– Вот это кто? – Беленин вытянул палец и указал им на Ковалева. – И что он тут делает?
– Управляю станцией, – невозмутимо ответил Арсений.
– И блюет, как школьник, – внезапно подал голос Свиридов, – Беленин прав, на станции много посторонних людей.
– Не вам говорить о посторонних, – неожиданно резко вступил Андрей, – я до сих пор не понимаю, какое вы принимаете участие в экспедиции.
– Тихо-тихо, – поднялся из-за стола Чилингаров, – давайте будем рассуждать, как взрослые люди…
– В этот проект действительно было много вложено, помимо того на него возлагались большие надежды, но продолжать экспедицию в то время, как здесь происходят убийства… при том, что убийца еще не найден…
– Тебе крышка, Гумилев… После такого провала ты уже не встанешь! – злорадно бросил Беленин. – Ты даже не представляешь, какие последствия…
– Объявляю голосование, – усталым голосом перебил Беленина Андрей. – Кто за то, чтобы станция повернула обратно?
Он поднял руку и осмотрел присутствующих. Руки подняли Кирсан, Ковалев, Чилингаров и некоторые другие члены экипажа.
– Кто против?
– Тебе это будет дорогого стоить! – никак не унимался Беленин.
– Кто против?! – еще громче повторил Андрей.
Теперь руки подняли Беленин, Свиридов и Поздняк.
– Наибольшим количеством голосов было принято решение повернуть станцию и вернуться на ледокол, – официальным тоном объявил Андрей, – всем спасибо.
Глава девятая
Игры Валькирий
Катарина фон Белов стояла перед своим медведем Суртом и кормила его сырым тюленьим мясом. Огромная морда зверя наклонялась к ее лицу, медведь разевал огромную пасть, усеянную острыми, как бритва, зубами и осторожно брал у Катарины с руки длинные куски сизого мяса. Катарина знала, что медведю ничего не стоит перекусить ей руку или оторвать голову, но она знала также, что Сурт никогда этого не сделает.
Сурт был ее зверем, с самого детства, с трех или четырех лет, когда малышку Катарину привели в медвежьи загоны и она впервые вдохнула запах, который теперь стал ей таким знакомым, а тогда напугал. Это был запах крови, запах медвежьего меха, экскрементов, мокрой шерсти. Катарину вели вдоль массивных стальных решеток, некоторые из которых выглядели так, будто их долго и упорно грызли чудовищные челюсти, а из темноты за ней внимательно наблюдали умные и злые глаза. Около одной решетки малышка остановилась и бесстрашно ухватилась за стальные прутья. С той стороны клетки тотчас прибежал и ткнулся влажным носом в ее пальцы небольшой медвежонок с неправдоподобно белой, словно бы снежной, шерстью. Катарина просунула руку сквозь решетку и погладила медвежонка по лобастой голове. Так состоялось их знакомство, которое впоследствии переросло в дружбу – самую крепкую из тех, которые могут связывать двух наиболее опасных хищников планеты Земля.
– Хороший мальчик, – сказала Катарина фон Белов и погладила Сурта по кожаной нашлепке на носу. Нашлепка, которая когда-то была не больше наперстка, теперь походила на чайное блюдце. Рост Сурта в холке достигал полтора метра, а весил он около тонны. – Ешь как следует, нам предстоит сегодня выиграть скачку Одина.
Некоторые Валькирии не кормили своих медведей перед состязаниями, опасаясь, что звери отяжелеют. Катарине это всегда казалось глупостью: чтобы по-настоящему отяжелеть, гигант вроде Сурта должен сожрать двух тюленей. А она принесла ему всего каких-то два килограмма.
Внезапно медведь поднял голову и заворчал. Катарина обернулась – по проходу между клетками шла ее старшая сестра, Маргарет, постукивая тонким стеком по отвороту своих высоких ботфорт. Сурт, разумеется, знал ее, но он хранил верность только одному человеку, и человеком этим была Катарина. Все остальные люди делились на две категории – друзья Катарины и враги Катарины. К первым Сурт ревновал, ко вторым испытывал ненависть.
