Он хотел быть грубым, чтобы заставить ее уйти. Не на ту напал. Анья никогда бы и не подумала, что ей действительно захочется сделать это. Возможно, она подспудно жаждала этого с самого начала.
Медленно спустилась вдоль его тела, пока ее рот не оказался на одном уровне с его плотью. Он затаил дыхание, в комнате стало очень тихо.
«Анья, ты…»
«Я делаю это не для того чтобы что-то там доказать» хрипло сообщила она. «Я делаю это потому, что, кажется, не в силах удержаться. Я должна. Твой вкус… Я должна узнать… не может быть таким же чудесным, как я себе представляла» И с этими словами, она приняла его в свой рот, полностью, абсолютно до конца, скользя до упора и чувствуя как он ударяется о ее глотку. Странное ощущение, но ей понравилось.
Он зарычал в агонии наслаждения, и звук разлился по ее коже подобно ласке. Его руки запутались в ее волосах.
«Анья. Не надо. Не должен был…Анья…»
Девушка перемещалась вверх, вниз, вверх, как видела в порой просматриваемых непристойных фильмах.
«Ты…ты…о, боги, Анья. Не останавливайся»
От приказов к мольбам. Она растворялась в своем могуществе, в излучаемой ним нужде. Нужде, что затопила и ее, вознося ее собственное удовольствие на новый уровень.
Мой.
Продолжала скользить, ее язык постоянно извивался, оглаживая все, к чему прикасался. Она сжала его тяжелые яички. Он изогнулся к ней, погружаясь глубже, все его мускулы налились сталью. Она чувствовала биение страсти в его крови. Хотела большего. Должна получить большее.
«Анья, остановись!»
Она безжалостно продолжила свои скольжения, дразня языком его тугую головку. Всасывая. Оцарапывая зубами. Она проделывал с его членом все то, что творила со своими любимыми леденцами на палочке. Только его вкус ей нравился больше. Такая страсть … ох, такая страсть.
Он был тверд для нее, и только для нее.
«Анья!», когда оргазм прокатился по его телу, он проревел ее имя, выстреливая горячим семенем ей в рот.
Она проглотила каждую капельку и даже вылизала самую последнюю, инстинктивно зная, что ему будет приятно. Пока она садилась, спазмы удовольствия еще сотрясали его, хотя все уже закончилось. Глаза мужчины были зажмурены, а губы приоткрыты от изумления.
«Я сделала это», с гордостью подумала она. Никогда она не чувствовала себя более могущественной и еще никогда не видала более эротичного зрелища.
Ее собственная нужда достигла нового уровня: она повалила его и села верхом. Была такой мокрой, что ее трусики можно было выжимать.
Его веки медленно поднялись, и он уставился на нее снизу вверх, на лице ясно читалось удовлетворение.
«Анья. Ты не обязана была это делать»
«Я хотела» сказала она. «И я хочу тебя. Больше никогда в этом не сомневайся»
Нежность светилась в его лице.
«Тогда что же ты от меня скрываешь? Почему я не могу раздеть тебя?»
Эта нежность… Уязвимость завладела нею, поскольку никогда и никто, кроме ее родителей, не смотрел на нее так. Словно она была бесценна. Словно она была сокровищем. В груди Аньи защемило.
Люциен протянул руку и погладил ее по щеке. Девушку охватила дрожь.
«Почему Анья? Я старался сопротивляться тебе с момента, как ощутил твой клубничный аромат» признался он. «Как видишь, у меня это плохо получилось»
Даже сейчас его плоть наливалась, восставала от возобновляющегося желания. Ее глаза расширились, и она с трудом старалась не смягчиться в отношении него еще больше. Если он говорил правду, то значит, хотел ее с самого начала и боролся с этим. Каждое недоброе слово и действие было направлено на то, чтобы держать ее на расстоянии.
Он намекал на подобное ранее. Теперь же, когда он находился под нею…
Она неожиданно испытала внутренний конфликт и не знала, что с ним делать. Зараза. Это по-настоящему все усложняло, потому что основа ее – вынужденной, черт побери! – неприязни и гнева была разрушена.
Все же он не перестанет пытаться убить ее. Не сможет. Если только не выберет ее вместо «всего, что ему дорого». Как эгоистично с ее стороны просить его об этом, если ей нечего дать взамен.
«Анья»
«Что?» Она сморгнула, возвращаясь взглядом к Люциену.
Его губы изогнулись.
«Соберись»
«О, прости. Ты что-то сказал?»
