ведь действительно истинный показатель респектабельности и положения в обществе. Такие часы носила Королева Виктория, Эйнштейн, Чайковский, и даже Бил Гейтс, а по некоторым данным и ваш президент.
Последняя фраза, сделала негативную рекламу часам этой марки. Илаев уважал президента, и даже поддерживал, считая, что наконец?то в России появился настоящий лидер, болеющий душой за престиж страны. Но почему?то он не хотел носить на руке часы, которые носит первое лицо государства.
Девушка заметила, замешательство на его лице и моментально предложила посмотреть другую марку — Rado.
Она так искренне рассказывала о часах, так восхищённо и самозабвенно, что Илья невольно проникся интересом. Ольга как сказку рассказала историю создания компании, поведала о том, чем она особенно хороша и чем могла бы быть ещё лучше, она посвятила Илью в тайны, которые, казалось бы, фирма должна держать в секрете, но Ольга почему?то знала их. Она рассказала, для чего мужчине нужны часы, и какое он имеет преимущество перед теми, у кого часов вовсе нет.
— Человек, обладающий хорошими часами, гордится ими, постоянно смотрит на них, контролируя тем самым ход времени. Часы обязывают быть более собранным, более пунктуальным. Ну представьте себе человека с такими часами, постоянно опаздывающего. — увлечённо говорила Ольга, — Да его просто не поймут! Человек обладая такой ценностью, наоборот станет подчёркнуто пунктуален. Вставочка же на мобильном телефоне, отводит времени самую незначительную роль, и человек волей неволей начинает предпочитать попросту убивать время, а не беречь его. И на вопрос, почему ты постоянно опаздываешь, он смело может ответить, что не имеет часов.
Ольга улыбалась, искренне, широко и Илья, заслушавшись её рассказом, уже не представлял, как он уйдёт от неё без покупки. Он уже отчётливо видел на своей руке дорогие и красивые часы, которые придадут ему, уверенности в себе и даже подчеркнут его чувство независимости от окружающих обстоятельств.
Илья улыбался, а Ольга уже примеряла часы ему на руку. Она кокетливо поглядывала на Илью, а когда их взгляды встречались, застенчиво отводила озорные глазки.
— Вот чертовка! — весело размышлял Илаев, — Да она может пингвина уговорить, покупать лёд.
Одним словом с часами Rado на руке, номером телефона Ольги, значительно уменьшившимся счётом на карте, которую он, ещё полчаса назад, не решался пустить в оборот, Илья гордо вышел из магазинчика. Девочка так ловко и умело рассеяла все его сомнения, что он был, пожалуй, счастлив, приобретению. Он смотрел на степенных туристов, слушал разливающуюся по округе джазовую музыку и размышлял, куда ему теперь направиться.
Как ни странно, но Илья ни разу не заметил за собой слежки, или наблюдения. Он несколько раз специально менял маршрут, несколько раз резко оборачивался, но ничего и никого подозрительного он не замечал.
— Может быть, с острова не так легко уплыть? — размышлял Илаев
Да и как он мог покинуть остров? Да ещё эта покупка. Теперь он обязан отчитаться за потраченные деньги.
— Ах, эта Русская прохиндейка! — думал он, — Ну надо же было так запудрить мне голову, но посмотрев на роскошную покупку, смягчился.
Сомнение
Выжженный клочок земли, выступающий из моря, был по душе Мелиору. Здесь он мог спокойно уединиться, зная, что никто из смертных не побеспокоит его. Но в последнее время, исследователи ежедневно стали посещать, излюбленное Мелиором место раздумий.
— Они как тараканы ползут во все открывающиеся для них щели. — брезгливо думал Мелиор, наблюдая как те, кто называл себя учёными, ковыряются в обожженной почве и пытаются понять, что же на самом деле здесь произошло.
Мелиор знал, что случилось с этим островом. Он наблюдал, как когда?то столб пламени вырвался из чрева его мира и начал закидывать огнём и раскалёнными кусками породы окружающую территорию. А затем, обрушившаяся в раскалённую бездну поверхность, дала возможность океанской пучине ворваться в образовавшуюся пустоту и смыть с лица мира Мелиора остатки того, что не сгорело в адском пламени. И только после этого, океанские воды успокоились, навечно скрыв, под своей толщей, некогда процветающую цивилизацию, и в образовавшемся над ней море, как память о непокорных смертных, осталась над водой только самая высокая точка их обитания, опустевшая и до неузнаваемости изуродованная.
