торопились пронестись мимо, скупое небо жалело для девушки единственного лучика солнца, жестокий ветер стремился сбить с ног, завертеть, засыпать снегом, ночи тяжело наваливались на грудь.
Лира всё равно не унывала! Она летала. Она пела… До последней ночи перед Балом, когда вновь проснулась в холодном поту с больно бьющимся сердцем.
'Нет! Не хочу умереть! Не хочу умереть! Ещё так рано! Я не потанцевала на своём первом взрослом балу, я не узнала ответа ни на один вопрос, я не узнала себя, я не узнала мир! Так рано… Я ещё даже не узнала любовь!'
'Пожалуйста, пожалуйста — нет, — свистяще шептала девушка сквозь стиснутые зубы. А Королева Бездна стояла над ней, протягивала руки, чтобы обнять её душу, когда та вылетит с последним ударом сердца, с последним выдохом… — Нет, пожалуйста, нет! — Лира извивалась от боли внутренне, но боялась пошевелиться. Быть может, утром её так и найдут: вытянувшуюся в струнку, окоченевшую… 'Нет! Нет! Мама, я не хочу!'
Смерть сжалилась, отпустила, царапнула напоследок сердце острыми когтями и пообещала вернуться скоро… Очень скоро! Лира свернулась калачиком, обняла подушку и залилась слезами.
Вечером следующего дня она была румяна, весела. Волосы, уложенные во взрослую высокую причёску, медно блестели, в ушах завлекательно позвякивали серёжки. О ночных рыданиях напоминали только припухшие, от этого кажущиеся сонными глаза.
Новое платье бледно-зелёного цвета шло девушке — она поймала немало восхищённых взоров ещё когда поднималась по ступеням к дому, принимающему Восемнадцатый Бал Карды. Новёхонькая белая жёсткая маска больно давила на переносицу, но скоро Лира перестала её замечать. Вслед за Домиником Гесси она оставила своё приглашение на мраморном столике, и они прошли в бальную залу.
Очень светлый паркет и стены, белый потолок без следа копоти, с едва заметными пастельными узорами… Большая квадратная зала была ослепительно, нереально светлой. Свет изливался отовсюду, отражался от пола, искрился-танцевал в хрустальных подвесках люстр. Единственными тёмными пятнами были портьеры с гербами всех владетельных Домов Карды на окнах. Невидимый оркестр играл что-то пленительное, чарующее, зовущее оторваться от земли и кружиться, кружиться… Лира улыбнулась. Она чувствовала себя… дома. Почему в её детстве было так мало праздников? Всего два детских бала, на которых она почти не танцевала. Родители учили её, как отличать вампиров от людей, но ни маме, ни папе никогда и в голову не приходило пригласить преподавателя по танцам.
Знания Лиры ограничивались несколькими манерами, усвоенными в школе, и несколькими па, которые она успела выучить в последнюю неделю, но девушка почему-то чувствовала себя уверенно. Весьма уверенно! Уверенней, чем когда-либо прежде!
'У меня всё получится, — тепло подумала она, любуясь отражением своей юбки на паркете. — Сегодня я повеселюсь!'
После первого танца — танца со свечами, охотница соизволила прислушаться к своему сегодняшнему патрону — Доминику Гесси.
— Цель carere morte на этом Балу — инициации. Убийства официально запрещены их владыкой, иначе Орден давно прикрыл бы этот шабаш. Твоя помощь понадобится, когда дело дойдёт до исцеления новообращённых вампиров. А пока, — он замолчал, пронзительно оглядывая залу. Гости прятались под масками… Кто среди них — carere morte?
— Веселись? — осторожно предположила Лира.
— Не отходи от меня ни на шаг, — строго закончил охотник.
Лира поникла. Значит, вот как. Скучать, сонно обмахиваясь веером, и отвечать лишь на приглашения кавалеров, одобренных лично Гесси…
На новый танец Гектор пригласил высокую рыжеволосую девушку в светлом платье, отмеченную Мирой в качестве первой жертвы.
'Только бы Долус меня не опередил!'
— Не подскажешь, кто эта дама с Гектором? — задумчиво спросила Мира Адама, не спеша прогуливавшегося по залу.
— Она совсем юна — поумерь аппетит, — усмехнулся вампир.
Девушка, словно почувствовав, что о ней идёт речь, обернулась. Это одно движение, чуть угловатое, детское, ещё не женственное, обиженный изгиб губ — и вампирша узнала её: охотница, бывшая среди тех, кто убил Конора. Её сбил с ног Гектор, улетая!
Ответный огонёк узнавания промелькнул в глазах охотницы, и они отвернулись одновременно, резко.
— Я видела её в Доне, с охотниками! Нам следует держаться от неё подальше, — улыбнулась Мира.
— Охотница? — Адам удивлённо прищурился, оценивая странную пару. Девушка словно бы дремала, но время от времени поднимала на партнёра глаза, и вспыхивающие в них зелёные искры были горячими и опасными…
Игра началась. И скоро в ней появились первые проигравшие.
— Кровь охотников невкусная и совсем не утоляет голод, — посетовала Мира, когда ведомые ею юные вампиры возвратились в дом из сада, — но эти последние секунды перед убийством: момент, когда смотришь ему в глаза, видишь страх и понимаешь, что прошла защиту…
От злобной усмешки Гектора, встретившего их, она поперхнулась.
— Что ты сочиняешь, — презрительно бросил он. — Их кровь самая обычная на вкус. Разве что она почти не разбавлена страхом.
Новички не принимали участия в разговоре. Одна из них, безымянная вампирша в жёлтом платье, старалась поавантажнее прикрыть веером пятно крови на лифе.
— Моя прабабка на Одиннадцатом Балу вампиров убила троих из Ордена, — похвасталась Мира. — Сегодня я намерена превзойти её результат.
— А где она сейчас? — спросил Гектор.
Мира умолкла.
— Кто её убил? Охотники?
Вампирша рассмеялась:
— Нет! Такая смерть не для нас. Люди Карды.
— Значит, отрубили голову и сожгли, а тело разрубили на части и зарыли на Лысом холме…
— Немного не так. Тело утопили в речке на севере, Стигии. Есть там одна заводь… В ней детишкам до сих пор запрещают рвать водяные лилии. Понимаете теперь, почему?
Бойкая вампирша в жёлтом платье уважительно кивнула и тут же задала волновавший всех новичков вопрос:
— Когда мы начнём инициации?
— Прямо сейчас! Уже есть одна, мечтающая присоединиться к нам, — Мира усмехнулась и кивнула на девушку в скромном белом платье, смеющуюся чему-то в зале. — София Меренс, дочь моих соседей. Так странно! Я помню её ребёнком…
Первый же партнёр Лиры оказался весьма подозрительным человеком. Очень смуглый, с крупными, резкими чертами лица — он не был похож на вампира, но его руки были холодны для человеческих, в них не чувствовалось биения живой крови. За маской Лира не видела лица, но эта фигура, эти повадки — сильного, медлительного, осторожного зверя казались ей знакомыми. Откуда же? Он сам подлил масла в огонь, заявив во время прохода:
— Мы встречались раньше. Помните?
— Нет, — честно призналась девушка. — Вы…
— Гектор Долус. Нравится ли вам Карда, Лира? Я нахожу жизнь здесь скучноватой и предсказуемой.
— Я — Талия, — не очень уверенно поправила Лира.
— Разумеется, здесь вы — Талия, а, может быть, Лаура, Лира. Называться истинными именем и фамилией в цитадели вампиров вам было бы неразумно.
