тогда я снова обратилась к Рао.
— Послушай, Рао… нога будет вести себя так, как ей захочется… Но если ты пойдешь в больницу, я уверена, это будет мудрый поступок… А мудрого человека я взяла бы к себе в дом…
— А сколько мне будут платить здесь? — неожиданно спросил мальчик.
Мне едва удалось сдержать улыбку.
— Ну… больше во всяком случае, чем ты зарабатываешь сейчас…
