– Да уж, – говорю. – Хоть отбавляй.

– Тогда, если вас не затруднит, – продолжает зеленый, – проясните для меня один вопрос, – каким именно образом вы безошибочно распознаете Тьму в любом из ее обличий?

– Чего?

– Как именно вы определяете, – поясняет старик, – кто враг, а кто… хм, друг.

– Да очень просто, – отвечаю. – Кто по нам стреляет – тот уж явно не друг.

– Интересно, – замечает старик. – А как вы поступаете в случае, если… стреляют не по вам?

– Ну, тут немножко посложнее. Сначала разбираюсь, кто и по кому…

– И…

– И начинаю стрелять.

– Очень интересно, – заявляет старик. – Позвольте же тогда узнать, как вы, молодой человек…

– Старший сержант.

– …Уважаемый старший сержант, поступите в том случае, когда никто не стреляет?

– Вот тогда, – говорю, – я буду долго и вдумчиво разбираться. И только потом стрелять.

– Замечательно. И вы абсолютно убеждены, что без стрельбы не обойтись?

– Нет, почему же, – говорю. – Если получится – ради бога. Только у меня – вряд ли.

– Хорошо, – говорит странник. – Допустим. А вот как вы поступите в ситуации, когда правы обе стороны?

– Это как? – интересуюсь.

– Или, правильнее сказать, обе стороны одинаково не правы.

– Ну, значит, придется обоих уму-разуму учить, – отвечаю. – Работы, конечно, больше.

– Презанятнейше, – говорит старичок-боровичок и руками тянется, словно котяра сытый.

Так, Малахов, спокойно, не расслабляться! Обстановка, конечно, приятная – костерок и так далее, но ты сейчас на задании, а даже если бы и нет… Валя Щука тоже вот так расслабился, вышел из землянки, да и потянулся во весь рост, во все два метра – и лег… На два метра.

– А не допускаете ли вы мысли, – интересуется зеленый, – что хотя бы одна из этих, хм, конфликтующих сторон может быть права именно по-своему? Например, руководствоваться другой логикой, другой моралью, иметь иные, отличные от ваших, ценности?

Ну, думаю, загнул, зараза. В такой вопросик с ходу-то и не въедешь. И вообще, каждый боец Красной армии, конечно, есть самодостаточная боевая единица, в смысле политрука тоже, но…

– Что-то вы, дедушка, – говорю, – не туда загнули. Есть же какие-то всеобщие законы, универсальные, которые для всех одинаковы. Общечеловеческие.

– Есть, – соглашается дедок. Подозрительно легко соглашается. – Я, – говорит, – правда, пока не имел счастья лицезреть хотя бы один из них… если, конечно, не считать таковыми, например, поверья, что мытье закрывает дорогу в царствие небесное.

– Ну, – усмехаюсь, – мы туда и так не собираемся, поэтому мыться можем совершенно спокойно.

– Хорошо, – кивает зеленый. – Допустим. А вот если кто-то из ваших оппонентов не причисляет себя к людям? И соответственно, не считает нужным, а сплошь и рядом просто физически не может подчиняться правилам, придуманным большинством,, но при этом зачастую не учитывающим желаний…

– Стоп, – говорю. – Не так быстро. И вообще – не надо тут лишнюю философию разводить. Есть человек, а есть нелюдь. И то, что нелюдь эта на двух, а не на четырех лапах ходит, ничего не меняет. Она и на ногах пройтись может, и даже каску рогатую снять. Только ничегошеньки от этого не изменится.

– Любопытно. И что, точнее, кто будет, по-вашему, проводить границу между человеком и не-человеком?

– Да вот они сами и проведут, – отвечаю. – Делами своими. Ибо сказано: «Судите их по поступкам ихним».

Пусть, думаю, видит, что я тоже не лыком шит. Могу Марксом, а могу и Писанием.

– Если мне не изменяет память, – говорит странник, – в книге, на которую вы ссылаетесь, есть и такая заповедь: «Не судите, да не судимы будете».

Я только зубами скрипнул.

– Ну да, – говорю, – конечно. Как я могу судить. Я ведь в танке заживо не горел и в самолете тоже. И в подбитой подлодке не задыхался, и в гестаповских подвалах из меня шнурки не нарезали. И… да что там говорить! Меня всего-то навсего убили.

Так что не надо, думаю, мне тут сало за воротник заливать. Где правое дело и как его защищать, мы уж как-нибудь да разберемся. Без таких вот… советчиков зеленых.

– По-вашему, – с кривой такой ухмылочкой спрашивает старик, – добро должно, как это у вас говорится, быть с кулаками?

А может, и без ухмылки. Свет от костра неровный, могло и почудиться.

– Вообще-то, это кулацкий лозунг, – отвечаю. – Ну а если серьезно – да. Добро, которое себя защитить не может, очень скоро добром быть перестанет. И не просто быть добром, а и вовсе.

– Нам, – встревает Карален, – это известно очень хорошо.

– И, – продолжает старик, – чтобы выжить, добро должно научиться использовать методы зла.

– А вот этого я уже не говорил.

– Но думал.

– Стоп, – говорю. – Давайте разбираться. Что вы понимаете под словом «метод» в данном контексте? А?

Ух, думаю, какую фразу свинтил. Кара аж глаза на пол-лица распахнула. Жаль, капитан не слышал.

– Хорошо, – кивает старик. – Давайте. Под методами я подразумеваю способ действия, средства, которыми это действие совершается.

– Ну и, – удивляюсь. – Так, а в чем же дело?

– Именно это я и хотел бы у вас выяснить.

– Так ведь все ясно. Как дважды два. Способ действия – это, по- военному говоря, тактика. Тактику врага изучать нужно в самом что ни на есть обязательном порядке, и те приемы, которые потребуются, брать на вооружение. И средства тем более. Средства, они ведь сами-то по себе никакие, ни добрые, ни злые.

– Неужели?

Я кобуру расстегнул, «ТТ» достал.

– Вот, – говорю, – взять, например, этот пистолет. Им можно гвозди

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату