никак момент не могли выбрать, когда лучше сказать.
— Нечего сказать, выбрали момент! Лучше некуда! — выкрикнула из кухни тетя Валя.
Никита поморщился, но продолжал спокойно:
— В тот самый день, третьего, мы с Машей утром поругались, и я твердо решил: все, надо кончать эту бодягу, потому что жизни все равно нет. Я ей так и сказал об этом. А она раскричалась, говорит, убирайся из квартиры, и машину отберу у тебя. Думала, что это на меня повлияет, — усмехнулся он. — А я говорю, что ничего мне этого не надо, я все равно ухожу. Не сказал, правда, к кому.
— Скрывались, значит! — подпустила яду из кухни тетя Валя. — Ой, матери-то стыд на старости лет!
Но, видно, тете Вале стало скучно сидеть на кухне в одиночестве и напрягать слух, чтобы не пропустить ни слова, и она решительно вернулась в комнату. Глаза у нее покраснели, видно, она все-таки успела всплакнуть.
Обведя всех взглядом и выбрав, как ей казалось, самую уязвимую кандидатуру, она снова принялась честить Андрея Владимировича:
— Да образумь ты их! Скажи, что не дашь в квартире жить! Чего люди-то скажут?! Пусть идут угол снимают. У них денег много, а как чего — сразу к родителям бегут. Конечно, кто ж им, кроме родителей-то, поможет?
— Я своего решения менять не собираюсь. Оно давно принято, — тихо, но твердо сказал Андрей Владимирович. — А умные люди все поймут. Мнение же дураков и кликуш, — он выразительно посмотрел на тетю Валю, — меня не интересует. А что у них с Машкой не все в порядке, я давно знал. И в этом не Катя виновата. А сама Маша — мне дочь рассказывала, что она Никиту насильно на себе женила.
— Так ты что, знал, что ли, все? — воскликнула тетя Валя.
— А что же ты, зятек, мне не говорил ничего? — с обидой спросила Ольга Михайловна.
— Вы бы все равно приняли сторону Маши. Просто потому, что она ваша дочь.
— Да мы всегда были на твоей стороне! — принялась убеждать Ольга Михайловна. — И Сергей Борисович всегда тебе в первую очередь хотел угодить, когда на работу устраивал. Что ж, мы не знали, думаешь, какой у нашей дочери характер, что ли? Ты бы поделился с нами по-хорошему, вместе бы и подумали, как вам помочь жизнь наладить.
— Не надо было мне на ней жениться, тем более что у нас тогда с Катей все и началось.
— Да ты что! — ойкнула Ольга Михайловна и перевела изумленный взгляд на Катю. — Ты ж тогда совсем маленькая была!
— А они с детского сада друг с другом спят! — выдала тетя Валя. — В докторов все играют…
— Мне вообще-то было семнадцать, — вступила в разговор Катя. — И я уже школу закончила.
— Если и должен был между нами состояться откровенный разговор, то именно тогда, пять лет назад, перед этой свадьбой дурацкой, — сказал Никита. — Только не уверен, что мне удалось бы вас убедить.
Тетя Валя посмотрела на Никиту, потом на Катю, вздохнула и сказала:
— В общем, ни одного нормального человека в семье! Сели Оле на шею и погоняют. В могилу еще сведут. Машку-то вон уже свели.
— Тетя Валя, вы так это говорите, будто мы ее в могилу свели, — в голосе Кати прозвучал упрек. — Вы все-таки думайте, что говорите.
— А чего? — не унималась тетка. — С вас станется! Может, и сговорились вместе Машку-то со свету свести. Вон он сам говорит, что она у него и машину, и квартиру отнять хотела, — заводясь, кивнула Валентина в сторону Никиты.
— Я уже говорил сколько раз, что мне не нужны ни ее квартира, ни машина, — терял терпение Никита. — Меня жизнь с ней совсем достала.
— Вот именно, — тут же прицепилась к последней фразе тетя Валя. — Совсем достала, вот ты и решил от нее избавиться.
— Ну, Валентина, ты совсем куда-то не туда забралась, — одернула сестру Ольга Михайловна. — Катя права — думай, что говоришь-то! А то ты сейчас всех тут нас под одну гребенку заметешь и бандитами назовешь.
