восхищение.
— Точно! — кратко, но очень выразительно изрёк он и стукнул себя ладонью по лбу. — Ты умница! Ну конечно нужно поговорить!
И он на радостях совершил намеченное, и несчастная рюмка, вновь опустела.
Сильно стукнув пустой ёмкостью о стойку, чем вызвал немое недовольство бармена, он наклонился к Нике и заговорщицким тоном спросил.
— Конечно мне нужно поговорить. — и чуть повисев над её ухом в тишине продолжил. — Вот только с кем?
— Со мной, — ласково произнесла девушка. — Может быть, уедем отсюда, Саш. Ты, по–моему, достаточно уже насиделся, — и она взглянула на подруг, ища одобрения своим действиям.
— Уедем. — повторил за ней Александр. — И куда же мы уедем? Здесь достаточно хорошо! Разве нет?
И он снова начал подвывать под песню, гримасничая, как популярный исполнитель.
Подруги Ники весело рассмеялись, высоко подняли руки и захлопали в ладоши.
Венский повернулся в их сторону, глубоко и от души поклонился, чуть не слетев при этом с высокого стула.
— Послушай. — решительно сказала Ника, — Ссора с дамой, не повод так раскисать. Это ведь, знаешь, как бывает, сегодня пусто, а завтра густо.
Венский, зажмурил один глаз, что бы избавиться от Ники в двух экземплярах. Кивнул головой в знак полного с ней согласия, и обречённо произнёс.
— Наверное, ты права. Пусто…густо…снова пусто…и снова густо. — и он хлопнул ладонью по бару так, что рюмка, ожидающая следующей порции, подпрыгнула, и безвольно шлёпнулась на бок.
Бармен метнул в сторону Венского короткий взгляд, Ника вздрогнула, её подруги удивлённо округлили глаза, а молодые люди, уже давно ожидающие чего?то подобного, зловеще оживились.
— Саша! — укоризненно произнесла Ника.
В ту же секунду на плечо Венского, откуда?то с тылу легла тяжёлая пятерня, и потянула его на себя. Он поневоле развернулся, и даже привстал со своего места.
— Шёл бы ты домой, мужчина! — небрежно бросил ему в лицо широкоплечий молодой парень, внушительной комплекции, с бритой головой, сияющей как бильярдный шар, — А то распугаешь здесь всех посетительниц, и испортишь хорошим людям вечер.
Венский глубоко и разочарованно вздохнул.
— Н чего сопишь? Не в состоянии дойти до выхода, ну так мы с товарищами поможем. — с кривой усмешкой произнёс лысый.
Ника, часто заморгала. Обладатель бритого черепа, создавал впечатление уверенного в себе человека, и спорить с ним она пока не решалась. Её подруги, с приоткрытыми ртами наблюдали за страстными действиями, словно находились на премьере в театре.
Пауза затягивалась, напряжение нарастало, и Ника не выдержала.
— Мы уже уходим. Правда Саш? — робко пролепетала она.
— Хм…правда, уже уходим. — безразлично произнёс Венский, и издевательски улыбнулся лысому.
Тот изменился в лице. Острые глазки, шустро забегали, будто осматриваясь на предмет случайных свидетелей, на лбу появились три параллельные морщины, и он больно сжал плечо Александра своей здоровенной лапой.
— О–о-о–й — простонал Венский, — Ты ж мне ключицу сломаешь.
— Отпусти его! — прокричала Ника и тут же изменилась в лице.
Она даже не успела понять, что произошло, но лысый неожиданно скривился, и завалился на пол, воя от боли, а Венский, как ни в чём не бывало, стряхивал со своего плеча отпечатки пальцев, бритоголового.
И Ника, и бармен, и девушки за столиком замерли в ожидании дальнейших действий, и ожидание их оказалось весьма недолгим. Два товарища бритоголового, ничуть не уступающие ему в габаритах, как по команде поднялись со своих мест. Выражение их лиц пугало. Лицо же Венского озарила обворожительная улыбка, и он распростёр руки для объятий.
— Бойцы, ну что так долго! — торжественно произнёс он.
— Саша! — взмолилась Ника, — Не надо, они же покалечат тебя! Давай уйдём.
И тут же взволнованно обратилась к бармену:
— Ну что ты стоишь как пень!? Зови охрану!
Но охрану звать не пришлось. Как по мановению волшебной палочки, за спинами возбуждённых и негодующих молодых людей, возникли три внушительного вида фигуры, в тёмных костюмах, галстуках и белых как снег рубашках.
— Вот это да! — воскликнула одна из девиц за столиком, и в восхищении приложила к щекам ладони.
Друзья лысого, скорчившегося на полу от боли, растерянно переглянулись. Вид, появившихся из ниоткуда людей, в одинаковых пиджаках, ничего хорошего для них не предвещал, и помощь, они собирались оказывать явно не им.
— Забирайте, своего кореша, и мухой на выход. — не смотря в их сторону, произнёс один из костюмированной команды, и обращаясь к Венскому уважительно поинтересовался. — У вас всё в порядке Александр Викторович?
— Да, — с улыбкой, и без всякого удивления ответил он. — У меня всё хорошо.
Ника восхищённо покачала головой, ей показалось, что своими руками, она только что вытащила из мутного омута настоящую золотую рыбку.
Глава 18
Старинные купола, храма действовали на Ридгера как анестезирующий бальзам, нанесённый на ноющую рану. Он издали замечал их, и в то же мгновение на душе у него становилось тепло и уютно.
Игорь, начал ездить в церковь, не по зову сердца, и не из?за житейских трудностей. Он даже искренне считал, что религия это обман, некая имитация счастья, созданная для тотального контроля над обществом. Он отдавал должное грандиозности организации, сумевшей овладеть разумом миллионов, и диктовать им теперь свои требования. Себя естественно он к обманутым и очарованным не относил, и церковь стал посещать лишь по веянию моды.
Так уж получилось, что после длительного периода атеизма, в нашей стране, вместе с первыми кооперативами открылись для всех без исключения и двери храмов, долгое время находившиеся под замком для большинства граждан. И дело не в том, что церкви были в буквальном смысле закрыты, они всегда принимали людей, не зависимо от их веры и социального статуса, просто посещать их было зазорно, и государство неистово осуждало тех, кто поддавался увещеваниям священнослужителей.
Коммунистическая партия, долгое время главенствующая в бывшем Советском Союзе, не могла допустить служению двум идеалам, и ревностно оберегала своих членов от духовного разложения. Лидеры партии, являющиеся одновременно главными идеологами страны, никак не позволяли заменить истинную веру в светлое будущее, верой в выдуманного, по их мнению, бога.
Но времена социализма, канули в лета, а молодой капитализм, заполнивший своими идеями умы большинства населения, не имел ничего против создателя, и даже приветствовал духовное перевоплощение.
И потянулись вереницы старых и новых верующих в распахнувшиеся вновь двери. Кто с проблемами, кто с подаяниями, кто просто ради забавы, кто?то, осторожно присматриваясь, нет ли здесь, какого?то хитроумного подвоха. И церковь с радостью стала принимать каждого нового прихожанина.
Образовавшаяся за короткий срок буржуазная прослойка общества, вряд ли могла похвастаться честностью, и порядочностью, в накоплении капитала. Ведь ещё Бальзак изрёк истину, что за каждым большим состоянием, стоит преступление, а за разрастающимися в короткие сроки капиталами новой
