Алексей попытался на ходу повернуть голову в сторону Ларисы, но тут же был грубо одернут за волосы одним из конвоиров. Последним на пороге квартиры показался Карташов.
— Ты как? — спросил он у Ларисы, не успев перевести дух.
— Нормально. А ты?
— А мне-то что? — пожал плечами сухопарый капитан. — Это они все сделали. — Он кивнул на бригаду молодцов, уводивших задержанных вниз. — Ты, может быть, все-таки мне объяснишь, что произошло и как ты здесь оказалась?
— Ты еще спроси, когда все это кончится, — съязвила Лариса.
— Ты о чем?
— О том, когда кончится наконец то, что «новая русская» Лариса Котова помогает капитану милиции Олегу Карташову раскрывать преступления…
— Да, когда это, в конце концов, кончится?! — начиная злиться, спросил капитан и тут же смягчился:
— Извини, пожалуйста…
— Ничего, не стоит, — ответила Лариса. — А когда это кончится, я и сама не знаю. Понятия не имею… Кстати, на всякий случай проверь вот этот телефон — может, тебе пригодится.
Она вынула бумажку, на которой когда-то Алик Пшеничников по прозвищу Леший написал ей телефон тех самых «злых людей», наезжавших на него по поводу Алексея.
— Это что? — спросил Карташов.
— Телефон одного из тех, кого обул Юрьев.
— Хорошо, проверим, позвоним, — равнодушно сказал Карташов, убирая в карман бумажку.
Глава 11
Петр Петрович Зюзин сидел в своем кабинете в окружении старинной мебели, книг и альбомов. Ему уже было семьдесят, и обладал он отменным для своего возраста здоровьем. А поэтому от активного участия в жизни он устраняться не собирался.
Жена Зюзина умерла лет десять назад, не выдержав его тяжелого характера. С тех пор нумизмат жил один, погруженный в сделки, порой сомнительного, криминального свойства, с различного рода древними предметами — иконами, монетами, марками и прочими антикварными редкостями.
У него были подручные, которые доставали ему товар, продававшийся потом Зюзиным через свои каналы в обеих российских столицах и даже за рубеж. Одним из них был некто Алексей Юрьев, весьма способный молодой человек, с которым Петр Петрович «работал» уже два года. Однако в августе этого года молодой человек вздумал покатить на «папу» бочку, и сделал он это, сам того не подозревая, на очень важном для Зюзина товаре — малаховских монетах.
Зюзин, с незапамятных времен друживший с Андреем Васильевичем Баташовым, подозревал, что у последнего должны храниться монеты из коллекции купца Малахова. Но Петр Петрович, налетевший после смерти Баташова на его коллекцию аки коршун, не обнаружил их. И так он осерчал, что заплатил вдове нумизмата сумму втрое меньшую, чем стоила баташовская коллекция. Да и не звонил ей больше после этого — в самом деле, зачем ему была нужна эта нудная в своей комплиментарности Клавдия Алексеевна?
И вот — надо же, монеты всплыли из небытия: старая дура нашла-таки их среди старого хлама. И произошла тут история с двумя «кидняками»: Юрьев решил кинуть его, Зюзина, а его самого, в свою очередь, кинул некто Алик, которого Петр Петрович и знать не знал, поскольку был тот «шестеркой» жалкой… Спасибо Зямочке Бурштейну, который звякнул по своей наивной простоте и похвастался, что скоро станет обладателем этих самых малаховских монет.
Зюзин же сделал из этого свои выводы и послал других своих подручных к «шестерке» по имени Алик, чтобы отыскать исчезнувшего Юрьева. Но тот как в воду канул. Как, собственно, и малаховские монеты.
«Пощупали только «шестерке» физию, вот и все. Н-да, здорово лопухнулся ты на старости лет, Петр Петрович!» — подумал иронично про себя Зюзин.
И решил побаловать себя йогуртом. Он это делал каждый день, яро соблюдая здоровый образ жизни. Кроме того, он был убежденным вегетарианцем. В довершение всего Зюзин не пил и не курил, обливался холодной водой и совершал по утрам пробежки.
И только он собрался вложить в здание своего здорового образа жизни очередной весомый кирпич, как прозвенел телефонный звонок.
— Здравствуйте, это Зюзин Петр Петрович?
— Да, а что?
— Уголовный розыск вас беспокоит.
— Да, чем обязан? — стараясь сохранять спокойствие, спросил нумизмат.
— Вы знакомы с неким Юрьевым Алексеем Владимировичем? — спросили в свою очередь Зюзина.
Коллекционер-деляга на несколько секунд задумался, что ему ответить.
— Не очень припоминаю, — неуверенно ответил он.
— Дело в том, что гражданин Юрьев арестован и дал показания, имеющие к вам прямое отношение. Вы вызываетесь для беседы завтра в городское управление внутренних дел в десять утра. Повестку вам уже выслали, но я решил лично позвонить и настоятельно рекомендовать вам явиться.
— Х-хорошо, — после секундной заминки ответил Зюзин.
— Кабинет двадцать четыре, — уточнил звонивший, и после этого послышались длинные гудки.
Зюзин медленно положил трубку на рычаг. Йогурта ему уже больше не хотелось.
Весьма привлекательная блондинка с зелеными глазами сидела за рулем серебристого автомобиля, который послушно нес ее по улицам родного Тарасова.
Деревья уже пожелтели, но было довольно тепло. В безоблачном небе царило одинокое солнце, слепя глаза не по-осеннему яростным сиянием.
Точно в такой же день и началась вся эта благополучно завершившаяся история с находкой в кофейной банке. Можно было подумать, что природа, совершив какой-то известный только ей цикл, вернулась на круги своя.
Лариса ехала на встречу, которую ей устроил капитан Карташов. Ведь она не просто свидетель по делу, а яркий представитель общественности, неравнодушный к неблаговидным поступкам окружающих. Не вмешайся она в это дело, Кузнецов и Юрьев наверняка продолжали бы гулять на воле, вдыхая всей грудью воздух свободы.
Лариса остановила машину. Карташов, как всегда, встретил ее прямо у входа в городское управление.
— А вот и я, — произнесла Котова, хотя ей и не хотелось быть банальной.
— Отлично, — улыбнулся Олег. — Ну что, пойдем?
— Пошли…
Карташов провел ее мимо дежурного, а потом они поднялись на второй этаж.
— Сейчас, как я тебе и обещал, состоится явление гражданина Юрьева.
— Пред мои светлые очи? — кокетливо улыбнулась она.
— Да. Аплодисментов не надо.
Олег взглянул на часы, остановившись у двери под номером двадцать четыре. Поняв, что нужный момент уже настал, он взялся за ручку и потянул ее на себя.
— Виктор Алексеевич, мы к тебе, если не возражаешь, — сказал он майору, сидевшему за столом.
— Да, заходите, — пробасил тот и представился: — Майор Ковалев.
— Лариса Викторовна, очень приятно, — улыбнулась Котова.
