где-то незаметно зреет мятеж, и эти спрятанные нужны, чтобы придать будущей власти оттенок преемственности, когда в кабинеты наркомов, сядут не эмигранты, а бывшие бухаринцы и рютинцы?..
Пустельга помотал головой, отгоняя нелепые фантазии. Спешить не следовало, спешить просто опасно…
Он вновь взялся за книгу. Итак, фрегат «Клеймор», английский корабль с экипажем из французов- эмигрантов готовится выйти из гавани…
Внезапно потух свет. Пустельга вздохнул и аккуратно закрыл роман. В Ташкенте он привык к подобному, электричество в городе то и дело пропадало. Странно, что такое бывает и в Столице. Может, просто выбило пробки?
Сергей подошел к двери и выглянул. В подъезде света тоже не было. Решив лечь спать, он направился на кухню, чтобы глотнуть холодного чаю и вдруг остановился. В дверь стучали.
…Вначале показалось, что это просто капли дождя бьют по стеклу. Потом подумалось, что сосед по площадке явился с предложением ремонтировать распределительный щит…
Пустельга подошел к двери и уже хотел было открыть замок, как вдруг откуда-то из неведомых глубин вынырнул страх. Ночь, пустая квартира, темнота. Он откроет…
В дверь вновь постучали, Сергей вздохнул, решив, что распределительный щит чинить не будет, и щелкнул замком.
– Сергей Павлович? Товарищ Пустельга?
Голос был женский. От неожиданности Сергей отшатнулся, успев подумать о соседке, столь же заинтересованной в починке освещения.
…Девушка, невысокая, в расстегнутом легком плаще. От нее пахло дождем и, почему-то, бензином. Голос внезапно показался знакомым…
– Д-да. Это я…
– Я Вера… Вера Лапина. Мне надо с вами… Можно войти?
На тебе! На миг стало жарко – и снова вернулся страх.
– Можно зайти? – растерянно повторила девушка, заметив, что Пустельга молчит. – Я промокла. Там так холодно!..
Сергей, наконец, опомнился. В любом случае гостью, к тому же промокшую и замерзшую, держать на лестничной площадке не полагалось.
– Заходите. Прямо по коридору, вторая дверь направо. Я сейчас…
Он поспешил в комнату и быстро накинул пиджак. Вернувшись, запер дверь и провел гостью к себе. Случайно прикоснувшись к ее руке, Пустельга почувствовал ледяной холод, как будто Вера пришла с лютого мороза.
– Я сейчас заварю чай…
– Не надо…
Лапина бессильно опустилась на край кровати (больше садиться было некуда) и помотала головой.
– Если можно – полотенце. У меня волосы промокли.
Чай Сергей все-таки поставил. В одной из вчерашних бутылок оставался еще глоток коньяку. Вера между тем тщательно вытирала волосы, они оказались длинными, по пояс. Тусклый свет падал из окон, и Пустельга смог разглядеть ее лицо. В полумрака черты лица странно заострились, кожа казалась бледной, какой-то пепельной…
– Спасибо, – Вера глотнула коньяк. – Мне некуда было идти, Сергей Павлович…
– Просто: Сергей, – предложил Пустельга. – А вас…
– Да, конечно, – на губах промелькнула улыбка. – Зовите по имени, Сергей. Давайте все-таки познакомимся…
Маленькая ладонь обожгла холодом, и Пустельга пожалел, что коньяка осталось так мало.
– Вера, у вас руки ледяные!
– Да… Весь день ходила по улицам, пыталась ездить в метро, чтобы согреться, но потом мелочь кончилась, а кошелек я забыла. Сергей, давайте я расскажу все сразу…
Вера говорила тихо, голос был растерянный и какой-то безнадежный, словно она заранее знала, что ей не поверят.
– Вы знаете, я попала в плохую историю. Переписывалась с одним человеком. Военным… Потом его арестовали, мои письма и фотографии оказались у Рыскуля. Дальнейшее вы знаете, Сергей… Это было страшно, мне впервые в жизни захотелось умереть…
Она замолчала, но Пустельга не торопил. Он уже пришел в себя и теперь слушал девушку не только с сочувствием, но и с профессиональным интересом. До сих пор она говорила правду.
– Потом… Я попросила кое-кого из знакомых… Мне обещали помочь, но затем сказали, что это безнадежно. И тут пришел Микаэль…
– А кто такой Микаэль? – как можно равнодушнее поинтересовался Пустельга. Девушка явно удивилась:
– Миша? Его у нас все знают! Он сын Александра Ахилло, очень симпатичный молодой человек, такой общительный!… Он зашел ко мне и отдал документы. Я так и не поняла, откуда они у Миши…
Сергей кивнул. Вера, по-прежнему, не лгала. Он постарался сосредоточиться. Сейчас начнется главное, и надо понять, где правда, а где – нет…
– Я так обрадовалась! Вы, конечно, понимаете… – Лапина вновь покачала головой, мокрые волосы упали на лицо. – В то утро мне казалось, что есть все-таки Бог на небе! Но в тот же вечер мне позвонили. Голос мужской, незнакомый… Сказали, что документы достали вы, назвали вашу фамилию и номер телефона. Вначале я ничего не сообразила и позвонила вам сказать спасибо…
Девушка не лгала, но Сергей ощутил, что каждое слово дается ей с трудом. Она, похоже, колебалась, рассказывать ли дальше.
– Потом… Потом еще звонок, тот же голос… Он сказал, что вы совершили должностное преступление, добывая документы. Что есть свидетели, а значит, я соучастница. И если я не хочу попасть в камеру, а потом в лагерь, то должна выполнять то, что мне скажут…
Пустельга почувствовал в ее тоне легкую странность. Что-то было не совсем так. Вера явно не договаривала…
– Они хотели… Вначале я думала, что этот, неизвестный, хочет того, что и Рыскуль…
Внезапно девушка уткнулась лицом в ладони. Узкие плечи вздрагивали – Вера плакала, без звука, словно ей что-то сдавило горло. Наконец, медленно подняла голову:
– Извините… Это было так омерзительно! Рыскуль – животное… Дайте мне платок или полотенце…
Чистого платка у Пустельги не оказалось. К счастью, полотенце было рядом.
– Он сказал, что я должна познакомиться с вами. Что это будет легко: вы человек молодой, симпатичный… – Вера горько усмехнулась. – И даже посредственной актрисе это вполне по плечу, а мне так и бог велел. Он, кажется, видел мои спектакли: назвал несколько ролей… Я должна стать вашей знакомой, другом и выполнять их указания…
– Какие именно?
История была самой элементарной. Вербовка, простая и не очень грамотная. Страх и угрозы – стимул не особенно надежный, особенно в длительной перспективе.
– Они не сказали. Я должна вначале войти к вам в доверие…
Стоп! Сергей сдержал усмешку. Вера лгала! Лгала очень убедительно, но Пустельга кожей почувствовал неправду. Ей сказали, это точно…
– Я поняла из его намеков, что должна узнавать от вас какие-то служебные тайны. Вы ведете важное расследование…
Тоже ложь! Тут не требовались даже отмеченные в его служебной характеристике «особые способности». Только человек, далекий от спецслужб, мог допустить, что сотрудник Большого Дома будет поверять служебные тайны своим знакомым…
– Я отказалась, но мне угрожали… Вчера я заметила у дома каких-то подозрительных типов, сегодня утром тоже. Я не пошла в театр, весь день бродила по городу, а потом решила идти к вам… Что мне делать, Сергей?
