— Лаборатория под землей.
— В Управлении утверждают, что нет. Их приборы видят даже в подвалах. Они говорят, что внизу ничего нет.
— Они ошибаются, — сказал Ричер.
— Мы вообще не знаем, есть ли что-нибудь под землей.
— Знаем, — сказал Ричер. — Никто не строит взлетную полосу две мили длиной просто так. Там может сесть любой самолет. Бомбардировщик или транспортный. Никто не сажает бомбардировщики и транспортные самолеты возле каменной лачуги. Вы были правы. Это здание — верхняя часть лестницы. Значит, под ней что-то есть. Может, что-то очень большое и очень глубоко.
— Но что именно?
Ричер показал на телефон:
— Вы узнаете, когда я узнаю.
Полчаса спустя Питерсону позвонили и сказали, что шоссе открыто. Радар метеорологов показывает, что с запада ничего не идет, кроме еще более холодного воздуха. Снегоочистители закончили работу, дорожный патруль посовещался с Департаментом транспорта, и движение возобновилось. Потом позвонил Джей Нокс. Ему сообщили, что резервный автобус в трех часах хода от Болтона. Питерсон назначил сбор пассажиров на два часа.
Питерсон посмотрел на Ричера:
— Вы уезжаете с ними?
— Зависит от того, что произойдет до двух часов.
Женщина из 110-го позвонила Ричеру:
— Я поговорила с человеком из ВВС. Приближаемся. Потихоньку, но не потому, что это секретно. Наоборот. Место брошено и забыто много лет назад. Никто ничего о нем не помнит.
— Даже что там было?
— Все детали — в архиве. Пока что мой человек нашел только доклад о том, как трудно там было строить из-за породы, с которой они столкнулись. Какой-то кристаллический сланец. Вы знаете, что это такое?
— Догадываюсь, твердый, — сказал Ричер.
— Это доказывает, что они рыли под землей.
— Это точно. Что-нибудь еще?
— Получила сведения о флоридском полицейском Каплере. Полиция Майами, родился тридцать шесть лет назад, два года назад уволился по неизвестным причинам. Выясню точнее, когда доберусь до документов Управления полиции Майами.
— Вы и это можете через «Гугл»?
— Нет, использую другие источники. Я дам вам знать.
— Спасибо, — сказал Ричер. — Что-нибудь еще?
Короткое молчание.
— Мой пациент из Форт-Худа не желает разговаривать.
— Где он?
— Вернули на базу, в камере.
— Ага, читает в техасских законах про убийство и в Военном кодексе об измене. Так и так смертная казнь. У него нет стимула для разговоров.
— Что вы бы сделали?
— Какая у вас цель?
— Негосударственные организации. С кем он связывался, как и зачем?
— Его родители еще живы?
— Да.
— Братья и сестры?
— Младший брат проходит подготовку в «Морских котиках».
— Это хорошо. Даже почти идеально. Перевезите его на север, усадите и предложите соглашение. Скажите ему, что его в любом случае казнят, но за что — ему решать. Случаи домашнего насилия у возвращающихся с войны офицеров участились, во сколько — в десять раз? Никто этого не оправдывает, но большинство людей как бы понимают. Поэтому скажите ему, что, если он будет сотрудничать со следствием, мир узнает о нем только это. Но если будет упираться, тогда будет сообщено об измене. Его родители будут опозорены, брату придется уволиться из армии.
— Это подействует?
— Имя — единственное, что у него осталось. Он офицер.
— Ладно, я попробую.
— Про меня не забудьте, — сказал Ричер. — Мне надо знать, что там построила авиация. Как можно скорее.
— Что-нибудь еще?
— Вы замужем?
Она положила трубку, не ответив.
Через несколько минут вошел Холланд:
— Мне только что позвонили из дорожной полиции. Байкеры выезжают. Тридцать шесть пикапов выехали на шоссе.
12.55. Осталось пятнадцать часов.
С Холландом и Питерсоном Ричер пошел в комнату, где висели фотографии убитых. Холланд сказал, что дорожная полиция большими силами проверяет шоссе — полностью ли оно свободно от заносов. Один из полицейских остановил свою машину на обочине. Он увидел длинный караван, быстро двигавшийся по заснеженной дороге, которая соединяет шоссе с лагерем строителей. От тридцати до сорока пикапов, в кабинах по три человека, в кузовах — мотоциклы и ящики, накрытые брезентом. Выбравшись на шоссе, они поехали на запад.
— Вы довольны, что они вот так уехали? — спросил Холланда Ричер.
— Почему мне быть недовольным? — ответил вопросом на вопрос Холланд.
— Они продавали метедрин.
— У нас маленький город. Мы действуем по правилам маленького города. Если неприятность отступила, это, в общем, так же хорошо, как если бы мы с ней справились.
— Проблема разрешилась сама собой, — сказал Питерсон.
— На самом деле нет, — возразил Ричер. — Они выехали потому, что завершается сделка по продаже недвижимости, а для этого нужно, чтобы на недвижимости ничего не висело. Джанет Солтер — последнее пятно на ней.
— Мы делаем все, что можем, — сказал Холланд. — Ее охраняют семь сотрудников. Все будет в порядке.
— Если не зазвучит сирена.
— Если увидите, что я расслабился, — сказал Холланд, — даю вам разрешение пнуть меня под зад. Может быть, мы и не армия США, но до сих пор справлялись.
Холланд встал и, не говоря больше ни слова, вышел из комнаты.
— Пойдемте перекусим, — сказал Питерсон.
В кафе Питерсон заказал гамбургер, а Ричер сэндвичи с сыром и кофе. Ричер сидел лицом к окну, Питерсон обернулся, чтобы посмотреть в окно, потом с улыбкой повернулся к Ричеру.
— Знаю, — сказал Ричер. — Оно запотело. Но автобус — большая штука. Я его разгляжу.
— Вы не уедете.
— Я еще не решил.
— Что бы вы сделали на моем месте? — спросил Питерсон.
