помост тяжелые мешки с песком. Охапки дров.
— Слушай, они все без оружия, — говорю я. — Странно. И сторожевых псов нигде не видно.
— Похоже, они не ожидают неприятностей, — отвечает Джек. — А вот охранники Короля всегда вооружены.
Слышится шорох. Возвращаются Айк с Эпоной и садятся на корточки рядом с нами. Улыбка Айка светится в сумраке.
— Эмми и Томмо отправились к месту встречи? — спрашиваю я.
— Да, — кивает Айк. — Все в порядке. Они будут ждать нас на свалке шин, к северу отсюда.
— Как Эмми держалась на Гермесе? — говорю я. — Она к лошадям непривычная.
— С ней все в порядке, Саба, — отвечает Айк. — Не волнуйся.
— Они знают, куда ехать? — настаиваю я.
— Эмми три раза нам все повторила, — говорит Эпона. — Они с Томмо ждут нас на свалке. Не высовываются. Если мы не появимся к восходу, то они уходят на восток и скачут к Темнолесью. Гермес дорогу найдет.
— А Эш в конюшне? — спрашиваю я.
— Поблизости, — кивает Эпона. — В хорошем укрытии. Никто не прознает, что она там. Эш подготовит лошадей и будет нас ждать. Дайте поглядеть, что там происходит, а?
Я протягиваю ей дальнозор. Она наводит его на помост.
— Что это они в самой середине устраивают? — спрашивает Айк.
— Засыпают все песком, — объясняет Эпона. — А в середине устанавливают столб.
— Какой столб? Как от забора? — говорит Джек.
— Вроде того, только больше, — кивает Эпона. — И выше. Зачем это они?
— Дай-ка я гляну, — просит Джек.
Эпона отдает ему дальнозор. Он долго всматривается.
— Похоже, к столбу привяжут человека, — говорит он и глядит мне в глаза. — А песок для того, чтобы огонь не спалил помост.
У меня внутри все обрывается. Сердце замирает.
— Они не посмеют… Джек, они хотят сжечь Лу! — восклицаю я.
— Нет, мы им не позволим, — отвечает Джек и берет меня за руку. — Они не причинят зла Лу. Я тебе обещаю. Послушай меня. Успокойся. Поверь мне. Поверь всем нам. Мне, Айку, Эш и Эпоне. И Томмо с Эмми тоже. Мы все знаем, что делать. Это ничего не меняет. Не думай о костре, ладно?
— Ага, — киваю я.
— Вот и хорошо, — говорит он. — Эмми и Томмо на пути к месту встречи. С ними ничего не случится. Как только возле конюшни все стихнет, Эш подготовит шесть лошадей. Вы с Айком освободите Лу. Потом мы все встретимся возле конюшни и уедем. Эпона, а мы с тобой что делаем?
— Пока Саба с Айком освобождают Лу, мы с тобой отвлекаем внимание, — говорит Эпона.
— Верно, — кивает Джек.
— Эй, похоже, праздник вот-вот начнется, — замечает Айк.
Слышится бой барабанов. Шум становится все громче. Тонтоны в черных одеждах колотят по пустым железным бочкам и дуют в костяные флейты. По всей лужайке расставлены железные кадки. В них разводят костры.
Рабы в белых рубахах стекаются к лужайке. Кандалы с них сняли. Мужчины, женщины и дети пляшут и прыгают через костры. Грохот барабанов наполняет ночь.
Барабанщики заводят песню. Без слов. Глухо мычат горлом. К ним присоединяются рабы. Тоже воют без слов. Тонтоны качаются и кружатся. Рабы прыгают и извиваются в дикой пляске.
Все вокруг Дворца приходит в движение. Факелы освещают дорогу от Дворца к лужайке.
Эпона подносит дальнозор к глазам.
— Что-то происходит, — говорит она. У нее перехватывает дыхание. — Боже мой, — шепчет она. — Не может быть.
— Что? В чем дело? — спрашиваю я.
Она удивленно качает головой и протягивает мне дальнозор.
Я навожу дальнозор на Дворец.
На ступеньках у входа стоит Викарий Пинч.
Мое сердце замирает. Потом начинает колотиться.
— Не может быть! — говорю я. — Он же умер!
— Кто, Пинч? — спрашивает Джек. — Он жив?
— Ага, — киваю я. — Но я же видела! Он умер.
— Его так просто не убьешь, — говорит Айк.
Пинч одет в золотой наряд. Короткие пышные штаны, чулки и башмаки на высоких каблуках. Поверх всего этого на нем роскошный золотой плащ, отороченный белым мехом. Плащ волочится за ним по земле. Золотая ткань усыпана сверкающими камнями, осколками битого стекла и кусками блескучих кругляшков. Сегодня у него белые волосы. Длинные кудри опускаются на плечи, а на макушке высоко взбиты.
Его лицо выкрашено в золотой цвет какой-то краской с блестками. Он застыл на верхней ступеньке. Опирается на трость. Факелы освещают его. Он сияет в темноте, точно солнце. Король-Солнце.
Вдруг я замечаю, что он подволакивает правую ногу.
— Он повредил ногу, когда на него опрокинулась лодка, — вспоминаю я.
Четыре мальчика-раба держат концы королевского плаща. Два здоровенных тонтона подходят к Королю и осторожно берут его на руки. Сносят по ступенькам и усаживают в сверкающие золотые носилки. Мальчики расправляют складки его плаща. Шесть тонтонов поднимают носилки и идут по дороге, освещенной факелами. Движутся к полям шааля.
Я слежу за ними в дальнозор. Они выходят на лужайку, где установлен помост. Носилки Пинча проносят сквозь толпу. Рабы тянут руки, хотят дотронуться до Короля. Тонтоны-носильщики отшвыривают их в сторону. Носилки поднимают на помост и ставят их посередине.
Короля снова берут на руки. Ночной ветер развевает сверкающий королевский плащ. Тонтоны несут Короля вверх по лестнице на площадку повыше. Усаживают на золотое кресло. Забирают носилки и уходят.
У меня свербит глубоко внутри. Вот-вот произойдет что-то важное. Нужно быть готовой ко всему. Со мной такое случалось перед входом в Клетку.
Красная ярость набирает силу.
— Спускаемся! — говорю я.
Мы пригибаемся и бежим между кустов шааля. Я Джек, Айк и Эпона. Наконец мы добираемся до края лужайки.
Садимся на корточки за кустами. Нас скрывает густая листва. Рабы прыгают через кадки с огнем. Пляшут, поют и кружатся. Барабанный бой пронизывает меня насквозь. Топот ног сотрясает землю. Флейты визжат. Сладкий запах горящих листьев шааля наполняет воздух.
Викарий Пинч сидит в золотом кресле. Демало стоит сбоку от него. С другой стороны расположился еще один тонтон. Пинч держит в руке большой рог. Подносит его ко рту. Шевелит губами, но его не слышно из-за барабанного боя.
Демало достает арбалет из-под плаща. Стреляет в небо. Три раза. Каждый выстрел сопровождается резким звуком и вспышкой.
От удивления все замирают. Все сразу. Умолкают барабаны. Прекращается пение. Останавливаются пляски.
— Это не арбалет! — шепчу я Джеку.
— Это огнестрел, — отвечает он. — Держись от него подальше.
Рабы глядят на помост. Их лица и тела блестят от пота, глаза сверкают. Настоящие дикари.
