— Привет Артём. — так же, как и Улисов, искренне, радуясь встречи со старым товарищем сказал Илья.
— Мы не виделись лет десять? — ужасаясь озвученному сроку, выдвинул предположение Артём.
— Боюсь, что чуть больше. — с улыбкой ответил Илья.
— Боже мой! Как время летит! — с грустью произнёс Артём, но тут же, сменив настроение на позитивное, спросил. — Ну, а ты как? Какими судьбами?
— Да я в общем по делу. — виновато ответил Илья.
— Вот так! — с укором сказал Артём, — Мы вспоминаем друг о друге только по крайней нужде.
Илья развёл руками, демонстрируя свое согласие и одновременно сожаление.
— Ну да ладно, господин известный журналист, присаживайся. — и он предложил Илье место на чёрном кожаном диване, стоящем в кабинете вероятно со времён СССР, как напоминание о благополучных временах института.
Илья расположился на диване. Улисов бодро подошёл к шкафчику, извлёк оттуда бутылку коньяка.
— Давай за встречу! Как раньше!
— Если как раньше, то это на долго. — смеясь сказал Илья, — Извини Артём, я наверное пас, дела. Мы лучше с тобой не будем больше терять связь, тогда легче будет покопаться в уголках нашей памяти, и вспомнить, как мы раньше коротали время.
— Это конечно! Это правильно! — воскликнул Артём и так же бодро убрал коньяк обратно.
Он подошёл к столу, вынул из шкатулки расписанной под хохлому визитку, и торжественно вручил её Илье.
— Ух ты! Доктор наук! А у меня была устаревшая информация. — удивлённо произнёс Илья, а затем восторженно добавил — Рад! Искренне рад за тебя! От души поздравляю!
Артём, широко улыбаясь, удовлетворённо кивнул.
— Наша скромная нива, не пользуется популярностью в современном обществе. — он присел на диван рядом с Ильёй, — А вот о твоём успехе, наслышан каждый уважающий себя человек.
— Да брось ты. — за скромничал Илья, — Я всего лишь простой журналюга.
— Ну, так ли? — протянул Артём и потрепал Илью за волосы. — Слушай, я и вправду рад тебя видеть.
— Взаимно Тёмыч.
— Вот! Не забыл! А ко мне теперь так только Светка иногда обращается. И то, в редкие периоды повышенного сентиментализма.
Ещё минут десять старые товарищи предавались воспоминаниям, затем Улисов спросил.
— Ладно, давай говори, что тебя привело, а то вижу, как тебе не терпится, получить информацию. Надеюсь, что тебя интересуют не секретные данные.
— Артём я вроде не в институте ядерной физики. — пошутил Илья.
— Там меньше тайн Илюха, гораздо меньше.
Илья удивился.
— Шутишь?
— Ни сколько. — почти прошептал Улисов и сделал наигранно — загадочное выражение лица, — История трактуется так как это удобно правящим силам. Эдакая смесь лжи и правды. Многие события преподносятся под другим углом, а о многом вообще умалчивают. Информация в наше время сила, пострашней ядерной энергии. Достаточно, в нужное время преподнести нужный исторический факт и неизбежна цепная реакция, ведь от того, кем мы будем себя считать, зависит наше будущее.
Улисов удручённо посмотрел в окно и на несколько секунд задумался.
— Если бы ты себе мог представить, сколько версий существует для отдельных исторических эпизодов.
— Например? — поинтересовался Илья.
— Например Татаро–Монгольское нашествие и судьбоносная Куликовская битва. — ответил Артём не раздумывая.
— А что с ней не так? — заинтересовался Илья.
— В том то и дело, что?то не так. — сказал Артём и сделал страшные глаза, затем рассмеялся и продолжил, — Есть мнение, что битвы не было.
— Это я слышал. — сказал Илья, но что это может дать нам хорошего и что здесь секретного?
