— Ага! — кивает сестренка, поспешно набивает рот и протягивает опустевшую миску.
— Тебя Па не учил приличным манерам? — интересуется Марси.
— Эмми, где твое спасибо? — сердито напоминаю я.
Сестренка торопливо жует, глотает, снова жует.
— Ой, да, спасибо, — бормочет она. — И побольше.
— Лопает, как шакал, — ворчу я. — Па особо не утруждал ее манерами.
— Ох, она такая худышка, — говорит Марси. — Да и тебе мяса нарастить не мешало бы. Тяжело вам там, на Серебряном озере?
— Нет, — хмуро отвечаю я.
— А тебе добавки? — предлагает хозяйка.
Я протягиваю ей свою пустую миску. Марси вопросительно приподнимает бровь.
— Угу, спасибо, — добавляю я.
Мы едим на улице. Я и Марси сидим на красной скамейке. Эмми устраивается на ступеньке. Нерон быстро склевывает свою долю и взлетает на крышу хижины. Перышки чистит.
— Несите миски, — говорит нам Марси. — Я вам не прислуга.
Она идет к костру, подволакивая ногу. Эмми и я следуем за ней. Марси мешает варево в котле и кладет нам по второй порции кролика, тушенного с кореньями. Я возвращаюсь к скамейке и на ходу съедаю добавку. Мы усаживаемся.
— Что случилось с ногой? — мямлю я с набитым ртом.
— Сломала лодыжку вот уж год как, — объясняет Марси. — Срослось криво, хромаю теперь.
— Как же ты тут одна управляешься? — недоумеваю я.
— Другого выхода-то нет, — хмыкает Марси.
— Трудно, наверное, — говорю я. — Ты ведь уже старуха.
Она меряет меня взглядом.
— А ты грубиянка, — замечает она.
Я краснею от стыда.
— Я ей все время это говорю, только ей и дела нет, — встревает сестренка. — А вот Лу хороший. Он бы тебе понравился.
— Заткнись, Эмми, — обрываю я ее. — Понимаешь, Марси, мы пришли… Ну, не в гости. Не с новостями про Па и Лу.
— Не сомневаюсь, — замечает Марси.
Возле нас стоит таз с чистой водой. Марси добавляет туда настойку из коричневой стеклянной бутылочки, смачивает лоскут и промывает мне рану на руке.
— Я иду за Лу, — говорю я. — Вызволять его. Выхожу на рассвете. А Эмми останется с тобой.
— Понятно, — говорит Марси и смотрит на меня, словно ждет, что я еще скажу.
— Па всегда говорил, мол, если с ним что-то случится, надо идти к тебе, — объясняю я.
— Прямо так и говорил? — удивляется Марси и качает головой. — Даже и не знаю… Мы тут со Следопытом сами управляемся. К посторонним не привыкли.
— Но вы же с Ма дружили, — напоминаю я. — Марси, прошу тебя, пожалуйста. Ни от кого больше помощи не дождешься.
Она долго молчит, потом вздыхает.
— Что ж, ей придется отрабатывать свой постой, — предупреждает она.
— Она справится, — обещаю я.
— А что Эмми думает по этому поводу? — спрашивает Марси.
Сестренка молчит. Склонила голову над миской и медленно жует. Видно, что прислушивается к разговору.
— Эмми, ты оглохла, что ли? — спрашиваю я. — Вот уйду искать Лу, а ты будешь Марси помогать…
Сестра поднимает бледное личико. Пожимает плечами. Снова склоняет голову над миской.
— Ничего, пообвыкнется, — говорю я и укоризненно качаю головой.
— Надеюсь, — недоверчиво вздыхает Марси.
— Да с ней никаких хлопот, — уверяю я.
— Марси, расскажи про Ма, — просит Эмми.
Следопыт уткнулся мордой в колени хозяйки. Она чешет ему за ухом. Пес жмурится от удовольствия. Нерон дремлет у меня на плече.
— Ах да, ты же ее и не знала вовсе, — отвечает Марси. — Ну, Саба-то ее помнит.
— Не очень хорошо, — говорю я. — Смутно. Она словно… ускользает.
— Ваша Ма была хохотушка, — начинает Марси. — Любила смеяться. В жизни немного поводов для радости, но Эллис всегда их находила. Думаю, поэтому Уиллем, ваш Па, так ее любил.
— Лу такой же, — говорю я. — Он в Ма пошел. Па перестал смеяться после того, как Ма умерла. Я не припомню ни разу.
— Да, — кивает Марси. — Смеяться он перестал.
Мы сидим молча.
— Это я виновата, что Ма умерла, — внезапно заявляет Эмми.
Она тычет прутиком в землю с такой силой, что он разламывается пополам.
Марси внимательно смотрит на меня. Я отвожу глаза.
— Рождение ребенка — опасная вещь, — говорит Марси. — А ты появилась на свет на месяц раньше срока. По мне, так это я виновата.
— Ты? — удивленно спрашивает Эмми.
— Ну, я ведь обещала помочь, — продолжает Марси. — Мы все рассчитали. Я собиралась прийти к Ма за две недели до твоего рождения, принять роды, так же, как было, когда родились Саба и Лу. Иногда мне кажется, если бы я пришла раньше, то Эллис осталась бы жить. Но так думать нельзя. Такие мысли сводят с ума. Я успела спасти тебя, крохотулечку, и этим себя успокаиваю. Потому что, хотя Эллис и умерла, дочь ее живет. Я вижу ее в тебе.
— Правда? — удивленно восклицает Эмми.
— Конечно. Ты пошла в Па, а вот глаза тебе достались от Ма. И еще тут вот… — Марси касается груди Эмми, потом лба. — Я это вижу. Знаешь еще что?
— Что? — зачарованно спрашивает Эмми.
— Твоя Ма очень ждала тебя, — говорит Марси. — Она была очень счастлива, когда узнала, что ты появишься на свет… и она, и Па.
— А я и не знала, — шепчет Эм.
— Что ж, теперь знаешь, — кивает Марси. — Она бы очень обрадовалась такой дочурке, как ты.
Эмми смотрит на меня и снова опускает взгляд в землю.
Я всегда винила ее в смерти Ма. Никогда этого не скрывала. Теперь, когда Марси говорит про это, мне приходит в голову мысль, что никто не в силах захотеть родиться. И не родиться по собственному желанию никто не может. Даже Эмми.
— Дети рождаются, когда приходит их время, — говорит Марси и берет Эмми за руку. — Никто не виноват в том, что твоя Ма умерла. В этом нет ничьей вины.
— Па сказал, что так написано в звездах, — говорит Эмми.
— Ох, детка, на небе ничего не написано, — вздыхает Марси. — Просто некоторые умирают слишком рано.
— Па умел читать по звездам, — возражаю я. — Он всегда говорил, что с самого начала мира все предначертано. Судьба каждого записана там, в небесах.
— Вот про это у нас с Уиллемом и вышел спор, — кивает Марси. — Потому наши пути и разошлись, когда мы покинули Город Надежды. Он искал ответы среди звезд, я же ищу ответы в том, что передо мной, вокруг меня или внутри меня.
— Лу считает, что Па все это выдумал, — говорю я.
— А ты как думаешь? — спрашивает Марси.