— Короче, мне все это надоело, и я сейчас позвоню одному человеку, который убедит вас, что мы с Никитой тут ни при чем и чтобы вы отстали от нас раз и навсегда! — воскликнула Катя и с горящими глазами бросилась к телефонному аппарату.
Звонила она Ларисе Викторовне Котовой.
— А ты чего сидишь? — напустилась тетя Валя на сестру. — Сереже звони, единственный разумный человек остался в этой семейке! Пускай приезжает и разбирается тут. Да вообще поменьше нужно ему говорить, а то отдаст эту квартиру своей нынешней вертихвостке, Тамарке, а она племянникам подарит, и все. И останетесь на улице куковать или все в его малосемейку пойдете.
— Как он может ее кому-то отдать, когда он давно выписался и никогда на нее не претендовал? — возразила Ольга Михайловна.
— Ой, будто ты не знаешь, как это сейчас делается! Он со своими связями быстро тебя вытурит отсюда и хвост прижмет.
Ольга Михайловна встала и пошла к телефону, от которого только что отошла Катя. По дороге она бросила сестре:
— Ты бы, Валя, валерьянки выпила, что ли.
Лариса приехала к Романовым в тот момент, когда уже разворачивался нешуточный скандал. Тетя Валя с вытаращенными глазами тыкала пальцем в Никиту и Катю, то убеждая ничего не говорить Сергею Борисовичу, то, наоборот, заявляя, что, мол, все Сереже расскажу и он вас быстро по местам расставит. Андрей Владимирович по обыкновению сидел тихо, прижимая руку к груди, и морщился от боли: видно, ему было очень плохо, и только серьезность ситуации удерживала от того, чтобы уйти в свою комнату.
— Ты вообще где тогда был-то? — наседала на Никиту тетя Валя.
— Я уже говорил, что был вместе с Катей, — изо всех сил сохраняя невозмутимость, отвечал Никита.
— Значит, точно, сговорились, — резюмировала тетка.
— Вот Лариса Викторовна расследует это дело и, наверное, сейчас скажет нам, чего уже достигла, — апеллировала Катя к вошедшей в этот момент в комнату Котовой.
— Нет, к сожалению, пока не могу сказать, кто убил вашу дочь, Ольга Михайловна, — обратилась Лариса к хозяйке дома, — но могу подтвердить, что молодые люди к этому скорее всего непричастны.
— А кто же? Кто? — в нетерпении воскликнула тетя Валя.
— Именно для того, чтобы узнать, я и приехала сюда, а не только потому, что мне позвонила Катя.
— И как же вы это узнаете?
Лариса собралась было ответить и даже бросила украдкой взгляд на Андрея Владимировича, который по-прежнему молча сидел, укрывшись поплотнее пледом. Но в это время в дверь позвонили.
— Это Сережа, — почти радостно воскликнула Валентина Михайловна и помчалась открывать. Однако несколько секунд спустя она с недоуменным видом вернулась обратно.
— Там этот… Как его… Забыла совсем, как звать-то, — растерянно пробормотала она.
Под это невнятное бормотание в комнату буквально влетел и тут же, споткнувшись, упал на пол, не удержавшись, Паша Дискотека. А следом с видом гневного, но справедливого положительного героя зашел не знакомый никому из собравшихся в квартире молодой человек. Внешне он очень напоминал Пашу — черты лица тоже не отличались особым изяществом, плечи были широки, а прическу нельзя было назвать пышной.
— Чего толкаешься-то? — с обидой спросил Павел, поднимаясь с пола.
— Ты вообще лучше молчи, — безапелляционно ответил незнакомец и нахмурился. — Так… в общем, меня зовут Леонид. Я работаю по поручению Сергея Борисовича, а этот паршивец на меня только что напал. И, судя по всему, именно он имеет прямое отношение к смерти вашей дочери.
Леонид кивнул в сторону Ольги Михайловны. Та ойкнула и с опаской посмотрела на Дискотеку.
— Не бойтесь, он не опасен. Сейчас Сергей Борисович сюда приедет, я ему уже позвонил, и все
