— Как дела?
Лекс ненавидел этот вопрос «на воле». Всякий раз, когда видел, как кто-то в аське или в чате скайпа спрашивал у него, как дела, Лекс испытывал желание загнать собеседника в игнор. Просто потому что не любил этот вопрос и не любил отвечать на него — кому бы то ни было.
Как дела…
Ну и что можно ответить на этот вопрос тому, с кем общался несколько часов назад? Тому, с кем виделся несколько часов назад. Тому, с кем сидели за одним столом почти двадцать минут.
Спасибо, хорошо. Так же, как и вчера. И позавчера. И ещё много дней назад. Одинаково хорошо. Или одинаково плохо.
Здесь, на этой секретной базе в Румынии, Лекс вместе с остальными уже месяц. Четыре группы, двадцать семь человек, под полным наблюдением, в конкурентной борьбе, в погоне за деньгами и славой. Двадцать четыре парня и три девушки, что не очень вписывается в рамки феминизма, зато отражает действительность в мире программистов.
Задача, поставленная Эйзентрегером, казалась интересной, а оказалась невыполнимой. За этот месяц ни одна из групп особо вперёд не продвинулась.
Искусственный интеллект мог регистрироваться на форумах, мог поддерживать беседу, но ему не было дано написать даже простенькую программу на бейсике.
Поляк был прав. Всё это чушь собачья — научить исин модифицировать «Стакс», то бишь программировать.
Как?
Какой это к чёрту вообще интеллект? Это собака, тренированная на выполнение команд. Согреть тапочки, принести почту, найти пульт от телека и повилять хвостом — это всё круто, да, но достаточно ли собачьего разума для того, чтобы написать компьютерный вирус?
К тому же исины без настройки не работали и постоянно выдавали какие-то ошибки, напоминая о том, что они не люди, а компьютерные программы. Настраивать же исины никто не умел, хотя и пытались.
Этот месяц — пустая трата времени. Лекс это понимал, это понимали все в его команде, но все молчали и смотрели, как их счета пополняются долларами, евро и даже юанями. Имитация работы, вот как это называлось.
Несколько лет назад Лекс работал в крупной российской IT-корпорации. Там за подобную работу и отсутствие результатов его уже давно ждал бы разнос от начальства. Сравнивая корпоративные методы работы с персоналом, Лекс сделал вывод, что Эйзентрегер либо слишком плохой руководитель, либо слишком хороший.
Два последних доклада Эйзентрегеру скорее напоминали «не вели казнить, вели миловать», чем отчёт грамотных разработчиков.
И тем не менее он не нервничал, не орал, не торопил — выслушивал объяснения, то ли верил им, то ли терпеливо ждал. Время-то ещё было, контракт на полгода, но всякий раз, когда Лекс пытался прикинуть, какие расходы несёт Эйзентрегер, он понимал, что скоро начнутся вопросы.
И не такие, как обычно любит задавать Лиска.
Как дела… Блин…
Да лучше всех. Наверное.
С Лиской они виделись сегодня утром, за завтраком. И она задала тот же самый дурацкий вопрос, что и сейчас.
Таким тоном, что вроде бы подбодрить хотела, а на самом деле только тоску вызвала. Что хотела услышать в ответ? Что всё хорошо? Спасибо, что спросила, а как у тебя? Да ну, в баню этот словесный спам.
Утром он ответил ей: «Никак». Молча поел и ушёл спать. И вот спустя несколько часов, когда он проснулся, Лиска снова приходит и спрашивает, как у него дела.
Удивительно, что при этом она была грамотным кодером, а не тупой блондинкой.
Лекс проснулся-то каких-то пару часов назад. Успел умыться, поесть и впасть в депрессию, которую сам называл творческим кризисом.
Сидел перед монитором, подперев ладонью голову, смотрел в монитор со строчками кода и ждал чего угодно, только не визита Лиски и её тупых вопросов.
Плохо работать с чем-то, в успех чего не веришь. Лучше сидеть без денег, чем без идеи.
Лекс, похоже, был единственным в команде, кого деньги не очень интересовали. Остальные, особенно Жан, регулярно пользовались возможностью проверить свой счёт под наблюдением двух сисадминов базы.
— Пока деньги свистят, дышать много хорошо, — сказал на днях серб, этими словами в общем-то выразив настроение всей команды.
Они тогда прогуливались на улице. Лекс, серб, поляк и Лиска с Андерсом. В тени многовековых деревьев на заднем дворе замка, вдали от посторонних глаз, подальше от чужих ушей.
Этот внутренний дворик был единственным местом под открытым небом, где разрешалось гулять хакерам. Два раза в день, утром и вечером, пока светло.
Часть кода спутника написана на Java. Ява тормознутая и могла запросто сожрать все сто процентов процессора, но её преимущество в том, что она кроссплатформенная и дружит с основными операционными системами — винды, солярис, линукс, яблоко…
Так вот, идея была в том, чтобы написать библиотеки, которые должны были заставить спутник взаимодействовать с вирусом.
Поляк рассказывал про то, что уже накодено. И про то, что они уже приблизились к решению поставленной задачи и осталось совсем чуть-чуть. Наваять ещё немного библиотек, правильно их прикрутить, и решение проблемы у них в кармане.
После того как поляк первый раз проверил свои банковские поступления, он быстро признал, что спутник создан на основе искусственного интеллекта, и, в общем-то, это была его идея с библиотеками.
Эти библиотеки должны были заставить искусственный разум воспринимать вирус как своего владельца. Это было что-то вроде настройки, но не на человеческую личность, а на компьютерную программу.
С каждым днём Лекс всё больше сомневался в правильности этой идеи, но других вариантов они не придумали, а Эйзентрегер одобрил её ещё в самом начале как перспективную.
Через сутки надо сдавать отчёт Эйзентрегеру. Десять — пятнадцать минут, чтобы доказать, что последние четыре дня прошли не зря и от них был какой-то толк. В это же время надо рассказать о дальнейших планах работы. Коротко, внятно и максимально понятно.
Лекс не знал, что говорить: за последние три дня ничего существенно не изменилось и несущественно тоже. Он уже предлагал подумать над новой стратегией, но, кроме Лиски, это предложение все восприняли без особого энтузиазма.
Поляк всё расхваливал свою идею с библиотеками — сравнивал их то с музыкальным произведением, то с муравейником, то с простоквашей. Переводчик исправно преобразовывал его родной язык в ахинею на русском.
— А знаете, что Индевять и его группа делают? — сказал внезапно Андерс.
— Курят траву вместе с тобой? — предположил Лекс, и это было правдой.
— Они смешали код вируса с декомпилированной версией спутника, рэндомно, а теперь сидят и выявляют все совпадения, которые случились.
— Они идиоты, — безапелляционно заявил поляк.
— Почему? Индевять упоминал, что они кое-что нащупали уже, закономерность в теории случайных чисел, кажется.
— Курва-матка! Потому что это идиотизм. Это даже не идиотизм, это максимум идиотизма.
— Эйзентрегер одобрил, деньги им идут, — пожал плечами Андерс.
И пока поляк думал, что ему в ответ сказать, серб произнёс:
— Пока деньги свистят, дышать много хорошо.
