милицию.
— Алло, здравствуйте! — быстро затараторила я. — У нас у дома сидит на лавочке странный тип в униформе дворника, с сотовым телефоном в руках. По всей видимости, какой-то бандит. Вы бы документы проверили. Он на домушника похож. Выслеживает, наверное, кто из жильцов куда ушел, чтобы квартиру обчистить. Так что приезжайте, не тяните время. Где это видано, чтобы дворники по сотовому разговаривали. Ваша прямая обязанность проверить этого гражданина. — И положила трубку.
В комнату вошла Любкина мать. Ее лицо было багрово-красное, сразу видно, что она с кем-то ругалась. Регинка по-прежнему тупо смотрела в потолок. Присутствие этой женщины не вызывало в ней никаких эмоций. Я достала из сумки две тысячи долларов, все деньги, которые у меня имелись на данный момент, и протянула их этой крайне неприятной женщине.
— Больше ничего нет, к сожалению. Похороните ее по-человечески, а памятник я ей потом сама поставлю, если, дай бог, жива буду. А Борьку друзья похоронят, вы за это не переживайте. Да и Любе коллектив сауны поможет. Она там как-никак администратором была, и к ней все относились с уважением. Ребята ее очень уважали как самого ценного и исполнительного работника.
— Да какой там в сауне может быть коллектив? Кто там работает, одни проститутки! Вот и грохнули ее, шалаву! За проституцию да наркотики! Я-то знаю, какие там притоны! Криминал смотрю! — заорала она.
— Мне очень жаль, — я была на взводе, но старалась держать себя в руках, — что вы дожили до седых волос, но так и не научились любить свою дочь. Бог вам судья. А я тороплюсь, мне больше у вас нечего делать. Не могу долго общаться с человеком, который мне крайне неприятен. Особенно с такой гадкой женщиной, как вы. — С этими словами я направилась к выходу.
Но эта растрепанная баба побежала следом за мной и перегородила мне дорогу.
— А этого выродка, ты что, мне приволокла?! — заголосила она.
— Какого?
— А такого! — И она махнула в сторону скучающей Регинки. — Она нагуляла, а мне растить прикажете!
— Она не нагуляла, а родила при законном муже, выражайтесь правильно.
— Тоже мне, нашла мужа, наркомана хренова. Еще старалась и на моего запрыгнуть!
— Да кому нужно ваше сокровище! — вспылила я. — А кто на кого залезть хотел, так это еще непонятно! Уж не твоего ли ублюдка на молодежь потянуло?! — Я даже не заметила, как перешла на ты.
— Лучше бы и ее убили. — Она показала на плачущую Регинку. — Ну что мне с ней делать? Зачем ты ее притащила? Яее один раз за пять лет видела и еще бы столько не видать! У меня своя семья, да муж про нее даже слышать не хочет! — Она зашмыгала носом и навзрыд заревела.
Но у меня совершенно не было желания ее успокаивать.
— Мне очень жаль, что ты живешь с человеком, который не хочет видеть твою внучку. Вы стоите друг друга. Он еще не запускает руку в трусы к твоим двойняшкам? Скоро дойдет и до этого, вот увидишь! Ты сейчас наговорила массу страшных вещей, чтоб у тебя язык отсох, старая дура!
Из кухни выглянул седой мужик.
— Что ты там с ними сюсюкаешься! И вообще, этих проституток из сауны на порог не пускай. Гони обеих! — заорал он.
Я позвала Регинку, взяла ее за руку и притянула к себе.
— Короче, мамаша и папаша! Я забираю этого ребенка. Таким волкам нельзя оставлять, все равно в детский дом сдадите. Но не дай бог, если вы когда-нибудь вспомните о ней или захотите ее найти, я убью вас обоих! У меня уже есть такая практика, понятно?! Для вас она умерла той страшной ночью вместе со своей матерью и отцом. Ее нет! — орала я.
— Спасибо. Спасибо, — защебетал этот трухлявый пень, а его жена смотрела на меня с такой благодарностью, словно я освободила ее от страшного бремени, а в принципе так оно и было.
— А ты, поганый извращенец! — обратилась я к мужику. — Когда-нибудь еще сядешь за развращение несовершеннолетних! Уж я-то знаю, почему Люба так рано вылетела из родительского гнезда! Будьте вы оба прокляты! И проклята ваша дешевая любовь, ради которой вы жертвуете своими детьми и внуками! Пошли, Регинка, нам здесь больше нечего делать.
