— У меня к вам будут еще кое-какие вопросы, — предупредил майор. — Но это потом. А сейчас, идя навстречу пожеланиям капитана Карташова и, как я понимаю, лично вашим, я могу пренебречь формальностями и дать вам возможность поприсутствовать во время моей беседы с гражданином Юрьевым.
Он снял трубку телефона:
— Доставьте ко мне Юрьева.
Прошло чуть больше минуты ожидания, и в дверях кабинета возник Алексей в сопровождении молоденького сержанта.
— Садитесь, Юрьев. Сержант — свободен! — приказал Ковалев.
Алексей выглядел очень усталым. Он послушно плюхнулся на стул и окинул взглядом всех присутствующих.
— Я пригласил вас, Юрьев, чтобы вы еще раз ответили на некоторые вопросы. Итак, вопрос первый: вы признаете, что совершили кражу в квартире гражданки Баташовой?
— Да, признаю, — хмуро подтвердил допрашиваемый.
— А в квартире Зотовых?
— Да.
— Скажите, а кто был вместе с вами во время совершения этих краж?
— Кузнецов и Пшеничников.
— Можно мне спросить? — обратившись к Ковалеву, спросила Лариса, не в силах сдержать свое любопытство.
— Да, пожалуйста, — согласился тот.
— Как вы узнали, что монеты, которые вы искали у Баташовой, оказались у Пшеничникова?
— Ну, это случайно вышло, — ответил Алексей, смотря на Ларису и стараясь понять, кто она. И в качестве кого присутствует на допросе? Свидетельница? Жертва? Сотрудница органов?
— Мы тогда у этой старушки ничего вроде не нашли, и я решил, пусть все уляжется. А когда все стихнет, наведаемся еще разок — вдруг она эти монеты еще не продала. Такой случай не часто выпадает. Ведь если бы кто-нибудь что-нибудь подобное приобрел, то об этом сразу бы стало известно. А тут тихо… Ну, я и послал Смита… то есть Кузнецова все разузнать еще раз перед тем, как к ней снова идти. А он зашел в местный магазин сигарет купить и случайно видит эту старуху, которая рассказывает своей подруге, что у нее какие-то воры из квартиры монеты украли. Тут мы и сообразили, что к чему. Тем более что Леший… ну, то есть Пшеничников, — активно помогая себе руками, сказал Юрьев, переводя взгляд с майора на Карташова и Ларису, — последнее время какой-то странный был — то злой, то пугливый. Явно психовал, короче говоря…
— Хорошо. Скажите, Юрьев, а сколько вы всего совершили краж? — спросил Ковалев.
— Я не помню точно, — пробурчал Алексей.
— Кому сбывал похищенное?
— Никому.
— Но куда-то же должен был девать…
— Петру Петровичу все отдавал. Я очень часто по его наводкам и работал. А за это — все, что брал из антиквариата, должен был ему отдавать.
— Какому Петру Петровичу? — уточнил майор.
— Зюзину. Коллекционеру. Он что-то себе оставлял, что-то продавал, я не знаю кому… Ну и мне платил…
— С Кузнецовым и Пшеничниковым кто расплачивался? Зюзин?
— Нет, что вы! Они о нем и не знали. Я сам им платил, из своей доли.
— На квартиру Баташовой вас тоже Зюзин навел?
— Нет. Он поначалу об этих монетах вообще ничего не знал.
— Вы ему уже потом рассказали?
— Ничего я не рассказывал. — Юрьев начал раздражаться.
— Спокойно, спокойно, Юрьев, — повысил голос Ковалев. — Продолжаем разговор… Как же так, как он обо всем узнал?
— Да предложил я тут одному…
— Кому? Что предложили?
— Монеты. Еще до того, как к Баташовой идти, предложил. Предложил еврею одному… Зиновию Борисовичу Бурштейну. А он, хитрец, Зюзину рассказал.
— А Зюзин?
— Он взбесился. Как с цепи сорвался. Только уже поздно было… Этот придурок Леший успел их на соседний балкон забросить. Потом мы квартиру перерыли, а монет-то и нет…
Карташов еле заметно усмехнулся тому, как Юрьев невольно сказал в рифму.
«Теперь все понятно. Вор у вора, что называется, украл, — подумала Лариса. — Обычное дело. Даже поинтереснее — двойное жульничество, можно сказать».
— Ладно, Юрьев, свободен, — махнул рукой Ковалев, давая Алексею на подпись протокол его допроса.
Алексей вопросительно и недоуменно посмотрел на Ковалева. Карташов первый понял, в чем дело:
— «Свободен», Юрьев, означает — от допроса свободен. А вообще сейчас в камеру пойдешь.
Тот набычился, нервно дернулся, подписал протокол, заложил руки за спину и двинулся к двери. Ковалев нажал кнопку, и в дверях снова появился сержант.
— Отведите задержанного, — распорядился майор.
Когда Юрьева увели, Карташов поблагодарил майора за допуск Ларисы к допросу и сказал:
— Нам пора.
— Скажите, а что будет с Зюзиным? — поинтересовалась неугомонная Котова.
— Следствие покажет, — уклончиво ответил Ковалев. — Пока что ограничились подпиской о невыезде.
Он проводил гостей до двери, и Карташов с Ларисой вышли в коридор. Там они увидели пожилого старика, сидящего на стуле. На вид ему было лет семьдесят, но, несмотря на свой возраст, он был крепок и держался вполне уверенно.
— Гражданин Зюзин, заходите, — бросил ему майор.
Лариса задержала взгляд на старике. «Наверное, из тех, что любят зимой купаться в проруби», — подумала она.
Они с Карташовым спустились на первый этаж и вышли на улицу. Там по-прежнему вовсю светило не по-осеннему сумасшедшее солнце.
— Ну, что скажешь? — спросил Олег.
— Можно сказать многое. Но лучше ничего не говорить.
— Чем собираешься заняться?
— Да дело есть одно, — ответила Лариса.
— Какое дело? — насторожился Карташов. — Опять? Откуда дело?
— Нужно помочь Клавдии Алексеевне найти покупателя на ее сокровища, раз уж я взялась. Не дай бог, если попадется на ее пути еще один такой вот Юрьев. Не обворует, так облапошит…
— Но это уже будет совсем другая история. — Карташов посмотрел на свою спутницу и добродушно рассмеялся.
Эпилог
Когда вся история с поимкой Алексея Юрьева и разоблачением Зюзина закончилась, Лариса позвонила Зиновию Борисовичу Бурштейну и быстро договорилась с ним о сделке. Хитрый старичок, правда, пытался всячески сбить цену, но Лариса твердо стояла на своем. Самым весомым аргументом было
