– Да хоть зеленый змий, – говорю. – Мне-то что? Это вроде как с «тиграми». Да, тяжелый танк, да, броня толстая и калибр немаленький. Опасная машина, не спорю. Но если, как говорит старшина Раткевич, серьезно и вдумчиво к этому делу подойти, то отличается «тигр» от остальных танков только тем, что дольше горит.
– Сергей, – осторожно так начинает поп. – Не подумай, что мы сомневаемся в твоей храбрости, но вступить в поединок с черным магом…
– Поправочка. Не собираюсь я с ним вступать ни в какой поединок.
– А как же ты собрался…
Тут уж я на них посмотрел… странно. Нет, ну в самом деле – какой год у них тут война идет, а они – ровно как дети.
– Да уж как получится, – говорю. – Подвернется случай лопатой из-за угла по лысине треснуть – тресну лопатой. Или еще как-нибудь. А на поединок пусть его гаубичный дивизион вызывает.
И тут у меня в голове снова шестеренки закрутились.
– Стоп, – говорю. – Святой отец, а когда он будет свой великий эксперимент ставить, этот Гарик Охламон в письме написал? А то, может, мы вообще зря спорим? Пока я валялся, можно было из моего мира эшелон с боеприпасами по снарядику перетаскать.
– В письме нет указаний на точную дату, – говорит поп. – Но, скорее всего, это будет завтра. Ведь даже такому сильному магу, как Гор-Амрон, тоже нужно дождаться благоприятного расположения звезд.
– Вот и замечательно, – говорю. – Святой отец, а вы поточнее время определить можете? С помощью вашей астрохре… тьфу, по звездам.
– Звезды светят всем, – улыбается поп, – и, если боги будут ко мне милостивы, то я смогу назвать не только точное время, но и место, где Гор-Амрон попытается свершить свое черное дело.
– Ну, святой отец, – говорю. – Если вы мне такой подарок сделаете, считайте, Гарик уже вас больше не побеспокоит. Им уже будут его приятели-черти заниматься. А у них к нему вопросов надолго хватит.
– Но как ты…
– Честно говоря, – отвечаю, – пока и сам точно не знаю. Но сходить, посмотреть, считаю, нужно. А уж на месте по обстановке определюсь – можно будет его прихлопнуть, если да, то как именно.
– Что тебе для этого нужно?
Это Аулей спросил. Ему, похоже, моя идея сильно по душе пришлась. Ну, еще бы, Гарик этот, как я понимаю, его самый что ни на есть непосредственный противник, причем званием даже чуть повыше, чем он. Вроде бы как я нашему комдиву предложил штаб немецкого корпуса накрыть.
– Во-первых, – говорю, – эти самые координаты, ну, то есть время и место. Это главное. А во-вторых… там видно будет. Что надо, то и спрошу.
– Ты возьмешь кого-нибудь с собой?
– Нет!
– Но…
– Я должна пойти!
Это рыжая выпалила. Даже Аулей от неожиданности вздрогнул.
– Карален!
– Айн момент, – говорю. И рыжей: – Сядь и замолкни. А еще раз начнешь неполученный приказ обсуждать – вылетишь за дверь! Ферштейн?
Вспыхнула, зубами скрипнула, но села. Я ее еще секунд пять взглядом к стулу попригвождал, потом к попу обернулся.
– Так когда, – спрашиваю, – сможете время и место сообщить?
– Наиболее благоприятное время, – говорит поп, – как я уже сказал, наступит завтра днем. А место… с местом сложнее. Мне нужно будет произвести кое-какие вычисления, но, боюсь, даже в этом случае я смогу получить лишь приблизительные…
– Насколько? – спрашиваю.
– Если боги будут ко мне благорасположены – с точностью до полулиги.
То, что пол, а не целая лига, думаю, это, конечно, хорошо. Вот только сколько в этом «пол»? Помнится, когда я на дерево залазил, замок высматривать, рыжая тоже говорила, что до него две штуки этих самых лиг, а было до него…
– В ваших километрах, – говорит рыжая, – это будет один и еще половина.
Что ж, думаю, это еще куда ни шло. Вполне приемлемый треугольник ошибок, я о местных пеленгаторах был куда худшего мнения.
– И сколько времени, – спрашиваю, – вам, святой отец, на эти расчеты потребуется?
– Ну, – задумался поп, – надеюсь, что до полудня справлюсь.
– Вот и отлично, – говорю. – А я пока прикину, что и как с собой потащу.
– Малахов, – шепчет рыжая, – если ты посмеешь…
Тут уж я не выдержал.
– Господин барон, – Аулею говорю. – Я, конечно, извиняюсь, но не могли бы вы вашу замечательную дочурку куда-нибудь запереть? Часиков так на пятнадцать? А?
– Он, – заявляет рыжая, – не может!
Я на Аулея уставился – а он кивает.
– Дело в том, Сегей, что по нашим законам и обычаям я не могу приказывать ей после того, как она принесла вассальную присягу другому.
– А кому она… – начал я и вдруг соображаю – да это ж она мне эту самую присягу произнесла, то есть принесла. В первый день еще, тогда, во дворе. Ну, р-ры-жая!
– Тогда какого черта, – шиплю на нее, – ты мои приказы не выполняешь?
А она из своего личика такую мордашку невинную скорчила – аж плакать хочется.
– Я?
Нет, святой Илья!
– Ладно, – выцеживаю. – Слушай приказ. Встать, выйти и закрыть за собой дверь с той стороны!
– Как прикажете, мой господин.
– Прошу извинить меня, Сергей, – говорит поп. – Но есть еще одна вещь, которую ей тоже стоило бы услышать.
Рыжая услыхала – шлепнулась обратно. Ну, погоди же!
– Отставить приказ «Выйти», – говорю. – Приказ «Встать» остается в силе. Слушать ты можешь и стоя.
Встала.
– Между прочим, – заявляет, – рыцарю, настоящему рыцарю, не полагается сидеть, когда дама стоит.
Тут уж я улыбнулся, удивленно так на нее посмотрел и даже пару раз глазами похлопал.
