ДЖ. Ф. Да. Большое-пребольшое издательство.
Пресс-атташе штата Нью-Йорк. Однако вы меня, ей-богу, взволновали на секунду.
ДЖ. Ф. Нет-нет, огромное издательство. Одно из крупнейших в мире.
Пресс-атташе штата Нью-Йорк. Тогда давайте-ка я схожу проверю, как обстоят дела. А вам стоило бы переговорить пока с мистером Ван Гандером, вас не затруднит пройти к нему со мной? Сумку, да, лучше возьмите. Вот сюда… Рик! У тебя найдется минута побеседовать с нашим… гм… с нашим
Личный юрист штата Нью-Йорк. Конечно! Супер! Входите, входите, входите! Приветствую вас! Я Рик Ван Гандер! Приветствую! Чрезвычайно рад познакомиться! Большой почитатель ваших книг! Как вам живется в Бруклине? Вы ведь в Бруклине живете, да?
ДЖ. Ф. Нет, на Манхэттене. А раньше жил в Куинсе, давно, правда.
Личный юрист штата Нью-Йорк. Ха! Интересно. А я думал, вы, литераторы, все сейчас в Бруклине живете. По крайней мере все продвинутые. Вы хотите сказать, что вы не продвинутый? Честно говоря, сейчас, раз уж вы об этом упомянули, я и сам вижу, что вы не особо продвинутый. Прошу прощения! Просто я читал в «Таймс», что все великие писатели живут в Бруклине. И, само собой, предположил…
ДЖ. Ф. Это очень красивый старый район.
Личный юрист штата Нью-Йорк. Да, и искусству там раздолье. Мы с женой ловим любую возможность выбраться в Бруклинскую музыкальную академию. Недавно смотрели пьесу, которая целиком шла на шведском. Для меня, надо признать, это было немного неожиданно, я ни слова по-шведски не понимаю. Но все равно мы получили огромное удовольствие. Ничего общего с заурядными манхэттенскими вечерами, точно вам говорю! Но теперь скажите, чем я могу быть вам полезен.
ДЖ. Ф. По правде сказать, не знаю. Я не планировал разговора с вами. Я собирался взять интервью у штата…
Личный юрист штата Нью-Йорк. Вот! Очень хорошо. Потому-то вы и разговариваете со мной! Я могу быть вам полезен тем, что отфильтрую ваши вопросы.
ДЖ. Ф. Отфильтруете вопросы? Это шутка?
Личный юрист штата Нью-Йорк. Разве я похож на шутника?
ДЖ. Ф. Нет, но просто… я немного ошеломлен. Раньше с ней так легко было встречаться. Прийти и, не знаю, посидеть побеседовать.
Личный юрист штата Нью-Йорк. Конечно-конечно, я хорошо вас понимаю. Раньше вообще все было легко. Покупать крэк на углу Девяносто восьмой улицы и Коламбус-авеню тоже было легко! И засорять дно Гудзона полихлорированными бифенилами и тяжелыми металлами. Легко. И подчистую вырубать леса на горах Адирондак, чтобы потом любоваться, как запруживаются реки из-за смыва грунта. Легко. И вырвать сердце из Бронкса и засадить туда скоростную магистраль. И пооткрывать на Нижнем Бродвее потогонные предприятия с рабами-азиатами. И снять квартиру с такой низкой регулируемой квартплатой, что можно целыми днями ничего не делать, разве только писать хамские письма домовладельцу. Раньше все было очень легко! Но рано или поздно приходит взросление, у штата возникает потребность лучше о себе заботиться, если вы понимаете, о чем я говорю. И я ей в этом помогаю, вот для чего я здесь.
ДЖ. Ф. Не вижу, честно говоря, как одно с другим связано: открытость, доступность, способность взволновать парня со Среднего Запада, возбудить в нем романтические чувства — и загрязнение реки Гудзон.
Личный юрист штата Нью-Йорк. Так вы, получается, были в нее влюблены.
ДЖ. Ф. Да! И у меня было ощущение, что она отвечает мне взаимностью. Казалось, она зовет к себе таких, как я. Казалось, нуждается в нас.
Личный юрист штата Нью-Йорк. Гм-м. Когда это было?
ДЖ. Ф. Конец семидесятых — начало восьмидесятых.
Личный юрист штата Нью-Йорк. Милосердный боже! Этого-то я и боялся. То были дикие годы, сумасшедшие годы. Она была тогда не в себе. И вы окажете ей большую услугу — и себе тоже, кстати, — если не станете упоминать об этом периоде.
ДЖ. Ф. Но об этих-то годах я, собственно, и хотел с ней поговорить.
Личный юрист штата Нью-Йорк. Потому-то я и берусь отфильтровать ваши вопросы!
Поверьте мне, она не будет рада такому повороту беседы. Даже сейчас кое-кому иногда взбредает в голову опубликовать еще какие-нибудь ее фотографии тех десятилетий. Обычно с недобрыми намерениями — ведь быть такого не могло, чтобы у центра реабилитации не дежурила парочка поганых папарацци, дожидаясь возможности щелкнуть ту, которая выше них неизмеримо, в единственный прискорбный момент ее блестящей в иных отношениях жизни. Но это еще не самое худшее. Невероятно вот что: есть люди, которые искренне верят, что она выглядела тогда
ДЖ. Ф. Меня, похоже, вы зачислили в эту же категорию — в нищие бездельники и художники-неудачники.
Личный юрист штата Нью-Йорк. Ну, вы тогда были молоды. Давайте закроем эту тему. Скажите мне, какие у вас еще есть вопросы. Говорила вам Джанелл про наш грандиозный новый фотопроект?
ДЖ. Ф. Да, говорила.
Личный юрист штата Нью-Йорк. Советую вам отвести на это побольше времени. Что еще?
ДЖ. Ф. Честно говоря, я надеялся перевести беседу в личное русло. В русло воспоминаний. Она очень много для меня значила все прошедшие годы. Многое символизировала. Для многого послужила катализатором.
Личный юрист штата Нью-Йорк. Безусловно! Конечно! И не только для вас — для всех нас! И личный угол зрения — это замечательно, не истолкуйте превратно то, что я вам говорил. Крупный план и личностный уровень — это замечательно. Она не только могущество и богатство, она и дом, и семья, и романтические отношения. Смело в это углубляйтесь, даю вам мое благословение. Только избегайте некоторых десятилетий. Грубо говоря, с шестьдесят пятого по восемьдесят пятый год. Что у вас есть из более ранних времен?
ДЖ. Ф. Из более ранних почти ничего. Можно сказать, только пара-тройка картинок для брелоков на браслете. Спуск Новогоднего шара на Таймс-сквер, эта телепередача у нас на Среднем Западе шла в одиннадцать из-за разницы во времени. Ниагарский водопад, о котором я с удивлением узнал, что его выключают на ночь. Статуя Свободы, сделанная, как нам сказали, из монеток, пожертвованных французскими школьниками. Эмпайр-стейт-билдинг. Пятнадцатимильный участок канала Эри. Вот более-менее и все.
Личный юрист штата Нью-Йорк. «Более-менее»? «Более-менее»? Вы назвали мне
ДЖ. Ф. Калифорния?