Я взяла девочку за руку, и мы вышли из квартиры. Дверь за нами с грохотом захлопнулась. Думать и что-то соображать в данный момент у меня просто не было сил.
Главное, это выжить. Там внизу сидит амбал. Он уже сообщил по сотовому, что я вошла в подъезд. Вопрос в том, как мне теперь выйти отсюда. Тем более не одной, а с маленькой Регинкой, за которую мне придется нести ответственность. Я быстро потащила девочку за руку на самый верхний этаж. Чердак был открыт. Мы залезли наверх, прошли весь чердак и спустились в последний подъезд. Выглянув в окно, я увидела, что амбал по-прежнему сидел на лавочке. Рядом с ним стоял милицейский «газик». Амбал доставал какие-то документы. Хоть бы тебя в каталажку увезли, подумала я про себя. Выбежав из подъезда, мы быстро завернули за угол дома. Мне хотелось верить, что нас никто не заметил. Через тридцать минут мы были у машины Руслана.
— Не понял?! — Руслан с удивлением посмотрел на меня.
— И не поймешь, — буркнула я. Говорить с ним именно в этот момент у меня не было ни малейшего желания. Я должна все хорошо обдумать. Поэтому всю дорогу мы ехали молча.
Дома, пока Руслан суетился на кухне, Регинка обняла меня за плечи и со слезами на глазах прошептала:
— Не бросай меня, Яна. Маму убили, папу тоже. У меня никого больше нет. Я не хочу в детский дом.
— Господи, о чем ты говоришь! Разве я тебя кому-нибудь отдам? Понимаешь, твою маму убили из-за меня. Та тетя, которую искали бандиты, и есть я. Мы будем вместе, я обещаю тебе.
— Спасибо, мама, — тихо сказала девочка и улыбнулась.
После таких слов я громко заревела, прижала Регинку к себе и расцеловала. Затем посадила ее смотреть мультфильмы, а сама устроилась на кухне, наблюдая, как ловко Руслан справляется с приготовлением обеда.
— Из тебя получился бы изумительный муж! И куда женщины смотрят?! — рассмеялась я.
Руслан грустно посмотрел на меня, тяжело вздохнул и ничего не ответил.
— Видишь, как все-таки в жизни бывает. Кроме матери, Регинка больше никому не нужна.
— Яна, тебе надо в первую очередь думать о себе, а ты переживаешь за девочку, — перебил Руслан. — Тебя не сегодня так завтра могут убить, а ты с чужим ребенком возишься, зачем тебе такая ответственность? Нужно было оставить ее там. Какая-никакая, а она все-таки бабушка.
— В том-то и дело, что бабушка, а не мать. Правильно мне Любка говорила — чужой лучше своего. В принципе я хочу сказать о другом. Понимаешь, у этой девочки никого нет, кроме меня. Я не могу рисковать этим ребенком. Сейчас ты сядешь в машину и отвезешь ее в деревню Крестцы, это трасса на Питер, Е-95. Я напишу тебе адрес и записку. Там живет бабка Арсенья, сдашь ей девочку из рук в руки. Мне туда ехать нельзя, нужно привезти девочку живой и невредимой. Тебя там никто не знает, и поэтому вы с Регинкой не вызовете никаких подозрений. Как будто родственник из Москвы приехал, привез дочку погостить к бабушке. Как только все закончится, если я останусь жива, то мне понадобится твоя помощь и твои связи. Ты же у нас восходящая звезда отечественного шоу-бизнеса, перспективный фотограф с большими амбициями и связями. Мне понадобятся документы, что Регинка моя дочь. Не опекунство, а выписка из роддома от такого-то года о том, что я родила девочку в срок, тридцать девять недель, весом три двести, и свидетельство о рождении, где будет написано, что я мать. Отца можешь вписать любого, это не имеет никакого значения. Только все документы должны быть не липовыми, а вписанными в реестр и занесенными в компьютер, чтобы никто не смог подкопаться. Все взятки, какие понадобятся, в любых размерах я оплачу.
— Ты ненормальная, я всегда это знал.
— Ладно, давай собирайся, отвези девочку в безопасное место. Когда приедешь, начнем думать, как вылезти из этого дерьма.
Мы не стали тянуть с отъездом, так как дорога была дальняя, и я не хотела, чтобы Руслан
