трем семьям: Грачевым, Губарьковым и Локшиным. (Это могут
подтвердить наши бывшие соседи Мария Трофимовна Грачева и
Татьяна Николаевна Губарькова, а также многие другие люди).
Комнату эту отец получил от Союза композиторов благодаря
ходатайству Н.Я. Мясковского, который случайно услышал, как
некий композитор от нее отказывался, желая получить лучшее
жилье.
...Во-вторых, комнату Локшин получил не «именно тогда», т.е. не
во время разгрома кантаты (декабрь 49 г.), а на год раньше.
...Как следует из статьи Прохоровой,
незаурядная память подвела на этот раз Веру Ивановну, и одна
комната превратилась в «несколько», а время ее получения
сдвинулось на целый год. (Между прочим, в начале своей статьи
Прохорова пишет, что чувствует себя обязанной «остановить
поток лжи». Так что намерения у Веры Ивановны были самые
похвальные).
Итак, единственный серьезный аргумент Прохоровой, который
мог бы быть независимым образом подтвержден, проверки не
выдержал. Поэтому я не принимаю всерьез и остальных ее
утверждений.
...Чтобы закрыть жилищную тему, добавлю, что в начале 1951
года, уже после ареста Прохоровой, мой дед по материнской
линии, профессор геофака МГУ Б.П. Алисов обменял свою
двухкомнатную квартиру (Ново-Песчаная ул., д. 8, кв. 68) на
отцовскую комнату, где в то время жили мои отец, мать, бабушка
и тетка с открытой формой туберкулеза.
...Замечу, наконец, что графологические предположения
Прохоровой также не соответствуют действительности: буквы
«ш» и «м», написанные моим отцом, прекрасно различимы.
(Чтобы читатель мог в этом убедиться, я привожу в этой книге
факсимиле двух отцовских писем).
* * *
...Понимает ли Вера Ивановна, что ее «Трагедия предательства» –
уникальный документ, доказывающий несостоятельность
обвинений в адрес моего отца? А кроме того, ее статья – портрет
нашего общества, подвергшегося насилию и обманутого. Мне
хочется привести здесь слова Н.И. Гаген-Торн из ее книги
Memoria (М., 1994, с. 374), как будто специально написанные для
ответа Вере Ивановне: «Основой сталинского режима было
разрушение естественных чувств. Был проделан социальный
опыт: как создать полную автоматическую покорность? Для
этого представлялось наиболее пригодным нарушить
естественные реакции человека – заботу о близких, веру в друзей,
умение отличать правду от лжи. Это было основным для
бредового состояния, в которое была поставлена страна:
перестать понимать, где правда, где мистификация, кто враг, кто
друг».
Что я могу к этому добавить? Уверен, что наилучшим
опровержением искаженного образа моего отца является его
