Так уж случилось, что у меня все не как у нормальных людей — моя беда в том, что я сначала делаю, а потом уже соображаю. Мама по этому поводу всегда не преминет добавить, что виной этому моя чрезмерная живость и любопытство. Что есть, то есть, наверное, благодаря этой своей идиотской черте я вечно вляпываюсь в истории, о которых нормальные люди только в книжках читают.
Бедный Ларчик! Наверное, он меня все-таки держит на работе исключительно по благотворительным причинам. Проку от меня куда меньше, чем мороки. Жалость я у него вызываю своей неприспособленностью к жизни, честное слово!
В общем, я открыла дверь в Ленину комнату, этак нахально, по-свойски, и остолбенела.
Черт знает, что там творилось! Все было перевернуто вверх дном, будто на ее комнату напала Золотая Орда и смела все, что только у несчастной хозяйки наличествовало!
Или сама Елена спешно бежала, поняв, что я ее подозреваю?
Поскольку дом этот явно притягивал всяческие несчастья, я вдруг отчетливо себе представила, что сейчас вот сделаю я два шага и наткнусь на труп хозяйки. Может быть, вам и нравится натыкаться на трупы, а у меня на них уже аллергия, и нервы у меня не такие уж железные.
Поэтому я тут же повернула назад. Сейчас зайду к Ларчику и позову его осматривать комнату. В конце концов, он в отличие от меня работал в прокуратуре, ему и флаг в руки по части поисков трупов.
Правда, тогда все лавры опять достанутся ему, а это не очень справедливо…
Мысль о стремительно исчезающих в туманной дымке «лаврах» заставила меня вернуться в комнату. Шла я медленно, оглядываясь по сторонам.
Трупа, по счастью, не было. То ли его очень хорошо припрятали, то ли вообще мне крупно повезло, и его растворили в серной кислоте.
Я открыла дверцу шкафа, зажмурившись, потому что почти на сто процентов ожидала выпадения оттуда останков Елены. Что-то огромное и шуршащее дотронулось до моего лица, заставив меня похолодеть.
«Трупы прячут в целлофан», — почему-то вспомнила я.
Моя находка была упакована в целлофан!
Я взвизгнула и отшатнулась.
Открыв глаза, я с облегчением вздохнула. Это была всего лишь шуба, такая блестящая, из натурального меха.
Я начала запихивать несносную шубу назад, и в это время дверь за моей спиной открылась и Еленин насмешливо-презрительный голос спросил:
— И какого черта ты шаришь в моей комнате?
— Да не расстраивайся ты так, — говорила Эльвира Пенсу, выпуская дым из ноздрей, — никуда твоя рыжая красавица от тебя не денется… Потом ей все объясним. Лучше скажи, похожа я сейчас на огнедышащего дракона?
Она еще сильнее выпустила дым из ноздрей и засмеялась.
— Похожа, — пробурчал Пенс, задумчиво погружаясь в созерцание дыма.
— Сережка, ты не видел Сашу? — голос Ларикова вывел его из оцепенения, он поднял голову и печально покачал головой.
— Нет, не видел. Она меня старательно не замечает и, мне кажется, намеренно избегает.
— Не бери в голову, помиритесь… Мне нужна ваша помощь, — без всякого сочувствия выпалил Лариков. — Дело в том, что, кажется, был тут наш скромный художник, которого мы просили нам позвонить. Антон Иванович, помнишь? По описанию охранника — очень похож на него. Поэтому сгоняйте к нему на дачу и притащите сюда. Очень любопытно, что он тут делал в тот вечер. Все понял?
Пенс кивнул.
— И не грусти. Все поправится…
Лариков неловко погладил его по голове, от чего Пенс дернулся.
— Я не маленький, — проворчал он.
— Иногда мне кажется, что вы с Сашечкой оба из детсада, — улыбнулся Лариков и, подмигнув Эльвире, быстро пошел назад, в кабинет, где его вопросов ожидала следующая жертва.
— Поехали? — спросила Эльвира.
— Поехали, — согласился с печальным вздохом Пенс, смотря в глубь коридора, как будто надеясь увидеть там фигурку Александры.
Она смотрела на меня злыми, испуганными глазами. Даже и определить было трудно, чего в ее глазах больше — страха или злости!
— Я тут искала тебя, — передернула я плечом.
— В шкафу? — саркастично усмехнулась Лена. — И как? Или тебе поручили обыскать меня?
— Нет, — не выдержала я. Не могла же я сказать живому человеку, что опасалась обнаружить в шкафу его собственный труп! Не известно ведь, как это может повлиять на психику!
— Мне велено подложить тебе подслушивающее устройство!
— Так я и знала, — кивнула эта мегера. — Сейчас вот закачу истерику, чтобы все знали, что ты воровка! И пыталась спереть у меня шубу.
— Я член общества защиты животных, — улыбнулась я. — Мне твоя шуба знаешь где нужна? Как подумаю, сколько несчастных, маленьких и милых норок убили, чтобы ты могла напялить это уродство на свою тощую фигуру, — страшно делается!
— Жаль, что за тебя все заступятся, — мрачно усмехнулась фурия. — С каким удовольствием я выцарапала бы твои круглые глазки!
«Похоже, мой допрос рискует превратиться в банальную склоку», — подумала я. И приступила к военным действиям без околичностей.
— Предположим, что я тут искала одну вещь, которая пропала, — брякнула я наобум.
Елена тут же побледнела.
— И что же у вас пропало? — поинтересовалась она.
— Крест, — продолжала я свою безумную атаку.
— А я откуда знаю, где этот чертов крест? — завопила она. — Мне и самой было бы интересно узнать, какая сволочь его притарила!
— Та же, что убила Филиппа и Алису Давыдовну, — сказала я.
Она вытаращилась на меня в остолбенении и прошептала:
— Ты тоже так думаешь?
Я кивнула.
— Честно говоря, крест украла я, — вдруг призналась она. — Вчера вечером. Я же его первая увидела… Понимаешь, я зашла, он лежит, а рядом с ним этот крест. Тогда я подумала, что с паршивой овцы хоть шерсти клок, и быстренько увела этот крест. Принесла его, спрятала и сделала вид, что направляюсь к Филиппу. До меня весь кошмар ситуации еще не дошел. Знаешь, как до жирафа — на пятые сутки. И тогда я заново разыграла все, как по нотам.
— А в коридоре никого не было?
— Нет, — покачала она головой. — Так вот, наутро я возвращаюсь после завтрака, лезу в тайник, а креста там нет! Представляешь?
Я сочувственно посмотрела на нее. Потом перевела взгляд во двор.
— Но я его не убивала. Ты мне веришь?
По двору шли, о чем-то оживленно разговаривая, Эльвира и Пенс. Более того, они направлялись прямиком к гаражу, где стояла Эльвирина машина.
— Верю, — кивнула я.
В тот момент я была согласна со всем, лишь бы только не разреветься в ее присутствии.
Дверь в дом была закрыта.
Эльвира подергала ее и развела руками.