Он выгнул бедра, потираясь членом о ее клитор.
«Я спросил, почему ты хочешь оставаться в одежде. На тебе есть шрамы?»
На ней выступила гусиная кожа.
«Нет» По крайней мере, не в физическом смысле.
«Если и есть, то для меня это помеха. Клянусь. Я покрою их поцелуями» хрипло пообещал он.
Ее живот задрожал. Какой прекрасный мужчина. Она положила ладони на его грудь, чувствуя дикое биение сердца сквозь порванную рубашку. Она решилась рассказать ему. После всего через что они прошли, он заслужил узнать правду.
«Я проклята» наконец-то призналась она. Если он плохо отреагирует, она сможет возненавидеть его по-настоящему. Ее одержимость может растаять.
Он свел брови.
«Ты тоже одержима демоном?»
«Нет. На мне лежит проклятие иного рода»
«Ах, да. Рейес упоминал проклятие, но не мог точно сказать какое»
«Это потому что только несколько избранных знают и сейчас они скрываются, чтобы Крон не заточил их. Ну, и еще та, что наложила его, но эта фригидная сука за решеткой»
«Кто проклял тебя и почему?» В его голосе звучал гнев, будто бы он намеревался убить того, кем бы он ни был. «Рейес говорил, что это могла быть Фемида»
Ее живот опять задрожал.
«Так и есть. Моя мать и Тартар, супруг Фемиды, сошлись и девятью месяцами позже – привет, малышка Анья. Фемида не знала, пока не увидела меня, потому что я женская копия своего отца, можно так сказать»
«Помню Тартара» произнес Люциен. «Я приводил ему заключенных. Он был почтенным мужем, даже красивым, но его я не хотел раздевать»
«Люциен только что пошутил» девушка усмехнулась. Не могла сдержаться. «Поняв, что произошло, Фемида осатанела. Я не сразу поняла все последствия ее проклятия, только через несколько дней, когда спало оцепенение. Боги, как же мне хотелось снести ей башку!»
Вожделение сверкнуло в глазах Люциена, тут же пропало, краткое, но неоспоримое.
«Не знаю почему, но меня заводит то, как ты это говоришь»
Она полагала, что знает почему. Он был Смертью. Он наблюдал слабость и человеческую бренность ежедневно. Она же не была обыкновенной женщиной. Сильной. Целеустремленной. И это должно было быть достаточным отличием. По крайней мере так она надеялась – потому что именно такой она была и очень сильно хотела, чтобы ему это в ней нравилось.
«Расскажи мне о проклятии» Его взгляд опустился к поясу ее штанов, а пальцы последовали за ним, оглаживая их верхний край.
Силы небесные. Итак, признание.
«Если я когда-нибудь позволю мужчине проникнуть в себя, я буду связана с ним навеки. Ни один другой мужчина больше не понравиться мне»
Брови Люциена опять сошлись на переносице.
«Это…»
«Ужасно, бояться утратить свободу из-за мужчины» Вот разве что с Люциеном эта мысль не казалось такой кошмарной. «Я никогда не смогу покинуть его, что бы он со мной ни делал. Влюбись он в другую – я смогу только наблюдать, томиться и не получить его»
Чем больше она говорила, тем сильней он сопереживал.
«Очень долго моя воля была скована Смертью. Я делал все, что он хотел, не в силах остановиться его»
«Так что ты знаешь, как ужасно это может быть, да?»
«Да. Именно потому я никогда не поставлю свою волю над твоей свободой. Не таким образом» Он облизнул губы, оставляя блестящий след, который ей захотелось вкусить. «Так ты никогда…»
«Нет» процедила она, коротко мотнув головой.
Он не двигался и молчал довольно долго, просто смотрел на нее. Девушка не знала, что за мысли роились в его голове. Его лицо снова стало пустым, непонятным.
Наконец-то он произнес:
«Я резко тебя судил и за это покорно прошу меня простить. Анья…» Он что-то собирался сказать, но передумал. Пауза. Потом, раздался надтреснутый шепот: «Ты когда-нибудь испытывала оргазм?»
Какой реакции она от него ожидала, она не знала и сама. Но не такой. Извинения? Восхитительно.
«Только если сама…» со стыдом призналась девушка. «Я не уверенна, считаются ли пальцы проникновением, потому ни один мужчина не спускался ниже моей талии»
«Ты доверишься мне? Поверишь, что я не проникну в тебя?»
«Я … возможно» Глупышка. Ему не стоит доверять и самую малость.
