боевой задор. Как часто в юности она мечтала оказаться в настоящей английской деревне, с зелеными палисадниками, приземистыми домами, крытыми тростником, и извилистыми улочками, с пятичасовым чаем и местными кумушками в шляпках и с ридикюлями! Она часто рисовала себе этот мир, никогда не надеясь побывать в нем. И вот, пожалуйста, она словно оказалась на страницах книги. Коттедж Тома, сложенный из древнего серого камня, стоял почти на самом краю деревни. Маленький двухэтажный, вросший в землю по самые окошки, с поросшей мхом крышей, он выглядел лет на пятьсот, не меньше. Низкая каменная ограда, отделявшая его от улицы и соседних домов, производила впечатление такой же глубокой древности. Соседние дома были чуть больше, но похожи на него, как родные братья. Серый камень, изгрызенный ветром и изъеденный сыростью, плети вьюнов, цепляющиеся за выступы камней, свисающие с крыш, опутывающие окна, с мелкими квадратиками стекол. А садики и лужайки!
Юля обожала цветы, сады, деревья и прочую зелень, хотя ничего не смыслила в садоводстве. Даже дома у нее ничего не выживало, кроме единственного уродливого кактуса, подаренного ей лет пятнадцать назад детьми на Восьмое марта. Особенно же ее восхищали английские сады. Пестрый ковер разнообразных растений, выросших, словно по собственной воле, цветущих и не только, восхищал ее. Ни один регулярный сад не мог вызвать в ней такого прилива эмоций. Четкие линии, высаженные по линейке цветы, словно построенные на смотр солдаты, выглядели жалко и скучно. А вот пушистые, разноцветные, разновысокие, словно наперегонки лезущие из-под земли обитатели английских палисадников, всегда удивляли ее, особенно удивляло, как это можно сделать намеренно. Этот ворох цветов и форм создавался искусственно, и это больше всего ее удивляло. Пожалуй, надо будет устроить на их вилле в Ницце уголок английского сада, размышляла она, не спеша двигаясь вверх по улице.
Вот, например, что это за удивительный куст с оранжевыми листьями? На дворе начало июля, а он выглядит так, словно уже наступил сентябрь. Из-за высокой стены на улицу свешивался шлейф тонких веточек, усыпанных яркими желто-оранжевыми листьями, похожими на трепещущих бабочек, потом стена обрывалась, и за невысоким заборчиком Юле предстал чудный домик. Над каждым его окошком нависала маленькая треугольная тростниковая крыша, а белые стрельчатые рамы имели необычные, замысловатые переплеты. Узенькая улочка делала в этом месте плавный округлый поворот, словно обнимая дом и садик, а пушистые разноцветные кусты выглядывали из-за забора, как любопытные дети. Юля остановилась. Этот дом был самым чудесным во всей деревне.
Вчера, когда они с Томом ходили в паб, Юля была так поглощена предстоящим появлением на публике, что совершенно не смотрела по сторонам. А на обратной дороге она была занята разбором собственных полетов, так что деревни толком и не видела. А вот сегодня…
День был пасмурным, хоть и теплым, и солнце лишь изредка пробивалось сквозь плотную пелену густых кучевых облаков. И вот сейчас оно как раз выглянуло сквозь небольшую прореху в небесном пуховом одеяле и золотым светом окрасило сказочный домик, оживляя его, раскрашивая новыми, более яркими красками.
Юля восхищенно охнула и полезла за фотоаппаратом. Она уже напрочь забыла, куда так торопилась все утро, и только щелкала кнопкой, выбирая удобные ракурсы и планируя вернуться сюда завтра с Вероникой. Василий такую простую красоту вряд ли оценит по достоинству.
В этот момент из дома показалась хозяйка, ее Юля тоже с удовольствием щелкнула, потому что она чудесно гармонировала с пейзажем. Стройная, высокая, с длинными седыми волосами, спускающимися ниже талии, с аккуратными локонами, в длинном пестром платье, в сандалиях на босу ногу, с деревянными резными браслетами, обнимающими ее тонкие изящные запястья. Она была похожа на спящую красавицу в старости. Или на балерину на пенсии. У нее было на редкость одухотворенное лицо, хотя и несколько надменное.
Юля по привычке открыла рот для приветствия и тут же его захлопнула. Ну, что за беда такая! Хоть намордник себе для памятливости надевай. Она ущипнула себя за ногу, не забывая при этом радостно улыбаться.
