— Саша, не сходи с ума, — сказала испуганно Марина. — Что там у тебя? Катенька возлюбленного увела? Слушай, только не мотайся по кабакам! Давай я к тебе приеду, потому что мне сейчас самой забыться нужно.
— Давай, — признала я последний вариант идеальным. — Только забываться будем с посильным грохотом и фейерверком!
— То есть принести петарды? — слишком буквально поняла меня моя абонентка. — Я их боюсь…
— Да нет, обойдемся грохотом пробки, которая вылетит из шампанского, разбивая по дороге кучу лампочек, — пояснила я. — Я его сейчас куплю.
— Давай, а я еще чего-нибудь прихвачу… Только, Саш… Что там у тебя Катька устроила, не относись к этому очень серьезно, ладно? Я тебе потом объясню, что к чему.
Я заверила ее, что дождусь ее живой и здоровой, и повесила трубку, не забыв продиктовать ей адрес.
Ну вот… Хорошо, что в мире не только сексуально озабоченные фемины шляются! И добрые души есть еще пока на свете…
Правда, увы, такие же несчастные, как я!
Пока «добрая душа» добиралась до меня по мрачным и безрадостным улицам, заполненным коварными хищницами, вознамерившимися похитить у меня все — и босса, и единственного рыцаря, — я купила шампанское, тщательно проверив его этикетку, потому как сейчас его было очень много левого, а если я нечаянно им отравлюсь, Пенс, чего доброго, решит, что я это сделала преднамеренно. С этаким глупым уничижением своей богатой души я была в корне не согласна! Это их подруги травятся из-за мужчин, а у меня в жизни другие планы!
Я немного повеселела, решив, что каждому свое, мужчина, в конце концов, заслуживает своей избранницы, и, если Пенсу так хочется, пускай тащится с этой крокодилицей по ухабам жизни. Она ему еще покажет!
Представив себе несчастное будущее Пенса с этой кошмарной кикиморой, я окончательно развеселилась. Нет ничего слаще для брошенной и обманутой женщины, милые мои, чем те добрые минуты, когда мысленный взор показывает тебе муки, ожидающие неверного! Вот он сидит утром, завтракая какой- нибудь отвратительной пшенной кашей, а вокруг него носится в бигуди злобная крокодилица, полностью растеряв все свое жалобное обаяние, и Пенс, чтобы ее прокормить, продает возлюбленный мотоцикл, поскольку крокодилице нужно сто восемьдесят пятую сумку из крокодиловой же кожи! Я все это время, естественно, остаюсь такой же милой, чудесной, хорошенькой. И вот в один из таких кошмарных моментов напившийся с горя Пенс набирает мой номер телефона. Саша, говорит он, рыдая, я тебя все еще люблю… Давай встретимся? Сам Пенс к тому времени уже стал лысым. Да, именно так. Лысый. Серьгу из уха у него выдрала мадам, потому что она дитя истеблишмента и не позволит ему этакие фривольности. Это же не я! Ну вот. Он лысый, в норковой шапке, которую она заставляет его носить. У него живот, а на ногах ужасные шлепанцы! Но даже в память о былых чувствах я и не подумаю связываться с этаким типом! Пусть сидит со своей супружницей пожизненно.
От светлых мыслей меня оторвал звонок в дверь. Я и сама не заметила, как оказалась дома! Вот что значит благостные живописания чужих мук!
Решив, что это Марина, я раскрыла дверь с радостными словами:
— Я и не думала, что ты так быстро!
Молчание было мне ответом.
Подняв глаза, я увидела перед собой Пенса собственной персоной, еще не облысевшего и вполне поэтому пока нормального. Ну ничего, это ненадолго!
— Саша, это же наша менеджерша Иринка! — пробормотал он. — Помнишь, я тебе рассказывал?
— Угу, — кивнула я. — Ко мне тоже вот-вот должен приехать «менеджер». Нуждающийся в утешении. Доброта превыше всего, ведь так?
Я начала закрывать дверь. Он покраснел от гнева и попытался мне помешать, по-бандитски вставив ногу между порогом и дверью.
— Пенс, твоей менеджерше, кажется, достанется безногий супруг, — холодно проговорила я. — Хотя, конечно, если она не выйдет замуж в ближайшие два года, она этого уже никогда не сможет сделать. Разве что за слепого… Так что ей придется согласиться на безногого…
— Сашка, перестань, а?
— Пенс, если ты немедленно не уберешь ногу, я за последствия не отвечаю, — спокойно сообщила я, продолжая закрывать дверь. Он понял, что я твердо вознамерилась сделать его калекой, и грустно сказал:
— Сашка, я буду ждать, когда у тебя просветлеет в голове…
— Думаю, тебе будет не скучно это делать в обществе менеджерши, — не удержалась я от подколки и с облегчением закрыла дверь. Какое-то время он еще стоял за ней, явно надеясь, что я не выдержу, мое сердце дрогнет, и вместе с дверью я открою ему свои объятия.
Ну уж фигушки! Не дождетесь!
Я мрачно прошествовала на кухню и занялась приготовлением ужина.
От огорчений, выпавших на мою долю за сегодняшний день, у меня разыгрался зверский аппетит. Если прибавить к этому мои творческие порывы, Марина пришла к моменту рождения самого восхитительного из когда-либо появлявшихся на этой кухне ужинов.
Нет, Пенс абсолютно глупый человек, вздохнула я, разглядывая все это великолепие из салатов, соусов и прочих вкусностей. Надо же вот так променять красавицу, умницу и вообще милую девушку, какой я, без сомнения, являюсь, на какую-то крокодилицу со слезами на глазах!
— Я никогда не смогу понять адамово племя, — печально вздохнула я, подняв глаза на застывшую в немом восхищении Марину.
Глава 5
— Вот, посмотри, — продолжала я уже за столом. — Аналитическое мышление у меня есть. Так?
— Так, — легко согласилась Марина.
— Готовлю, вяжу, знаю старофранцузский, — без всякой логической связи и крайне нескромно перечислила я свои достоинства, устанавливая бутылку шампанского в центре стола. — Кроме того, хорошенькая. Не могу сказать, что раскрасавица, конечно, но обаяния не лишена…
— Конечно, — подтвердила Марина с готовностью и достала из своего пакета бутылку «перцовки».
— Это зачем? — вытаращилась я на бутылку.
— Она подходит нам с тобой больше, — объяснила Марина. — Шампанское напиток для праздника. А у нас с тобой — только горечь. У тебя — какая-то гюрзиха жениха из-под носа нагло тырит. У меня — муж полный кретин. У тебя босс с ума сходит. У меня подруга пропала. А она, Саш, куда лучше своей сестрицы была, ты уж мне поверь!
Она вздохнула и привычным жестом открыла «перцовку».
— Так что, — разлила она настойку по моим изящным рюмкам, — житуха у нас горестная, вот и будем хлестать «горькую».
Что-то разумное в ее рассуждениях, без всякого сомнения, присутствовало. Действительно, с какой радости нам пить шампанское? Радости не было.
— Шампанское выпьем, когда Вика найдется, — решила я. — На троих.
— Ой, у Вики тоже этот Салилов тот еще голубчик, — встрепенулась Марина. — Если на Димана посмотреть, так мой Леша — ангелочек с обломанными крылышками. Этот вообще такое безобразие ходячее, что плакать хочется!
— Страшный?
— Да я бы не сказала… Даже смазливенький. Только его симпапупельность у меня тошноту
