синяки и терпеть унижения.
— Тебе ничего не будет, — твердо произнес папик.
— Почему?
— Потому что ты находишься под моим личным покровительством. Никто не посмеет тронуть тебя даже пальцем — ни менты, ни блатные, ни твои родственники. Я вытащу тебя из любой передряги, можешь не сомневаться. Мы приедем к твоей сестрице, и она быстро признается в том, кто убил твоего мужа, как миленькая расскажет все до мельчайших подробностей. Если твой муж до сих пор числится без вести пропавшим, мы не будем никого разубеждать в этом, но твоих родственничков надо поставить на место, чтобы они не напрягались по поводу чужих денег. Не поймут — поплатятся головой…
Папик открыл дверь и потащил меня к лифту. Мордоворот, сидевший в машине у подъезда, увидев нас, не смог скрыть удивления.
— Пахан, что-то случилось? — спросил он.
— Все нормально, Женя. Отвези нас. Мы решили навестить Дашиных родственников.
— Далеко ехать?
— Часов пять-шесть. Прокати нас с ветерком!
— Может, еще кого-нибудь из пацанов возьмем?
— Не надо. Это всего лишь знакомство с родственниками. Вполне безопасное мероприятие. Если мы всем скопом приедем — родня насмерть перепугается.
— Понял. — Мордоворот завел мотор, и джип рванул с места.
Отвернувшись к окну, я молча глотала слезы. Папик погладил меня по плечу:
— Успокойся, Дашенька! Все будет нормально. Я очень хочу, детка, чтобы на душе у тебя было безоблачно.
В дороге я задремала. Папик без конца болтал по мобильному, обсуждая с братками, как выудить деньги у какого-то Леши, открывшего частный банк. Женька упорно молчал, выжимая из джипа космическую скорость. Гаишники, или, по-новому, гибэдэдэшники, не обращали на нас никакого внимания, предпочитая штрафовать зазевавшихся лохов с немосковскими номерами.
До моего городка оставалось километров десять. Запахнув полы шубки, я тяжело вздохнула. Честно говоря, с Веркой встречаться не хотелось, но папик, пожалуй, прав: лучше уж сразу расставить все точки над «i», чем потом мучиться безвестностью.
— Ну что, Даша, показывай, куда дальше ехать, — сказал Женька.
— А тут особо и ехать некуда. Наш поселок можно пешком за полчаса обойти, а на машине — делать нечего.
— Дашенька, неужели здесь прошли лучшие годы твоей жизни? — улыбнулся папик.
— Здесь прошли самые ужасные годы, — тяжело вздохнула я. — Хотя тут были и свои прелести. Люди у нас намного проще, чем в Москве. Добрее, что ли?..
— Я бы этого не сказал. Взять, к примеру, твоих родственников: за деньги продадут кого хочешь. Люди везде одинаковые, в этом я много раз убеждался. В любом месте хватает своего дерьма, поверь мне, старику.
— Поворачивай направо, — обратилась я к Женьке. — Вон, третья пятиэтажка по счету. Там живет моя сестра.
— Вот и замечательно, — сказал папик. — Сейчас мы с ней познакомимся.
Мы подъехали к дому и припарковали машину у подъезда.
— Я пойду одна.
— Почему? Мы пойдем вместе.
— Нет. Сначала я пойду одна, затем попрошу ее спуститься к машине или приглашу тебя в квартиру.
— Делай, как считаешь нужным, — свел брови папик и полез за сигаретой.
— Гриша, пожалуйста, пойми меня правильно. Я должна пойти туда одна…
— Хорошо, — заметно потеплевшим голосом сказал папик.
В Веркином окне зажегся свет. Я зашла в подъезд, поднялась на четвертый этаж и позвонила в дверь.
— Кого там черти несут? — послышался недовольный голос. Защелкали замки, и на пороге появилась закутанная в полотенце Верка. Увидев меня, она побледнела: — Даша, ты?!
— Нет, — усмехнулась я.
— А почему ты не в колонии?
— Успокойся, я не сбежала, меня досрочно освободили. Может, ты пригласишь меня войти или мы будем на пороге разговаривать?
— Заходи, — растерянно произнесла Верка.
Я прошла в комнату, села на стул и сказала:
— Ну, здравствуй, сестрица.
Покрывшись красными пятнами, Верка спросила:
— Ты была дома?
— Где?
— У себя…
— Нет, а что мне там делать? У меня даже ключей с собой нет. Я их в Москве оставила.
— Эти ключи не подойдут, — безжизненно произнесла Верка. — Там новые замки.
— И кто же их сменил?
Верка молчала.
— Кто без разрешения сменил замки в моей квартире?! — повысив голос, повторила я свой вопрос.
Верка упала на колени, подползла к моим ногам и громко заголосила:
— Дашенька, родненькая, ради бога, прости! Я ни в чем не виновата! Это все Кирилл! Это все он придумал! Прости меня, я же твоя сестра!
— Что-то поздно ты об этом вспомнила! Ты так и не ответила мне. Кто сменил замки в моей квартире?
— Ты туда не ходи! Прошу тебя, не ходи! Уезжай в Москву! Уезжай! Не ходи в ту квартиру.
Я с силой пнула ползающую Верку ногой. Отлетев к противоположной стене, она, не скрывая злости, закричала:
— Зэчка проклятая! В тебе ничего женского не осталось! Драться научилась!
— Ты бы с мое посидела, тоже бы выучилась. Там без кулаков не понимают. Там законы другие и правила тоже. Такой, как ты, не мешало бы с годик посидеть, чтобы узнать жизнь с другой стороны, посмотреть на нее с изнанки. Я тебя, сволочь, за Макса засажу!
Верка, рыдая, каталась по полу.
— Лучше бы ты и дальше сидела! Зачем ты только приперлась сюда?! Нашу спокойную жизнь хочешь разрушить?!
— Ты мою тоже разрушила. Можно сказать, в один момент ее перечеркнула.
— Уезжай! Уезжай! — вопила Верка, захлебываясь слезами.
Я встала и направилась к выходу. Верка схватила меня за подол шубы и с мольбой в голосе произнесла:
— Даша, прошу тебя, не ходи туда! Пожалуйста, не ходи! Я ни в чем не виновата! Это все Кирилл! Это все он придумал! Я не хотела этого делать!
В дверях я столкнулась с Кириллом. Увидев меня, он застыл с открытым ртом. Похлопав его по плечу, я улыбнулась:
— Расслабься, родственничек, тебе не привиделось. Это я. Успокой, пожалуйста, свою ненормальную жену, а то она так орет, что оглохнуть можно. А ты, я смотрю, нисколько не изменился. Лохом был, лохом и остался. Точно таким же, как был когда-то Макс. Поэтому ты с ним и спелся, ведь вы всегда были похожи.
— Ты зачем приехала? — с трудом выдавил из себя Кирилл.
— Затем, чтобы засадить тебя и твою драгоценную супругу за убийство моего мужа! — отчеканила я и
