Как говорил рядовой Маматов: «Хенде хох, а не то башка застрелю, да!»
Вообще-то я… как же это по-умному-то называется… а, блефовал. Если это действительно парши-диверсанты, то у них наверняка такие документы прикрытия должны иметься! До печати лично святого Петра! Тем более что я не какой-нибудь местный геральдик – Большую королевскую печать от Канцелярии третьей захудалости под расстрелом не различу.
Я им на психику давил. Расчет простой – свои драться не полезут ни при каких, разве что феодал какой на дуэль вызовет, а вот враги… у нас оружие, машина, а их вдвое больше.
Лицо у этого эльфа было хорошее. Тонкое, словно бы застывшее. И держался он хорошо. Вот только глаза его подвели. Я этот зырк мгновенный туда-сюда уже видел. Не один раз.
Но все равно он быстрым оказался. Очень быстрым. Я только- только заметить этот зырк успел, а он уже коня на дыбы, меч в руке – когда только выхватить успел, – и с «та-а-а» каким-то, должно быть, «ура» местное – на нас!
Все правильно… Только «шмайссер»-то у меня на коленях, да на боевом взводе…
Доспехи у него тоже были шикарные. По крайней мере, нагрудник «шмайссер» не взял. А ведь в упор бил!
Зато одна из пуль взяла да и скользнула по нему аккурат под челюсть.
А дальше все вдруг замедлилось, словно время – муха и как раз в сироп угодила. Эльф медленно-медленно с коня валится, я ствол автомата на оставшуюся троицу разворачиваю, те чего-то под плащами копошатся…
И тут прямо над головой такое, как говорил лейтенант Светлов, стаккато раздается – запросто оглохнуть можно. Стаккато – это, я так понимаю, от слова «станковый».
Я, собственно, и оглох. Заодно, должно быть, и контузию легкую схлопотал.
Еще бы! Авиационный крупнокалиберный – это вам не фунт изюма.
Троицу с дороги смело в самом что ни на есть прямом смысле. Вместе с лошадьми.
Меня, кстати, тоже. Не помню уж, как я из «Аризоны» выпадал, но очнулся – сижу у переднего колеса, руками уши зажимаю, а голова, что характерно, желает произвести мощное бризантное воздействие.
Ладно.
Кое-как очухался, встал – руки трясутся, – подобрал «шмайссер», и тут от леса очередь. Судя по звуку – «дегтярь», на восьми сотнях по цели типа «Додж» шансы оч-чень даже… Если бы они еще патронов не пожалели да пристрелялись заранее…
Я за руль – куда только контузия делась, – на газ и за пригорок давешний. Те, из леса, еще пару очередей дать успели, воздух над головой постригли.
Спрятались за пригорок. Я «Аризону» развернул, глянул на капот – дырок, слава местным богам, нет. А то ведь ближайшая ремрота…
– Давай за руль, – рыжей командую. – И потихоньку, на первой, взбираемся на этот холмик. Ферштейн?
– Я за пулеметом…
– Выполнять!
Нет уж, думаю, ва пулеметом лучше я сам. Тоже мне, Анка выискалась. Хотя… ту троицу положила чисто.
Высунулись мы осторожно так по-над пригорком. Я одну пристрелочную дал, подкорректировал – что в авиаленте еще приятно, так это что каждый третий – трассер, дал еще одну, а эти придурки возьми и отзовись.
Помню, капитан как-то для разведки боем в арт-пульбате расчет ДШК выпросил. Вот это была вещь! Дзот с трех очередей задавили. Против крупнокалиберного даже станкач не играет, а уж про ручники я вообще молчу.
Выдал я по ним очередь пуль на двадцать – и сразу тихо стало.
Аж ушам приятно!
Я пулеметом туда-сюда поводил – нет, никто не отзывается. Кандидаты в герои на сегодняшний день закончились. Нормы исчерпаны, лимиты выбраны.
Эх, чего бы я сейчас не отдал за двух наших! Даже не из разведроты, из отделения моего. А так – хоть разорвись. Кому-то вперед идти, кому-то за «березой» прикрывать, да и за рулем… И на все про все один старший сержант. Ну и, понятно, рыжая, но ее, при всем моем, за полноценного бойца считать еще рановато.
Оптики опять же никакой нет.
Ладно. Перебрался я за руль, сдал назад, развернулся и газанул. Километра на полтора, как раз где дорога изгиб делала. Там остановился, мотор заглушил и вылез.
– Ну вот, – рыжей говорю. – Дождалась ты, нерядовая, своего самого ответственного задания.
– Что я должна сделать?
Надо же, думаю, обозваться не попыталась. Проняла ее, видать, серьезность текущего исторического момента.
– Дождаться Ее Высочества со свитой, – говорю. – Ну и объяснить командиру роты личной охраны, что так, мол, и так, впереди, в полутора километрах, обнаружена вражеская засада, числом от отделения и выше, с «ручником», в смысле, – поправляюсь, – с ручным пулеметом «Дегтярев пехотный». Ясно?
– А ты?
Я «шмайссер» на плечо повесил, гранаты проверил – запалы на месте, да и все на месте.
– А я, – говорю, – попробую пойти с нашими новыми друзьями поближе познакомиться.
– Я с тобой!
– Ну уж нет!
Вот ведь… феодалочка. Никакого понятия о дисциплине. Учишь ее, учишь…
– Отставить! – командую. – He-рядовая Карален! Вы что, о задании забыли? Приказ ведь был – обеспечить безопасное проследование для принцессы! Обеспечить – и точка! Если ты сейчас за мной увяжешься и они нас там обоих положат, это выполнение задания обеспечит? А? Да еще, – на пулемет киваю, – такой роскошный подарок им на блюдечке преподнести.
Вот, вот. Из «березы» они эту свиту как раз с полутора в решето и превратят. Быстро и качественно.
Рыжая открыла рот, подумала секунду, да так и захлопнула, ничего не сказав.
Молодец, думаю, соображает девчонка.
– То-то же, – говорю. – На войне главное всегда и во всем – Задание. А всякие там личные чувства завернуть в тряпочку, скатать в трубочку и запихнуть в… короче, до лучших времен. Когда на всякие – как их там – эмоции будут и силы, и место, а не одно голое желание.
– И долго мне тебя ждать? – осведомляется Кара. А голосок-то дрожит. Да и подбородок. Дело-то все-таки нешуточное. Не каждый день от тебя жизнь Верховного
