оторваться не могла, все смотрела, смотрела… ну выродок, да и
только! <…> Какова наглость? У него петух бросается на людей, а
он зовет: «Заходите». Выродок!» Я ужаснулся этой ненависти,
которой даже прицепиться не к чему, и пожаловался еще более
умной и доброй жене другого музыканта. Но и эта жена прижала
уши, оскалила зубы и ответила: «Ненавидеть его, конечно, не
следует, но что он выродок – это факт.» И пошла, и пошла.[2]>>
Конечно, случаи с Шостаковичем и с моим отцом совершенно
разные. Но есть в них одно несомненно общее – это готовность
культурной публики поверить в несусветную чушь и дружно
возненавидеть
Я благодарен М.Улановской, которая, поддерживая свою
репутацию за чужой счет, сохранила для любителей музыки
замечательную историю о Рудольфе Баршае.
[1] Локшин А.А. «Трагедия предательства» как портрет эпохи / Российская
музыкальная газета, 2002, №7/8. Эта статья, воспроизведенная также в
«Гении зла» (М., 2005), представляет собой ответ на статью:
Прохорова В.И. Трагедия предательства / Российская музыкальная газета,
2002, №4.
[2] Евгений Шварц. Позвонки минувших дней. – М.: Вагриус, 2008, с.
196–197.
Приведу теперь свою заметку, опубликованную в феврале 2007
года на http://www.lokshin.org примерно в таком же виде:
2. ПЕТР ГРИГОРЕНКО, МАЙЯ УЛАНОВСКАЯ И
ДРУГИЕ
Насколько мне известно, книга воспоминаний «В подполье можно
встретить только крыс…» известного правозащитника
П.Г. Григоренко (1907–1987) издавалась на русском языке трижды.
В прижизненном издании 1981 года (Нью-Йорк, Изд-во
«Детинец») имеются примерно четыре страницы (см. с. 674–678),
опущенные в российских изданиях 1990 и 1997 годов.
Данная заметка – попытка разобраться в том, почему эти
важнейшие страницы, содержащие не для всех приятные мысли,
исчезли в двух переизданиях книги, сделанных после смерти ее
автора.
В частности, исчезли такие строки:
«В честности Петра Якира в те дни [т.е. в дни, предшествовавшие
аресту и «раскаянию» Якира] я усомниться не могу. Слишком
близко и хорошо я его знаю, чтобы подозревать в чем-нибудь
темном. У него были два недостатка, из-за которых я советовал
ему отойти от [правозащитного] движения, не ожидая ареста.
Первый из этих недостатков – излишняя, просто невероятная
доверчивость. Стоит совершенно незнакомому человеку придти к
нему и рассказать о действительных или мнимых бедах,
перенесенных им от властей, и он уже для него свой человек.
Любой бывший зэк – друг и брат. Он последнюю рубашку снимет
с себя для него и поделится последней рюмкой.
Его невероятную доверчивость я могу продемонстрировать на
примере. <…>
