Хроники песчаного моря

звезды его обманывали.

А может, Па ничего среди звезд не читал, потому что там ничего не написано. И все его молитвы и заклинания были от отчаяния. Он просто хотел вызвать дождь, пусть даже и таким безумным способом.

Раньше я любила смотреть в ночное небо. Мечтала, что Па научит меня читать по звездам. Теперь они стали холодными и далекими.

Меня пробирает дрожь.

Наверняка Лу прав. Он всегда прав.

Среди звезд ничего не написано.

Это всего лишь огоньки в небе. Указывают путь в темноте.

И все же…

И все же.

Па знал о чужаках. Знал, что они придут за Лу. Еще до того, как я ему сказала.

Они здесь? Пришли?

Их не остановишь, Саба. Это конец.

И он знал, что умрет. Знал, что его история заканчивается.

Мое время вышло. Что случится потом, мне неведомо.

Если Па не мог читать по звездам, если звезды ничего не могут рассказать, то как он все это узнал?

Откуда?

КРИВОЙ РУЧЕЙ

Шестой день. Полдень.

Дует легкий ветерок. Откуда-то сверху доносится еле слышное сухое постукивание. Задираю голову и вижу высоко на дереве три оленьи косточки.

В голове звучит голос Па.

Через три дня тропа выйдет в сосновый лес. Будь внимательна. Как только увидишь ветряные колокольчики, значит, дошла до Кривого ручья.

Если бы не ветер, я бы их не заметила. Облизываю потрескавшиеся губы.

— Эмми, — говорю я. — Колокольчики. Мы пришли.

Я не могу сдержать радости. Все лужи и ручьи вдоль тропы либо пересохли, либо протухли, и вода покрылась желтой слизью. Вчера утром мы съели последнюю лепешку. Дальше идти мы бы не смогли.

— Это Кривой ручей? — спрашивает Эмми.

Я скидываю с плеч лямки волока.

Закрываю глаза и стою неподвижно. Все тело задеревенело и болит. Двигаться нет сил.

Пытаюсь разогнуть пальцы, но у меня не получается. Я так долго тащила этот проклятый волок, что пальцы свело. Навсегда. Целых три дня я мертвой хваткой сжимала поручни и тащила на себе Эмми и наши пожитки.

Сестренке тоже досталось. Она с головы до пят в синяках.

Я помогаю ей встать из короба. Хочу взять на руки, но Эм отказывается.

— Я пойду сама, — заявляет она.

— А сможешь? — спрашиваю я.

Эмми кивает. Я взваливаю на плечи котомки и заталкиваю волок в кусты, подальше от чужих глаз.

Сойди с дороги. Спускайся по тропинке в лощину.

Тропинка неприметная. Если не знать про нее, то и не найдешь никогда. Мы пробираемся сквозь деревья и кустарник. Палая хвоя под ногами заглушает шаги, пахнет смолой. Нерон перелетает с ветки на ветку, возбужденно каркает, уговаривает нас поспешать.

Тропа постепенно идет под уклон, становится круче. Потом еще круче. Идти все трудней, подошвы скользят по сосновым иглам. Я держу Эмми за руку, чтобы она не упала. Местами мы карабкаемся на четвереньках, местами съезжаем на заду, а спуск все не кончается.

Вдруг до нас доносится запах еды. Мясо. И сразу слюнки текут.

— Ой, жаркое, да? — спрашивает Эмми.

— Хорошо бы, — говорю я.

Наконец мы добираемся до подножия холма. Выходим из леса и попадаем в другой мир.

На зеленой лужайке пасется косматый пони. Он приподнимает голову, равнодушно глядит на нас и продолжает щипать сочную траву.

Мы в лощине, про которую говорил Па. Это речная долина. С вершины небольшого холма перед нами сбегают два звенящих ручейка и сливаются в поток побольше. Он вьется вдоль лощины. Чуть поодаль через ручей положен мостик. На дальнем берегу, в тени сосен, стоит деревянный домик. Там живет Марси. Возле открытой двери видна красная скамья. На костре висит котелок.

Не слышно ни звука, только журчит вода в ручье, перекатывается по гальке. Все словно погружено в полуденный сон.

Я никогда не видела ничего подобного. Даже представить не могла, что такая красота бывает. К глазам подступают слезы. Па не говорил, что здесь так хорошо. Никогда.

Па знал про это место! Знал… и держал нас возле высыхающего озера, где было трудно жить. Где было почти нечего есть. А это чудесное место всего в нескольких днях пути. Ничего не понимаю. Почему он не отвел нас сюда? Наверняка Лу прав. Па плевать на нас хотел, ему было все равно, что с нами станет.

Я медленно, словно во сне, шагаю по лощине.

Если Марси нет дома, сядьте на скамейку, послушайте, как журчит ручей. Подождите Марси. Она никогда не уходит далеко.

Я прохожу по мосту и бросаю котомки. Расшнуровываю ботинки, сбрасываю их с ног. Захожу в ручей. Вода доходит до щиколоток. Опускаюсь на колени и зачерпываю ладонями воду. Чистая. Прохладная. Прекрасная. Я пью. Ополаскиваю лицо, шею, голову.

Потом я ложусь в ручей. Лежу на спине, а вода бежит вокруг меня.

Закрываю глаза.

* * *

— Надо же, в моем ручье кто-то спит, — слышу я голос.

Я открываю глаза. Надо мной нависает лицо. Кверху тормашками. Я сонно моргаю. Должно быть, отключилась на мгновение.

— Ой, а кто из нас вверх ногами? — спрашиваю я.

— Это уж как посмотреть, — отвечает женский голос.

Ко мне лезет косматая собачья морда. Длинный розовый язык лижет щеки.

— Эй! — морщусь я.

— Следопыт! Лежать! — командует хозяйка и протягивает мне сильную руку.

Я встаю. С меня стекают потоки воды.

Передо мной стоит женщина. В ручье. Высокая. Стройная. Загорелая. Морщинистое лицо с умными карими глазами. Высокие скулы. Седые, коротко остриженные волосы. Девять лет назад каштановые пряди доходили ей до колен. Голубоглазый волкодав с повисшим ухом жмется к ее ноге.

— Я чуть не прошла мимо колокольчиков, — говорю я. — Это место так сразу и не найдешь.

— Я стараюсь держаться подальше от всякого сброда, — объясняет она и дотрагивается до моей татуировки. — Ну здравствуй, Саба с Серебряного озера. Уголок ее рта приподнимается в улыбке. Да ты выросла! Я — Марси.

* * *

— Добавки будешь, Эмми? — спрашивает Марси.