Главнокомандующего зависит. Я-то ладно, мне, по совести говоря, что принцесса, что король, а вот ей…
– Минут сорок, – говорю. – Это если стрельбу не услышишь. А если услышишь, то от…
– Сорок минут, – рыжая меня перебивает, – это сколько?
Черт, думаю, а ведь и вправду – часов-то у меня нет. А у рыжей и подавно.
– Вот что. Ты до скольки, – спрашиваю, – считать умеешь?
– Ну знаешь, Малахов… – уж на что обстановка не располагает, но рыжая все равно на дыбы встала, – я, между прочим…
– Достаточно, понял, – я в уме быстренько прокачал. – Сорок минут – это считать до двух тыщ, ну а десять – это, соответственно, в четыре раза меньше. Сумеешь?
– Да.
– Ну вот и зер гут, – киваю. – А я пока схожу, попробую с теми личностями, что в лесу засели, поближе познакомиться. Свести, так сказать, знакомство накоротке.
Рыжая ничего не сказала, только печально на меня так глянула – и за пулемет покрепче уцепилась.
– Давай, начинай считать.
И двинулся потихонечку.
У леса только оглянулся – стоит тоненькая фигурка в кузове. И так у меня отчего-то сердце сжалось. Черт, думаю, ну не дело ей здесь быть. Чего бы там местные ни говорили…
Ладно.
Углубился в лес метров на полтораста и начал продвигаться параллельно дороге. Расчет нехитрый – если эти гаврики с «дегтем» все еще там и если их мало – я им как раз в тыл и выйду. Ну а если много… хотя, если бы их хоть на взвод наскребалось, давно б уже навстречу ломанулись. А так – полтора рожка к «шмайссеру», да тэтэшник, да гранаты – шансы оч-чень даже неплохие.
Главная проблема, думаю, кто у них там. Если местные гаврики, типа того эльфа белого, то проблем вообще возникнуть не должно. Хотя… кто-то там с «дегтярем» управлялся, не так, чтобы совсем ловко, но вполне прилично.
Хорошо, если весь их огнестрел этим «дегтярем» начинается и заканчивается. Ну, еще на пару винтовок я согласен. А вот если они еще и для ближнего боя шинковальных машинок припасли… может стать скучно. Зажмут, обойдут с флангов… прихлопнут и фамилии не спросят.
Все это я потихоньку в голове прокачиваю – а сам вперед продвигаюсь, короткими перебежками, от ствола до кустика. Подобрался так к месту огневого контакта метров на полтораста, ну а там плюхнулся – и змеей, на пузе.
Ползу себе, ушки на макушке на триста шестьдесят градусов вращаются. Вроде тихо впереди. Либо они там затаились, как мыши в норе, или, если подбирать более правильный аналог, как фрицы в доте, либо… нет там никого. Уже нет.
Я в кустарник нырнул, протиснулся под ветвями – все равно, правда, искололся, словно на ежике полежал, – выглянул, ну да, вон уже край леса просвечивает, а та вывернутая коряга, зуб даю, и есть ихняя позиция. Больно уж удобно выглядит. Был бы я на их месте, как раз там бы и обосновался.
Ладно. Осмотрелся еще раз, принюхался даже – и встал во весь рост. Никакой реакции. Точно, смылись.
Подошел к коряге – ну да, здесь они и куковали. Земля утоптана, россыпь гильз от ручника, даже следы от сошек на дереве характерные. И что еще веселее – коряга эта вся в дырах от крупнокалиберного, а на стволе дерева напротив – темное пятно и брызги веером. Кого-то об это дерево с размаху припечатало.
Так, думаю, вот чего они так резво ноги сделали. С тяжелораненым-то – а от крупнокалиберного легких ран не бывает, его пуля и на излете руку запросто оторвать может – им сейчас надо как можно большее расстояние между собой и погоней оставить. Вот они сейчас небось этим и занимаются.
В одиночку их преследовать я, понятно, не собирался – не настолько еще на голову ослабел. Тем более что разделиться и оставить кого-нибудь погоне кровь пустить – милое дело, сами не раз так делали.
Но вот пройти по их следу пару метров – дело другое.
Было их здесь шестеро. Ну, плюс-минус одно рыло. Один в здоровых местных сапогах с подкованными каблуками, двое в немецких солдатских и один – в наших, советских. И еще двое-трое в чем-то непонятном, чуть ли не лаптях – следы размытые.
Да уж, думаю, эти три пары сапог… хорошо, если местные их на халяву заполучили, типа моего «студера», да только что-то слабо в такое везение верится. Скорее всего, попали сапожки в этот мир вместе с владельцами – ну а те тут обретались, понятно, не с боевыми рогатками.
А раненый-то кровит, и хорошо кровит. Не знаю уж, куда он пулю поймал, но если из него и дальше так будет сочиться – далеко они его не утащат.
Прошел я по этим следам метров двадцать, смотрю – и глазам не верю. Чуть в стороне, под кустиком, «ППШ» лежит, тихонько так диском поблескивает.
Я аж чуть не прыгнул. Не к нему, понятно, а совсем наоборот. Знаем мы эти штучки, сами не раз пользовались – кидаешь так оружие или, скажем, вещмешок с аппетитным запахом, а под ним «лимонка» без кольца отдыхает.
Подошел, осмотрел со всех сторон – нет, вроде действительно вещь в себе, без всякого дополнительного смысла. В принципе, следок кровавый как раз рядом прокапал, так что уронить его вполне могли. «ППШ», конечно, не пуговица с гимнастерки, чтобы так вот запросто затеряться, в угол закатившись, но в бою чего только не бывает. Сам, помню, из-под обстрела как-то вырвался – думал, что с винтовкой, а глянул – обрывок ремня да щепа от приклада.
Ладно. Обнюхал я этот автомат еще раз, пожалел, что бечевки под рукой нет, и пошел от коряги сук подлиннее отламывать. Не бог весть что, но хоть за соседним дубом укрыться можно.
Отодрал подходящую веточку – метра под два, примерился, туловище за деревом разместил поудобнее – в минимальной, так сказать, проекции к возможной опасности – и осторожно так кончиком сука автомат пошевелил. А сам вслушиваюсь – щелкнет или нет? В принципе, четыре секунды – куча времени, если, как говорил капитан, рефлексы хорошо поставлены, успеть укрыться запросто можно. А то и обратно подарочек отправить.
Не щелкнуло. Я его еще раз палкой пнул, посильнее – никакой отдачи. Похоже, в самом деле пустышка, то есть, пардон, не пустышка, а вполне законный трофей. Особенно если учесть, что у меня патронов к нему полный ящик…
Додумывал я эту мысль уже на ходу – лапы так к оружию и потянулись. Поднял, осмотрел уже по-другому, по-хозяйски – ничего машинка, не так чтобы новый, но ухоженный. Отнял диск, прикинул по весу – похоже, почти полный, ну да вполне может быть – стрелял-то по нам только «деготь». «Шпагин», конечно, аппарат хороший, но восемь сотен – это не для него. А почти – это, скорее всего, тот десяток патронов, которые каждый понимающий снаружи оставит – любит пружина в диске последние патроны перекашивать. В бою такое – сами понимаете…
Продернул пару раз затвор, спуском пощелкал – ажур! Ну, думаю, теперь можно местным темным силам заупокойную заказывать. В правой «шпагин», в левой «шмайссер» – да я такого наворочу… разбегайтесь, танки, щас стрелять буду!
Главное, на душе так сразу радостно сделалось, словно старого