— Уже ничего, так как информация давно не является секретной, наоборот её дозировано подают населению, для подготовки сознания к следующей порции.
— Постой, я что?то тебя не совсем понимаю, а если честно, то не понимаю совсем.
Улисов рассмеялся.
— Я попробую разъяснить, но не уверен, что вот так сразу тебе станет ясна суть.
— Я весь внимание. — проговорил Илья.
Улисов внимательно посмотрел в глаза Илаева.
— Победа на Куликовом поле, над многочисленным войском врага представляла нас как великое государство, не сгибающееся под натиском внешней агрессии. Как нас учили в школе? — Улисов смотрел прямо в глаза Илье, — Русские могут на время потерять, для того что бы потом наголову разбить врага, искоренив за время отступления свои ошибки. То же самое, кстати, нам рассказывали про войну с Французами, и захват Москвы, которую оставили, руководствуясь плану Кутузова, и про Великую Отечественную 1941 года, в которой мы были представлены как доверчивая жертва вражеской хитрости, что в принципе близко к истине но, увы, не является правдой. Такая трактовка событий прошлого представляла нас выносливым и гордым народом, который может терпеть лишения ради светлой цели. Нас убеждали, что мы не агрессоры, а войны, которые иногда случаются, являются исключительно оборонительными и справедливыми. Правительство СССР не собиралось ничего менять, ведь такое толкование, помогало народу стать более терпимым и более сдержанным, сам факт проявления инициативы был, перечёркнут, хотя многие историки утверждали, что это в корни неверное позиционирование Русских. По их мнению, наши люди были могущественными и влиятельными, и нередко диктовали правила игры другим странам. Они приводили неопровержимые доказательства своей теории, но подобное утверждение было запрещено, хотя и не забыто, и до поры отложено в долгий ящик.
Улисов улыбнулся, сделал паузу, давая возможность Илье уложить в голове информацию.
— И вот пришла пора. Строй поменялся, курс развития общества новый. — Улисов встал и начал расхаживать по кабинету, жестикулируя, что бы быть более убедительным, — Понимаешь Илья, общество не может жить без идеи. А идея о том, что мы не рабы, а просто терпеливые люди, строящие счастливое общество стала стара. Нужна новая идея, которая станет великой движущей силой, и мы должны поверить в себя не как в терпеливых тружеников, полностью доверяющих своему правительству, а как в сильных людей с богатой историей, которые могут сами решать, как им жить и чем заниматься. Мы должны понимать, что только от нас зависит, чем будет Россия, а не от партии, которая нами правит. Люди не могут жить ни к чему, не стремясь, а к чему теперь стремиться, если светлое будущее отменили приказом сверху. Понимаешь?
— Не совсем — тихо сказал Илья.
— Идеология должна двигать нами, так же как это было во времена СССР, но она должна быть другой, старые подходы больше не работают, народ натерпелся, и больше не желает отмалчиваться.
Улисов, быстро подошёл к дивану и сел. Теперь, он находился рядом с Ильёй, и тот чувствовал, как от него исходит поток кипучей энергии, словно от заправского оратора на съезде.
— Нужно что?то новое, то, что захватит Русских людей и заставит поверить в свою уникальность, и это сплотит нас, это станет для нас целью, к которой можно идти вместе. Вера в уникальность людей — непременное условие, так как только национальная идея в состоянии сохранить целостность страны. — Улисов, сделал театральную паузу и задумчиво посмотрел в окно, немного помолчав, он продолжил: — Такое развитее событий предвидели уже давно, вот только поменять мышление за год и да же за десять лет крайне сложно. Нужно сначала сломать старые стереотипы, а затем, постепенно поворачивать сознание людей в другую сторону. Уже в начале девяностых годов учителя Истории начали, дозировано давать информацию о том, что, дескать, есть мнение, что Куликовской битвы и не было вовсе. Сошлись в чистом поле два полчища, постояли, да и разошлись. И вроде как не всё с ног на голову, но в таком свете русские