– Привет, сестренка, – сказала Маргарет, предусмотрительно останавливаясь в нескольких шагах от Катарины. Сурт сидел на цепи, но бывали случаи, когда рванувшийся медведь легко выдирал цепь вместе с крестообразным креплением, вмонтированным в стену. Стальная решетка клетки была поднята – Катарина собиралась вывести медведя наружу. – Готова к гонке?
– Как никогда, – улыбнулась Катарина. – Мы с Суртом порвем этих хваленых чемпионок еще на первом круге.
– Чемпионки довольно сильны, – нахмурилась Маргарет. – Эльза фон Лютцов выигрывала две скачки Одина – в две тысячи пятом и две тысячи седьмом году и была фаворитом в командных играх две тысячи шестого.
Маргарет уже вышла из возраста Валькирий, но не пропускала ни одного состязания и могла, не задумываясь, ответить, кто какое занял место в том или ином соревновании даже десять лет тому назад.
– Я ее сделаю, – упрямо повторила Катарина. – Точнее, мы ее сделаем.
– И ее Фафнир очень силен. В прошлом году он задрал медведя Моники Хильшер.
– Ты пришла пожелать мне удачи или подорвать мой боевой дух? – рассмеялась Катарина.
– Всего лишь предупредить, – в голубых глазах Маргарет мелькнуло что-то, похожее на сомнение. – Эльзе фон Лютцов очень нужна победа на этих Играх. Если она выиграет третью скачку Одина, бабушке придется дать ей звание штурмбаннфюрера и сделать капитаном стражи Большого Периметра. А это то, чего она уже очень долго добивается.
– Скачку выиграю я, – Катарина перестала улыбаться. – Бабушке не придется краснеть за меня.
– Надеюсь, – Маргарет приобняла сестру за плечи. В то же мгновение Сурт грозно заворчал. – Я буду наблюдать за тобой. Удачи, сестренка!..
За пять минут до полудня Катарина фон Белов, одетая в легкую белую парку на гагачьем пуху и пуховые сапожки со стальными подковками, вышла на искрящийся голубой снег Долины Испытаний. Долиной – место, по которому проходила трасса скачек Одина – было названо весьма условно, на самом деле это было пространство между двумя рядами довольно хаотично разбросанных ледяных глыб и торосов, тянувшееся на три километра в направлении Северного полюса. В южной горловине долины находилось замаскированное отверстие, через которое можно было спуститься в подземную полость, где находилась база «Ultima Thule». В двадцати шагах от этого отверстия стояли сейчас шестеро победительниц командных испытаний первого дня Игр Валькирий, которым предстояло померяться силами в самом сложном испытании Игр – скачке Одина. У ног их лежали шесть огромных белых медведей.
Испытание называлось так в честь скачки, которую Один устроил перед последней битвой богов – Рагнарёком. Тогда с ним соперничал каменный великан Хрунгнир, а скакунами у обоих были белые жеребцы Асгарда. Историю эту все Валькирии знали с детства, поскольку официальная религия Туле признавала скандинавский пантеон богов. Правда, жеребцов на базе не было, да они и не смогли бы долго скакать по снегу и льду. Зато белые медведи с их мощными лапами и огромными острыми когтями были словно предназначены для скачки Одина.
Разумеется, их приходилось долго обучать. Но среди ученых Туле было много великолепных биологов и бихевиористов, и их знания помогли вывести специальную породу гончих медведей. Шестеро огромных зверей, лежавших сейчас у ног своих наездниц у южного края Долины Испытаний, были лучшими из лучших.
Самым большим из них был Фафнир – медведь Эльзы фон Лютцов. По сравнению с этим гигантом даже Сурт казался медвежонком. Два метра в холке, вес около полутора тонн, и при этом поразительная быстрота реакции, умение передвигаться с невероятной скоростью и дикая злоба к соперникам. Катарине еще не приходилось встречаться с Фафниром во время испытаний, и она, конечно, волновалась, хотя и уговаривала себя, что ее Сурту зверь, названный в честь огромного дракона, ничего сделать не сможет.
