– Что, поплохело?
– То есть, про Алферову ты говорить отказываешься?
– Я хотел предупредить ее об опасности.
– О какой опасности?
– О тебе. Видел, как ты начал крутиться вокруг нее и не хотел, чтобы она стала еще одной жертвой…
– Бунин, ты же псих…
– Верни мне спрута.
– Об этом не может быть и речи.
– Тогда убийства продолжатся.
Гумилев замолчал, о чем-то напряженно думая.
– Почему я должен тебе верить?
– Повторяю для тупых. У тебя на станции человек с мощнейшим оружием. Капитан убит и это только начало. У меня нет оружия, но я знаю, как его найти. Ты можешь высадить меня на землю, скормить медведям, сожрать сам – но это никак не изменит ситуацию. А теперь, если твои интеллектуальные способности не позволяют тебе самому сделать правильное логическое заключение, подсказка – единственный человек, который может хоть как-то тебе помочь, это я.
– Пять минут назад, ты отказывался мне помогать.
Бунин лег на коробки и лениво потянулся.
– Я передумал.
Андрей вышел в коридор и закрыл дверь на ключ. Судя по всему, Бунин говорил правду и даже больше того, чем Гумилев рассчитывал услышать. Ясности этот разговор не внес, наоборот, вопросов стало больше, но тем не менее Андрей испытывал удовлетворение от проведенной беседы. Теперь оставалось каким-то образом добыть спрута и уповать на то, что Бунин принесет хоть какую-то пользу.
В кармане завибрировал телефон. Андрей вытащил трубку и поднес ее к уху.
– Ты где пропадаешь? – услышал он взволнованный голос Ковалева.
– Нужно было поговорить кое с кем… А что случилось?
– У нас тут снова убийство!
Андрей остановился посреди коридора не в силах сделать шаг.
– Кто?
– Да эта долбанутая…
– Какая долбанутая?
– Ну, подруга писателя…
– Жанна?
– Она.
– Где тело?
– В каюте Журавлева… если это можно назвать телом. Капец, Андрей, я минут десять блевал, не мог голову вытащить из унитаза…
В каюте Журавлева-Синицына уже суетились ребята Свиридова. Сам генерал курил в коридоре, внимательно изучая ковер под ногами и ковыряя его носком острых ботинок. Свиридов никак не отреагировал на появление Андрея, да и остальные, надо сказать, особого интереса не проявили.
– Иди сам… я это видеть не могу, – закрыв рот рукой, пробурчал Арсений.– пойду выпью, что-нибудь… Капец… спать теперь неделю не буду…
Андрей похлопал друга по плечу и заглянул в каюту писателя.
То, что он увидел, вызвало в его голове одну единственную мысль – по сравнению с этим, убийство Алферовой можно было назвать гуманным.
– Впечатлительный у вас мальчик… – услышал Андрей глухой голос Свиридова, – всю ванну изосрал, несчастный.
– А вас это никак не впечатляет? – спросил Андрей.
– Обыкновенное убийство, – выдохнул дым генерал.
– Так уж и обыкновенное?
– Не вижу никакой разницы в том, каким образом произошло умерщвление, – буднично возразил Свиридов.
– Железные у вас нервы.
Свиридов ничего не ответил.
– А где сам этот…
– «Сам этот» хорошенечко рехнулся… Все произошло у него на глазах.
Теперь и Андрей почувствовал подступившую к горлу тошноту. На это невозможно было смотреть в конечном варианте, а уж представить себе, каково это наблюдать в процессе…
– Разумеется, никого не заметил. Смотрел, не отрываясь, как его птичку подвесили в воздухе и разделали в пух и прах. Говорит, что голову оторвали последней, так что все время, пока ее кромсали, она орала. – Генерал сплюнул в напольную пепельницу и затушил сигариллу.
– Даже зубы разлетелись, – с животным удовольствием сказал он и оттолкнул кончиком ботинка какой- то мелкий осколок.
Андрею стало жутко. Помимо зверского убийства, которое затмевало все, что он видел в самых страшных фильмах ужасов, его особо впечатлял такой же зверский цинизм Свиридова. И если, с одной стороны, Андрею все еще казалось диким, заподозрить его во всех этих убийствах, с другой стороны возникал резонный вопрос – кто еще мог быть способен на такое?
На этот раз Андрей решил не ждать, пока информация распространится естественным путем, превращаясь из сухого факта в душераздирающий рассказ с множеством кровавых деталей. Он захотел сам обо всем рассказать Марго, опустив подробности, и тут же сразу успокоить. Держать ее в изоляции от внешнего мира все равно не предоставлялось возможным.
Благо их каюта находилась на другой палубе и, значит, была вероятность того, что ни Марго ни Маська не слышали никаких криков.
Пока Андрей шел к ним по коридору, он думал о том, кому была выгодна смерть безобидной подружки писателя. И если смерть капитана была нелепой, но все же могла нести какое-то стратегическое значение для убийцы, то гибель Жанны казалось ему из ряда вон выходящей. И тем не менее… Андрей никак не мог допустить, что Жанну убили просто так, без причины. Да, она многих раздражала, хотя, скорее, ее безумное поведение вызывало у людей смех. И Жанна, и писатель воспринимались здесь, на станции, как пара клоунов. Ну есть они, ну утомляют, но не до такой же степени, и, главное, все это не было поводом для настоящего убийцы. Гумилев не знал, откуда в нем такая уверенность, но вывод, сделанный им, казался ему логичным. Все это было звеньями одной цепочки, в которой и одна и другая жертвы каким-то образом мешали исполнению планов. Только неизвестно каких и неизвестно кому.
В каюте никого не было. На столе лежала записка, на которой ровным аккуратным почерком было выведено: «Мы в столовой», а рядом старательно нарисованное красным карандашом сердце с улыбкой – фирменный знак Маруси.
Андрей быстро вытащил из шкафа теплый свитер и натянул на себя. То ли от усталости и недосыпа, то ли из-за переживаний, связанных с последними событиями, его здорово знобило. «Не хватало еще свалиться», – подумал он, запирая каюту. – «Сто лет не болел и тут на тебе».
Марусю он заметил еще издалека. Она носилась между столиками, зажав что-то в руке, гудя и изображая, видимо, самолет. Марго сидела в самом дальнем углу, устало подперев голову рукой и машинально размешивая сахар в чашечке кофе. Заметив Андрея, она приняла более бодрый вид, поправила волосы и улыбнулась.
– Пью шестую чашку, – пожаловалась Марго. – Не представляю, как ты держишься, я просто засыпаю…
– Да меня что-то тоже… – Андрей подсел к столику и махнул рукой официанту.
– Замерз? – удивленно спросила Марго.
– Колотит…
Марго протянула руку и приложила ко лбу Андрея.
