планете. Удар – руками людей. Натасканных бойцовых псов. Много лет учившихся одному – убивать. Полных ненависти к тем, кто заставил их страдать.
Газообразные тела, напоминавшие майору Казакову пиявок, висели на склонах гор, медленно извивались то ли от ветра, то ли от удовольствия. Смотреть на мваланов было неприятно, но так ли уж много значат симпатии и антипатии? Можно ли только на основе личной неприязни уничтожать чужую жизнь?
– Да, это все очень серьезно! – сказал майор Казаков, поднимаясь с места. – Понимаете, я только что – впервые, кстати – подумал: мы не полностью отдаем себе отчет в том, что происходит.
Мы рассуждаем тактически, ну, словно оса, которую ненароком зацепили. Что она делает? Не задумываясь, кусает обидчика! Даже если толком не разобралась, кто ее задел. А если посмотреть более общий план, отрешившись от частности? Выйдет страшная вещь. Проблема заключается в том, что мы можем невольно выступить детонатором межзвездного конфликта. Если смотреть на вещи не тактически, а стратегически: так ли уж важно, кто кукловод? Мваланы нас похитили или крубары?
Представьте: в настоящее время существует некий паритет, баланс сил между крубарами и мваланами. Если мы атакуем планету крубаров – изменяем баланс в пользу мваланов. Допустим, все-таки мы ошиблись, неверное выбрали направление удара, и газообразные чужаки – кукловоды. И вот уже следом за неразумными землянами, нанесшими первый страшный удар, на планету крубаров вторгаются их извечные враги. Мваланы. Уничтожают все, что еще движется. Всех, кто уцелел после атаки землян.
Системы защиты оранжевой планеты пропустят нас до космодрома. Мы летим на корабле крубаров, да и внешне – чуть ли не полная копия тамошних жителей. На оранжевой планете ждут атаки со стороны «черных дыр» мваланов, а свой собственный корабль пропустят. И мы – оказавшись внутри защитного контура – уничтожим систему связи, энергостанцию, звездолеты. Посеем хаос. А потом, следом за землянами, на лишенную защиты планету ворвутся мваланы. Со своими газообразными «трубами». Представляете, что будет?
Второй вариант ничуть не лучше. Вполне возможно, что кукловоды – действительно крубары. Они сумели обмануть нас, натравили на своих извечных врагов. Мы попытаемся атаковать планету мваланов, посеем смерть и хаос. Скорее всего, погибнем от страшного оружия газообразных чужаков. Но пока мваланы будут вынуждены разбираться с нами – полезшими напролом мстить за обиду – крубары нанесут им еще один удар! Сокрушительный! Кто знает, возможно, наше неразумное вмешательство приведет к гибели одной из цивилизаций.
– Особенно неприятно, – добавил из рубки управления Иван Семашко, – если мы нанесем удар и кто-то после него выживет. Неважно – те или другие. Они сумеют установить, что первыми в схватку ввязались не крубары, не мваланы. Земляне! Надо ли подробно объяснять, что после этого удар возмездия будет нанесен по нашей родной планете? Выйдет так: за нашу детскую, простите, обиду, рассчитаются те, кем мы дорожим больше всего. Матери, жены, дети.
– А Земля под ударом не устоит, – тихо произнес Максим Золин. – Независимо от того, кто будет атаковать. И мваланы, и крубары обладают таким оружием, что земные армии перед ним бессильны.
– Так что, удар возмездия отменяется? – удивился Даниэль Мэрфи. Американец картинно пожал плечами. – По-моему, вы, русские, слишком много думаете. Особенно когда не хотите воевать. Эдак можно договориться до чего угодно. На мой взгляд, все просто. Есть два сильных и опасных противника. Атаковать и уничтожить обоих!
Предлагаю сначала напасть на крубаров. Их планету мы хорошо изучили, неоднократно работали на макете. Вероятность успешного завершения боевой операции очень велика. Уничтожим звездолеты крубаров – они не смогут к нам летать на огромных шарах. Разрушим или повредим энергетическое поле – вне игры останутся и летающие «блюдца». А если сумеем к тому же вывести из строя информационный центр, по сути, их командный пункт, – то посеем хаос и панику. Крубарам станет не до Земли! А нам только это и нужно. Нечего шататься возле чужой планеты! И вообще, не забывайте, нас выкрал крубарский корабль. Вы, русские, можете выбросить это из головы. А боевые пловцы ВМС США таких обид врагу не прощают.
