Рождественское представление шло к концу.
Мария, Иосиф и дитя спали в своей хижине.
Играла небесная музыка.
Импровизированную сцену заливали потоки света, и медленно опускался Ангел в окружении Ангелов поменьше, одетых в белое… Эти роли исполняли обычно дети миссис Рид.
Мне же дозволялось читать две заключительные строки праздничного представления:
После этого занавес опускался под аплодисменты гостей. Затем все усаживались к праздничному столу.
Гости разбирали бокалы и счастливая миссис Рид, одаривая их кокетливой улыбкой, желала всем счастливого Рождества.
Когда Рождественский обед заканчивался, гости, притоптывая, потея, подпевая, водили хоровод. По традиции его возглавляла миссис Рид.
С растрепанной прической, она одной рукой держала за руку Элизу, в другой крепко прижимала свои широкие юбки. За Элизой шла поющая и хихикающая Джорджиана, за ней — мистер Брокльхерст, с лоснящимся от пота лицом… Следом за ними в общем потоке с шумом проносились остальные гости. Замыкала цепочку всегда наша нянька Бесси.
Хоровод устремлялся во все двери, дом ходил ходуном, позвякивали хрустальные люстры.
Наконец, смеясь и отдуваясь, гости располагались в гостиной миссис Рид, елку осторожно отодвигали к широкому дверному проему.
На подставку, на которой стояла елка, усаживался мистер Брокльхерст. Он открывал Библию и неизменно ровным монотонным голосом начинал читать Рождественское Евангелие.
Когда чтение оканчивалось, в детской начинался самый настоящий праздник. По традиции Джон, старший сын миссис Рид, проводил рождественскую ночь у своих двоюродных сестер и брата.
В детской рядом с каждой кроватью были кучей навалены рождественские подарки. Однажды в такую ночь Джорджиана и Элиза разбрасывали по полу подушки и одеяла. В этой импровизированной войне принимала участие и Бесси. Все кричали вразнобой. Одна из подушек лопнула, обрушив на комнату снегопад из перьев. Джорджиана, воспользовавшись случаем, исполнила танец снежинок, подпевая себе высоким фальцетом. Элиза бегала между гостиной и детской, преследуемая Бесси, и звала на помощь.
Наконец в комнату вошли миссис Рид и мистер Брокльхерст. Они пришли пожелать спокойной ночи детям. Бесси, смущаясь и хихикая, пыталась собрать перья огромным совком. Но у нее почему-то все валилось из рук…
Миссис Рид сама зажигала свечи и в присутствии мистера Брокльхерста читала вечернюю молитву. Элиза «и Джорджиана читали хором. Я повторяла за ними.
После этого все ложились спать.
Миссис Рид целовала всех по очереди. К моей постели она подходила напоследок, перед тем как удалиться вместе с мистером Брокльхерстом в гостиную.
Потом все стихало.
Однажды в Рождество я лежала на своей кровати и следила за пламенем свечей, я угадывала неясные очертания каких-то фантастических фигур.
— Элиза, свернувшись калачиком, сидела на матрасе, накинув на плечи одеяло, и неторопливо листала большую книгу, подаренную ей. На каждой странице этой книги была красивая цветная картинка с изображением балерин и музыкантов. При тусклом свете свечей они казались невыразимо прекрасными.
За окном завывала метель, в печи, за круглой дырой заслонки, тлели раскаленные угли. Шумели деревья в парке. Потом снова становилось тихо.
Я лежала и прислушивалась к голосам, доносящимся из гостиной. Часы уже били несколько раз. А я все лежала и с закрытыми глазами прислушивалась к стуку своего сердца, к дыханию Джорджианы и Элизы.
Наконец, почувствовав, что миг настал, я осторожно встала с кровати, усадила свою единственную тряпичную куклу на подушку. На цыпочках прокралась к стоящему на столе подсвечнику…
По телу моему побежали мурашки, но не потому, что в комнате было холодно… Отодвинув ящик одного из комодов, я вытащила чистую белую прозрачную ткань и набросила на свое дрожащее тело.
Поставив подсвечник возле своей постели, так, чтобы резкий лунный свет не вытеснял теплого освещения, я осторожно улеглась, окутанная прозрачным светящимся локоном. Негромко, но протяжно, я начала причитать:
— Она лежит на постели, прекрасная девушка, бедняжка Арабелла, не ведая, что ее ожидает!.. Она одна в целом доме… о-о!
Мои причитания разбудили Джорджиану. Она тихонько вылезла из кровати и села, босая, рядом со мной, зачарованная и напуганная прелестной сценой и моим загробным голосом.
— Кто это появился там при двенадцатом ударе башенных часов замка? — зашептала я. — Мне страшно-о-о! Что это за ужасная белая фигура спускается к моей кровати по лунным лучам?! О! Это моя покойная мать! Это ее дух! Она пришла, чтобы…
С криком ужаса проснулась Элиза.
Не успела я потушить свечи и сбросить с себя белое одеяние, как дверь открылась и в комнату вошла миссис Рид с распущенными, сбившимися на затылке волосами.
— Чем ты здесь занимаешься, Джен? — спросила она. — Ты что, с ума сошла?
Миссис Рид уже собиралась выйти из детской, но тут, будто влекомая чьей-то невидимой рукой, я встала с постели и, выпрямившись во весь рост, открыла перед ней свою тайну.
— Боже! Джен! — воскликнула миссис Рид. — Что это ты надела?
Но отступать было поздно. Забравшись на кровать, я стала такого же роста, как и миссис Рид. И, пристально глядя в ее испуганное лицо, не моргнув глазом, я прочла:
Миссис Рид была вне себя от ярости и изумления. Такой дерзости она от меня не ожидала.
— Когда ты это выучила, дерзкая девчонка? Где ты берешь, откуда вытаскиваешь книги?!
Но мне было уже все равно. Я победила, И никакое на свете наказание не могло сравниться со сладостью моего самоутверждения.
Это произошло в Рождественскую ночь…
Я снова дотронулась пальцами до оконного стекла и увидела в нем знакомый и грустный взгляд.
— Джон! — прошептала я, сдерживая слезы. — Джон… Я скоро вернусь…