Леди, а в этом сомневаться не приходилось, подошла к калитке и строго, хоть и вежливо, сообщила, что ее дом – частное владение и она запрещает проводить здесь фотосъемку. Юлина счастливая улыбка не произвела на хозяйку чудесного домика никакого впечатления. «Ну и фиг с тобою, – подумала Юля, – нет и не надо». Она убрала фотоаппарат, и, промычав что-то нечленораздельное, состроила кислую мину, долженствующую означать извинение, после чего развернулась в сторону центральной площади и уже собиралась отбыть, когда ее настигло легкое прикосновение. Юля резко обернулась, не понимая, кто это вздумал хватать ее за руки. Рядом с ней стояла и искренне открыто улыбалась неприветливая хозяйка домика.
– Извините, – едва слышно промолвила она. – Я думала вы туристка. Меня зовут Ариана Далтон. А вы, должно быть, мисс Кендал? – Юля уже оправилась от неожиданности и включилась в роль. А хорошо у них тут поставлена информация, эта женщина не похожа на завсегдатая паба или закадычную подругу миссис Ларкинз.
– Да, вы правы, в нашей деревне новости быстро разлетаются, – с улыбкой кивнула миссис Далтон, не дожидаясь Юлиного ответа.
Тонкая штучка, пожалуй, она слишком умна для близкого знакомства, решила Юля, согласно кивая в ответ на утверждение пожилой леди. Не стоит мне тут задерживаться, надо быстренько прощаться и в дальнейшем не попадаться ей на глаза, пока не разоблачили чего доброго.
Но у миссис Далтон, очевидно, были другие планы. Продолжая радушно улыбаться, она ухватила Юлю за локоток и, развернув к своему дому, проговорила, глядя прямо в глаза собеседнице:
– Кажется, вам понравился мой сад? Идемте, я покажу вам его, он моя гордость! – И, не дожидаясь согласия гостьи, повлекла ее в свои владенья.
«О господи, только бы не переиграть!» – покрывалась испариной Юля, вспоминая свой небогатый опыт общения с глухонемыми людьми.
Однажды ей довелось в бытность свою риелтором заниматься разъездом семьи с двумя детьми, в которой родители имели подобные проблемы. Она постаралась сосредоточиться, чтобы не выдать себя жестами или мимикой. «Надо же было так вляпаться! Тоже мне артистка погорелого театра! Комиссаржевская на гастролях», – ругала себя Юля, проходя в калитку. А все глупая самонадеянность.
Между тем Ариана провела ее в глубь сада. За оградой он выглядел еще прекраснее, заросшие травой, выложенные красным кирпичом дорожки, пестрые шапки цветов, большие нежные головки розовых и красных маков, мелкая россыпь незабудок, синие стрелы дельфиниума и множество других цветов, названия которых Юля не знала. Ариана вела ее по дорожке, рассказывая о саде. Иногда Юля делала озадаченное выражение лица, когда та произносила особенно сложное название или длинную фразу. Обойдя дом – со стороны сада он был густо увит плющом или каким-то похожим растением, – они вышли к большой беседке или даже павильону.
– А это моя мастерская, – с любезной улыбкой миссис Далтон распахнула дверь. – Я в некотором роде художница. У меня даже есть собственные ученики, некоторые местные дамы увлеклись живописью под моим влиянием.
Юля прошла внутрь и вздохнула. О такой мастерской можно только мечтать.
– А вы не увлекаетесь живописью? – спросила Ариана, видя, с каким интересом гостья рассматривает стоящие на мольбертах работы.
Юля кивнула раньше, чем успела подумать.
– Чудесно! У нас как раз сегодня встреча. В шесть! Приходите! У нас собирается приятное общество. Миссис Ларкинз здесь не появляется, – хитро подмигнув, добавила она.
Предложение было соблазнительным. «Вряд ли только миссис Ларкинз в курсе местных сплетен, а иначе откуда бы Ариана узнала обо мне?» – судорожно размышляла Юля, делая вид, что рассматривает акварель. Но как же быть с проницательным взглядом Арианы! А если она заподозрит, что я претворяюсь? По деревне поползут слухи, и что тогда делать? Рискнуть? Или не рискнуть?»
Юля снова почувствовала легкое прикосновение к своему плечу.
– Так вы придете? – Ариана смотрела ей в глаза с искренней доброжелательной улыбкой. – Вам нечего смущаться. У нас очень милый дружеский кружок, все вам будут рады.
Юля нерешительно вздохнула. Общение с недалекими деревенскими наседками представлялось ей более безопасным.