Даниэль Мэрфи вскочил на ноги забегал вдоль световой черты, сжав кулаки. Глаза чернокожего офицера горели.
– Значит, нанесем удар по крубарам, – продолжал он. – Теперь нам будет еще легче, потому что в арсенале есть газовые «трубы» мваланов. Мы сможем в короткие сроки уничтожить целый город, подавить сопротивление. Стереть с планеты важнейшие объекты.
– А если там женщины и дети? – тихо спросил Золин.
– Где? – не понял Мэрфи. – На военных объектах?!
– Нет, в городе, – пояснил Максим. – Если мы применим газовые «трубы» мваланов по целому городу, в страшных муках умрут не только солдаты. Все. Все, кто попадет в зону огня.
– Когда идут военные действия – гибнут невинные люди, мирные жители, – отмахнулся командир «тюленей». – Это закон войны!
Он говорил о чужой смерти так легко и просто, что русские невольно переглянулись. Да, за последние дни они привыкли умирать, смирились с тем, что это часть их работы. В прямом смысле. Однако речь шла о здоровых мужиках, сознательно выбравших свой путь. Много лет назад. Присягнувших Родине и готовых отдать жизнь по ее приказу. А лейтенант Мэрфи подписывал приговор всем: и тем, кто только-только родился, и тем, кто носил в себе ребенка, мечтая о том, как однажды маленький человечек произнесет слово «мама». Нет, не человечек. Маленький крубар. Но разве это меняло суть? Разве несколько дней назад, когда в кошмарных снах крубары уничожали земные города, лейтенант Мэрфи мог думать о них как о солдатах? Или все же называл их убийцами и карателями? Называл, да только очень быстро забыл об этом…
– Значит, покончим с планетой крубаров, – вещал между тем Даниэль Мэрфи, остановившись напротив своих подчиненных. – А потом те из нас, кто останется жив, – снова в звездолет. Атакуем планету мваланов. Устроим огненную баню этим сволочным пиявкам!
Палец офицера указал на склоны гор, покрытые полупрозрачными телами.
– Плазмометами сожжем горы дотла! – На лейтенанта снизошло вдохновение. Он яростно размахивал кулаками, словно добивал чужаков, посмевших уцелеть после атаки землян.
– Мэрфи, – вдруг сказал Людоед. – Мэрфи!!! Ты хотел бы, чтоб… твоего ребенка… из газовой «трубы» мваланов? А? Чтоб ты рядом был, видел, как он орет от боли, корчится в муках. У него бы лопнули глаза, легкие, желудок… А ты бы смотрел… Хочешь?
– Что ты из меня слезы жмешь, Олег?! – разозлился чернокожий лейтенант. – При чем тут мои дети? Разве я на этих ублюдочных тарелках прилетал к Земле? Я похищал вас? Нет, не я! Они! Крубары! Или мваланы! Если вы гордитесь собственными мозгами, то этих ваших мозгов не хватает, чтоб понять, кто во всем виноват. Мы, американцы, уничтожим всех! Наша страна не прощает обид! Никто не имеет права посягать на свободу наших граждан. Мы атакуем планету крубаров. А потом – планету мваланов. Если вы, русские, боитесь, если вы трусы – так и скажите. При всех! Цзянь! Слышишь? Цзянь Чжоу! Что вы молчите? Скажите русским, что вы солдаты! Идете с нами?! Пусть им будет стыдно!
– Надо думать, – лаконично ответил китаец. – Надо много-много думать.
Девять русских и шесть узкоглазых. Пятнадцать человек. Против двенадцати американцев.
– Тьфу! – в сердцах плюнул на камни Мэрфи.
Он выставил перед собой ствол плазмомета, яростно надавил на спуск. И еще, еще. Склоны гор утонули в клубах дыма и пламени. Во все стороны рванулись уцелевшие мваланы, но, покрутившись в вышине, чужаки вернулись на место. Они не видели обидчика. Даниэль так и не