Это была вынужденная мера, предпринятая для того, что бы освободить свой мир от тех, кто отказался от жажды власти, отказался от стремления обладать всем, от тех, кто некогда открыто бросил вызов Мелиору, обвинив его в лукавстве.
Мелиор, в отличие от Создателя, как и смертные, был обречён на ошибки. Так как явные противоречия с творцом заставляли искать различные пути достижения своей цели, и некоторые из них были не верными.
Когда?то Мелиор считал, что чем больше он будет создавать интриг, каверз и искушений, тем быстрее смертные погрязнут в пороках и забудут Создателя.
Для скорейшего свершения своих планов, Мелиор выбрал самых, как ему казалось алчных и тщеславных смертных. Они жили там, где теперь плещется средиземное море. Мелиор предоставил им материальные блага: золото, драгоценные камни, подарил им землю полную полезных ископаемых, помогал громить врагов, и поднимал тем самым их величие в своём мире. А когда власть избранных над остальными стала безмерно велика, Мелиор стал умело манипулировать их сознанием, для того, что бы они несли его учение и прославляли его имя. Но он недооценил смертных.
Сначала всё было благополучно, и Мелиор считал, что почти завершил начатое, и скоро все жители будут подчиняться его избранникам. И тогда, он станет безоговорочным правителем этого мира, и о Создателе уже никто не вспомнит. Ведь у этих смертных будет всё, для удовлетворения своей похоти и своих желаний. Им будет нужно только восхвалять Мелиора и забыть имя Творца. И тогда он победит. А с теми, кто не будет согласен, пусть разбираются сами смертные. Главное, что его учение возьмёт верх, и он объявит об этом Создателю, который введёт его в свой мир, но уже, представив как самого лучшего. И тогда все, склонят перед ним головы, и сам Создатель признает его величие.
Но пока Мелиор наслаждался предвкушением своего триумфа, и не уделял должного внимания происходящему в своём мире. Пока он, раздумывал, как его встретит Создатель и лелеял мысль о своей победе. Пока он позволял себе не думать об интригах и искушениях — случилось то, чего Мелиор боялся больше всего на свете.
Избранные, несколько опередили в своём развитии его представление о них. Они осознали, что материальные ценности в огромном количестве не приносят прежнего удовлетворения, и тогда они стали искать его во власти. А когда они получили неограниченную власть над всеми жителями мира Мелиора, то они стали искать его в новом порядке. И здесь, из?за серьёзного недосмотра Мелиора, их представление о новом порядке стало уходить в сторону от направления, которое он определил.
Избранные стали налаживать жизнь не только себе, но и тем, кого они в своё время поработили. Они стали распределять свои богатства между всеми регионами мира Мелиора. Покоренные народы были благодарны таким правителям и уже добровольно стали выполнять все их распоряжения, понимая, что всё что делается, делается не только для кучки смертных, а для всего населения. На глазах у Мелиора, сами того не осознавая они все стали двигаться в сторону истины Создателя.
Гневу Мелиора не было предела. Он хотел уничтожить сначала тех, кто его предал, а потом решил, что уничтожить нужно всех. Но он хорошо понимал, что, сделав это проиграет, ибо все те, кто сейчас проживает в его мире, готовы признать свои заблуждения в прошлом. Отпускать их было нельзя.
Мелиор стал применять все свои умения, пустил в ход всё своё коварство. Он лгал, искушал, предлагал золотые горы. Но жизнь смертных в его мире была до того налажена и приятна, что им больше не чего было желать. И они отвергали его искушения.
Мелиор выискивал во всех уголках своего мира, дикие народы, до которых не дошла налаженная жизнь. Он рассказывал им о том, что можно легко завоевать зажравшихся сытых бездельников и тогда их существование изменится в лучшую сторону. И они верили Мелиору, собирали армии, но наталкивались на невероятное противостояние и в страхе бросали оружие, ожидая, что теперь их неминуемо постигнет
