был в полуотключке, Сергей попросту вставил ему в рот горлышко бутылки и опорожнил, не забывая встряхивать Хейти за шиворот, чтоб не захлебнулся.
Дмитрий-Кактус наблюдал за процедурой с плохо скрываемым ехидством:
— Переводишь водку куда зря…
— Пусть отдыхает, не видишь, с приветом человек… — беззлобно буркнул Сергей, прислонил Хейти к холодильнику и сел.
— Развязал бы ты меня, а, — негромко попросил Кактус. — Видишь, что творится?
— Вижу. Еще и ты начнешь тут руками махать… Сиди уж так. Сожрать что захочешь, попроси, я дам.
— Тогда дай оливку одну… Или две. Сергей метко закинул чекисту в рот две оливки. Тот прожевал, вздохнул и заметил:
— Двадцать три рубля банка. Ну не суки?
Сергей не стал уточнять, кого так припечатал Кактус. Ситуация была абсурдной, и из нее нужно было выкачивать все возможное, потому он сказал напрямик:
— У тебя, наверное, много ко мне вопросов накопилось.
— Многовато, — кивнул Кактус, — Хотя поначалу ты под тупого закосил так, что не придерешься.
— Вы там тоже умом не блистали, — парировал Сергей. — Так что квиты. И ты прекрасно понимаешь, что наши конторы просто так не помирятся, столько лет друг к другу задницей поворачивались… Посему предлагаю перемирие. Дело-то общее делаем.
— Великое дело, — патетически сказал Кактус и засмеялся: — Хорош мозги пудрить, капитан. Если общее и всенародное, так руки мне развяжи.
— Давай пока не будем настолько доверять друг другу. Ты бы мне развязал?
— Нет, — признался Кактус. — Ну ладно, что ты хотел?
— Вопрос на вопрос. Ответ на ответ. Только так.
— Господь с тобой.
— Ты кто по званию-то?
— Майор.
— Слушай, майор, прежде всего скажи мне: кто вот этот милый парень? — Сергей кивнул в сторону Хейти, что-то хрюкнувшего в беспамятстве.
— Тот, кто и есть. Другое дело, что в башке у него непорядок. Мы с таким сталкивались, но не у нас в области и вообще по другому поводу.
— А если понятнее?
— Если понятнее? — Кактус помолчал. — Если понятнее, то твой толстый приятель — зомби.
— Иди ты, — устало сказал Сергей. Он угостил собеседника еще парочкой оливок, терпеливо дождался, пока тот прожует и продолжит.
— Не, не мертвец дохлый, а просто человек с программой в голове. Ну, как робот. Ходит, делает все, что ему хочется, но в определенный момент его клинит и он начинает работать на хозяина. Кто в данном случае хозяин, остается только гадать, благо выбор велик. Но стоп: пора и мне вопрос задавать. Ты до института добрался?
— Добрался. Сегодня.
— И как там? Спрашиваю честно, потому что сам ни разу не был. Не мой уровень допуска и вообще не мои дела.
— Ничего особенного. Железяки, — почти честно сказал Сергей, — Ни человечков зеленых, никого.
— А попал как туда?
— В окно влез. А потом по вентиляции, или что у них там за труба проведена… Охраны, что характерно, никакой.
— Да есть у них там охрана. Только не так и не то охраняют. Они больше следят, чтобы изнутри ничего не просочилось, чтобы ученые мужи не сдали штатникам или япошатам, — поморщился Кактус, досадуя на неразумных коллег.
— Ты ж теперь им объяснишь…
— Объясню, если выживу. Мы с тобой, капитан, зарылись глубоковато. После таких погружений — или орден с повышением, или неопознанный труп в карьере.
— Чур, мне орден, — улыбнулся Сергей. — Ладно, давай мириться окончательно. А то сидим, как уроды.
Он решительно освободил Кактуса. Тот помассировал руки, потрогал нос и обматерил валявшегося возле холодильника эстонца. После чего попросил:
— Водки налей.
Закусили ветчиной и огурчиками. Сергей отхлебнул рассола, выплюнул попавшийся кусочек листика и поинтересовался:
— А что за история с этим вашим… Мыльниковым?
— Мельниковым, — поправил Кактус. — Я его сам не знал, но вроде дельный был сотрудник… Конечно, убил его не этот увалень. Хотя мог, с его-то моторчиком в башке. Мне вот нос своротил…
— Хватит тебе с носом. Починят.
— Ты лучше скажи, как на институт вышел?
— Через деда. Интересовался дед институтом. Истории любопытные рассказывал… Только человека, который мне их передал, я тебе не укажу, не обессудь.
— Чертеним, сами узнаем. А вместо дедовой цапки что нам подсунул?
— Деталь. От приемника.
— От приемника… — укоризненно покачал головой Кактус. — А подлинник куда дел?
— Спрятал.
— На хрена? Что ты с ним сделать собирался? Ты ж не ученый, ни хрена в этом не рубишь, — удивился Кактус.
— Надоело, — мрачно сказал Сергей. — Все надоело. Ройся в говне, ищи трактора, лодки, банки из подвалов… А как что другое — тебя норовят за поводок, чтоб не лез, чтоб сидел на своем месте и бумажки перекладывал. Я в этом городе тридцать лет живу, и в первый раз про эту тарелку сраную слышу! Ни легенд, ни страшных историй — ничего! Я в этом НИИ люпина на практике был в школе, чего-то там копал и полол! В ста метрах от этого дерьма!
— Не ори, — осадил его Кактус. — Я тоже узнал неделю назад. Деда, кстати, к этой истории никак поначалу не привязывали. Сидел он в Эстонии перед войной, осуществлял некий общий надзор, и все тут. Потом уже стали сомневаться, а тут еще ты встрял. А на самом-то деле деда порешили вовсе националисты. Есть у них группировка, «Хелле Хунт» называется. Волк какой-то там. Молодые пацаны, но руководят ими люди со стажем, еще из лесных братьев… Впрочем, сами лесные братья не совсем себе хозяева, командиров там найдется… Вот дед и попал под замес как палач эстонского народа. Отсюда и «собака» твоя, что рядом написали. Цирк, да и только! Еще бы черную метку в руку сунули… Самое забавное, что в целом для нации это не характерно, а вот встречаются отдельные индивидуумы. Собранные в команду.
— И что, они тут, у нас?
— Исполнитель приехал да и уехал. Они и не догадывались, что тут каша начнется… А ты как на этого толстуна напоролся?
— В буквальном смысле и напоролся. Я так понял, он к нам на автопилоте прибыл, да и попал бомжам на забаву. Еле отбил.
