«Наверное, и прожгло насквозь», – подумал инженер. Когда-то, в студенческие ещё годы, с ним самим случилась подобная штука, только он закоротил шины высокого напряжения и с очень приличной силой тока случайно.
– Вот наверное и всё пока, – спокойно сказал он в пространство. Теперь сидите здесь и ждите дальнейшего развития событий. Никаких попыток выполнять предыдущий приказ не предпринимать. Я его отменяю. А на всякий случай повешу на дверь снаружи пару гранат, так что и выбираться самостоятельно не советую…
Пост был выведен из строя основательно, поскольку блоки предохранителей, из соображений большей надёжности, находились совсем в другом месте, а выйти из отсека эти «лаймы»[33] едва ли рискнут.
В коридоре Мария так и сидела рядом со старпомом. Тот, похоже, начал постепенно приходить в себя. Довольно быстро, если учесть, что посещение поста и все действия там заняли меньше пяти минут.
– Способен этот просвещённый мореплаватель подняться на десять метров по трапу? – спросил Карташов, ожидая, пока сердце перестанет колотиться и отпустят напряжённые нервы. Ему это представление далось нелегко. Одно дело – проигрывать такие сюжеты в голове, совсем другое – держаться и говорить, как супермен, отнюдь не будучи им на самом деле. Хорошо хоть, во время путешествия с Юрием вокруг половины «шарика» кое-какие навыки появились и характер окреп, а то бы ничего у него не вышло. Устроил бы никчёмную мясорубку с перепугу, а так чисто получилось, вроде как «детский мат» невзначай опытному игроку поставил.
– Попросим – пойдёт, – коротко ответила Мария и чувствительно толкнула кэптэна стволом под лопатку. – Поднимайся. Дойдём живыми – отлежишься.
Удивительно, но моряк, выглядевший не совсем вменяемым, с кровоподтёком, быстро разливавшимся на лбу и вокруг глаз, слова девушки понял, не совсем уверенно встал и, как сомнамбула, начал карабкаться по скобтрапу, ведущему по узкой, чуть шире плеч крупного мужчины, шахте, ведущей прямо в главный командный пункт. Впереди поднимался Карташов, за ним англичанин, замыкающей – Мария. Подстраховывала, хотя сорваться здесь было практически невозможно – чуть отклонился назад – и упёрся спиной в сталь трубы.
В боевой рубке, люк в которую по боевому расписанию был открыт, не оказалось никого, кроме сигнальщика, дежурившего у телефонов. Да и правильно – зачем тесниться в глухой коробке с узкими прорезями-бойницами, через которые почти ни черта не видно, если этажом выше, в так называемой «оперативной рубке» куда просторнее, с четырёх сторон большие остеклённые окна со сдвижными створками и целых три выхода на обширный мостик. На его крыльях – два четырёхствольных «Эрликона» в полусферических вращающихся башенках.
Сначала Николай направил на сигнальщика автомат, а потом Мария одним движением
– Не сильно ты его? – спросил Карташов, когда матрос сполз по переборке на рифлёный настил рубки.
– Раз не убила – значит, не сильно. Очнётся, только шеей долго будет больно двигать.
Тут наверху послышался шум, крики, даже выстрел громыхнул, пистолетный, вообще как-то неуместный на столь грозном корабле, где положено грохотать только пушкам главного калибра и зенитным скорострелкам.
Николай рванулся к трапу, но Мария его опередила, оттолкнула довольно невежливо.
– За этим смотрите!
Взлетела вверх, будто пантера какая-то, или – строевой матрос по пятому году службы, почти не коснувшись ни поручней, ни ступенек.
И лоб в лоб столкнулась с Мариной, так же как она решившей проверить – нет ли её подопечным какой-нибудь угрозы снизу.
Девушки остановились и в один голос рассмеялись. Ситуация и вправду получилась несколько комичная.
– Что у тебя, Верещагина? – крикнул Уваров, наклоняясь к люку, и тут же сам увидел ещё одну свою подчинённую.
– О! А ты откуда взялась?
– Стреляли! – не отказала себе в удовольствии процитировать всем им очень понравившийся фильм Маша. И только потом ответила по сути: – Командирша послала. Вы все целы?
– Да, слава богу, на британском флоте офицеров из пистолетов стрелять не учат. Нашёлся один дурак, даже в воздух не попал из своего браунинга…
Он указал на распластавшегося ничком человека в синем кителе. Из-под головы расплывалась алая, быстро густеющая лужица.
– Прикладом схлопотал. Хорошая реакция у нашего унтера, – счёл нужным пояснить подполковник, кивая на Кузнецова, как ни в чём не бывало сгоняющего в один угол всех находившихся в рубке англичан.
Басманов с Бекетовым, очутившись на мостике, одновременно, не сговариваясь бросились к зенитно- артиллерийским точкам. Происходило всё гораздо быстрее, чем здесь описывается, и расчёты «Эрликонов», по пять человек в каждом, вообще ничего не видели и не слышали, пока в задних проёмах полубашен не появились неизвестные, но весьма решительно настроенные, хорошо вооружённые люди – в одной руке незнакомой конструкции, но явно автомат, в другой – граната.
– Или я сейчас эту штуку брошу, или – выходите по одному, не делая резких движений, – на хорошем оксфордском предложил артиллеристам выбор Юрий, а полковник вообще не стал ничего говорить, просто сделал стволом недвусмысленный жест. «To escape»[34], мол.
Эффект был совершенно однозначен.
– И куда их? – спросил Уваров у Юрия, самого авторитетного для него во флотских делах человека.
Действительно, число пленных, считая комендоров и доставленного снизу старпома, составило уже семнадцать человек. На мостике становилось тесновато.
«Кинутся кучей – и перестрелять не успеем», – подумал Егор Кузнецов, сделав три шага назад и уперевшись спиной в леерное ограждение.
– Да ничего хитрого, – ответил Юрий. – Пусть все лишние по одному лезут вверх по мачте, на пеленгаторные площадки, и сидят там, как обезьяны. Кто первый увидит, что наши крейсера появились, пусть крикнет. Тогда ему – банан.
Это было сказано специально по-английски, чтобы два раза не повторять. Слова отставной штабс- капитан подтвердил ставшим уже универсальным знаком на все случаи – движением автоматного ствола.
В рубке Бекетов оставил только действительно нужных людей – старших судовых специалистов. На вопрос, где командир, старпом, вахтенный начальник, очередной лейтенант-коммандер с типично британским (то есть, на русский взгляд слегка лошадиным и порядочно глуповатым лицом), ответил, что, очевидно, занимаются теми делами, которые считают важными. А ему они не докладывали.
– Хорошо. Будем вместе разбираться. Уже по-нашему…
Мария крикнула вниз:
– Можно выводить.
Через несколько секунд собравшемуся в рубке и на мостике довольно пёстрому обществу явился так до сих пор окончательно не пришедший в себя кэптэн Макдоннел.
– С этим разобрались. Повторяю вопрос – где ваш командир? – спросил, обращаясь ко всем сразу, Юрий. Сейчас некогда было считаться чинами, кто был уверен, что в данный момент справится лучше, тот и брал на себя инициативу. В том, как разговаривать с вражескими моряками, Бекетов разбирался, и ему легче было уловить ложь или умолчания. – Ему бы следовало сейчас находиться здесь, отважно руководя своим крейсером в его последние минуты службы под британским флагом. А он вместо этого… Старпома мы поймали в низах, где он собирался, не выслушав мнения офицерского совета, потопить корабль, командир,
