Вон сколько свидетелей, все подтвердят. Ты мне, Петя, за все ответишь! И за мою погубленную молодость, и за мое здоровье, подорванное твоими побоями, и за дочерей, которые живут в страхе и боятся тебя как огня!
— Что ты этим хочешь сказать? — прищурился Пётр.
— Развод, Петенька! Развод! — со слезами на глазах произнесла Тоня. — Развод и раздел имущества.
— Что?
— Что слышал! И вон из моего дома! Вон из моей жизни! Собирай свои пожитки и пошел прочь!
— Это мой дом!
Пётр хотел броситься на Антонину, но постояльцы не позволили ему это сделать.
— Это мой дом! — вопил Пётр.
— А вот и нет, — спокойно ответила Тоня. — Это дом моих детей, а ты поищи себе другое жилище.
— Я тебя убью, — беспомощно произнес Пётр.
— Кишка тонка, — рассмеялась Антонина. — Ты же слабак, Петя, дохлое существо. Только такой упырь, как ты, может поднять руку на женщину! Ты же, кроме как руки распускать, ничего не умеешь, Петя. Жену лупить да лампочки на халяву вкручивать!
— Молодец! — встряла я и ожгла Петра злобным взглядом.
Петька подхватил недопитую бутылку и скрылся из виду.
— Тоня, ты справишься. Развод — это маленькая смерть. Ты должна быть готова к тому, что сначала будет очень тяжело, но ты не сдавайся. Потом станет легче. И пожалуйста, судись за каждый стул. Гордость при разделе имущества никому не нужна. Можно, конечно, взять троих детей, оставить мужику дом и уйти в никуда. Только это не гордость и не чувство собственного достоинства — это великая глупость. Мужик приведет в дом новую женщину, будет жить себе припеваючи, а ты будешь всю жизнь скитаться вместе со своими детьми. Так поступают только от глупости. Как бы ни было стыдно, борись в суде за каждую тарелку и вилку. От Пети не убудет. Он быстренько найдет себе бабу с квартирой и заживет как король. Сейчас одиноких женщин с квартирами больше чем нужно. А у тебя — малыши, и, кроме тебя, о них больше подумать некому. Помни об этом!
— Ты права, — сквозь слезы произнесла Тоня.
— Это не унизительно — бороться за то, что принадлежит тебе и твоим детям. От этого зависит твоя дальнейшая жизнь и будущее твоих дочерей.
— Я знаю. Настька, а ты не забывай про Ялту и про двух успешных женщин. Пожалуйста, только не забывай!
— Я приеду. Я обязательно приеду, — пообещала я Тоне. — Не опускай рук, не сдавайся и все будет отлично!
— Я хорошая ученица, — Тоня улыбнулась. — Действительно, пора браться за ум!
— Будь счастлива, Тонечка! Я тебя никогда не забуду, так и знай!
Глава 22
Утром я решила уехать. Я искала Влада на пляже, но его нигде не было. Вся Ялта гудела, что ночью был взорван с машиной крупный ялтинский авторитет, один из тех, кто контролировал жизнь города. Я села на лавочку к двум сплетничающим женщинам и поинтересовалась:
— Простите, а вы не знаете, что сегодня ночью произошло?
— Как? Вы еще не знаете? — изумленно посмотрели на меня подружки. — Вчера машину криминального авторитета взорвали.
— И он погиб?
— Ну а вы сами как думаете? Конечно, погиб. И он, и один из его охранников. Второго вроде как покалечило.
— Надо же…
— Говорят, в его машину гранату подложили.
— Да не просто гранату, — поддержала ее вторая женщина. — А гранату, нашпигованную чугунными осколками, которые разлетаются в радиусе двухсот метров.
— Боевая граната, — покачала головой другая. — У нее предохранительное кольцо отсутствовало. Чека была зажата между сиденьем и дверцей автомобиля. Один из охранников открыл дверцу машины, и прозвучал взрыв.
— А откуда вы знаете такие подробности? — поинтересовалась я.
— По радио говорили.
Встав с лавки, я двинулась по набережной. Вголове птицей билась мысль, что сейчас в моей сумке лежит дискета. Человека, который мне ее дал, больше нет, и хранить ее, по всей вероятности, уже не имеет смысла. Но все же какое-то внутреннее чувство говорило мне, что я должна ее сохранить, потому что эта дискета может стоить мне жизни.
— Настя!
Подняв голову, я увидела Влада и бросилась ему на шею.
— Господи, как же хорошо, что я тебя нашла! Как же хорошо!
— А я тебя искал. Хотел с тобой попрощаться, мы сейчас с ребятами уезжаем.
— Я с вами.
— Правда? А как же твоя консумация?
— Видишь, какое на мне платье ужасное? Это говорит о том, что все мои ялтинские похождения закончились.
— Действительно. Откуда у тебя такая хламида?
— Его подарила мне одна успешная в будущем женщина.
— Что значит «успешная в будущем женщина»?
— Это женщина, к которой обязательно придет успех, потому что она в него верит. Так что, можно с тобой в Москву?
— Без проблем.
Через час я уже сидела в микроавтобусе рядом с Владом. Он держал меня за руку и не сводил глаз. У него были теплые руки и бездонные глаза. В него можно было влюбиться, а быть может, и полюбить, но я еще не была к этому готова. Слишком свежи были воспоминания. К вечеру мы остановились, чтобы немного перекусить и размяться. Друзья у Влада и в самом деле были просто замечательные. Парни достали мангал и быстро сделали шашлык.
— А ты что постоянно в рубашке с длинными рукавами, тебе не жарко? — поинтересовалась я у Влада, который кормил меня шашлыком прямо с рук. Я почувствовала, что мой вопрос привел его в замешательство.
— Настька, я обгорел. Облез — ужас. У меня кожа слишком чувствительная.
— А ну-ка, покажи!
— Прекрати…
— Ну, покажи… — канючила я, как маленькая девочка.
— Да прекрати ты, я тебе сказал!
Ребята смеялись и уплетали шашлык, запивая его красным вином. Влад взял меня на руки и понес в лес.
— Я хочу тебя, — прошептал он мне на ухо. — Боже, как же давно и сильно я тебя хочу…
А я не стала сопротивляться. Я тоже хотела его, и давно так страстно ни с кем не целовалась. Влад нашел для нас зеленую поляну и опустил меня на траву.
— Ты мне очень сильно нравишься, — горячо шептал Влад, задирая на мне платье.
А я стала расстегивать пуговицы на его рубашке и вдруг резко остановилась.
— Настя, господи, какая у тебя грудь… Какая грудь…
