— Что-о-о? — взревел Сергей Борисович, вскакивая с места. — И у тебя, босота, еще хватает наглости у меня деньги требовать?
— Нахал парень, — качая головой и на всякий случай загораживая от Суровцева Дискотеку, прокомментировал Леонид. — Сергей Борисович, может, его скромности поучить?
— С этим успеется, — процедил Суровцев.
Он подошел к Дискотеке и, сжав его подбородок, четко сказал:
— Твой рассказ о шантаже слышали восемь человек. Кроме того, вооруженное нападение. И ты еще мне тут чем-то угрожаешь? Короче, звони в милицию, — повернулся он к тете Вале. — Скажи, пускай немедленно приезжают и забирают его. Скажи, что у него при себе нож.
Тетя Валя, почувствовав собственную востребованность, быстро закивала и помчалась звонить в милицию. В комнате повисла тяжелая тишина, нарушаемая только натужным кашлем Андрея Владимировича.
Вскоре прибыли стражи порядка, Дискотеку взяли под белы руки и увели, обещав на прощание Сергею Борисовичу, что разберутся с ним как следует. Более-менее успокоенный Суровцев пошел на кухню курить. Лариса — следом за ним со своим «Кент-Лайтс». Суровцев молча дал ей прикурить, некоторое время мрачно смотрел в окно, а потом, неожиданно обернувшись, без всякого предисловия спросил:
— Зачем вы приезжали ко мне домой и задавали вопросы жене?
— Мне нужно было, во-первых, узнать, не давали ли вы Маше денег в последнее время для расчета с Павлом, — твердо сказала Лариса. — А во-вторых…
— Так вы были в курсе этого всего? — удивленно поднял брови Сергей Борисович.
— Да, — призналась Лариса. — Я вытрясла эти сведения из Павла с помощью своих охранников в ресторане, когда Дискотека начал следить за мной. Я посчитала, что будет лучше, если никому не скажу об этом. Но он сам, видите, решил по-другому.
— Значит, это правда… — задумчиво проговорил Суровцев и как-то горестно покачал головой. — М-да. Вот уж чего не ожидал… Так что во-вторых? — круто повернулся он к Котовой.
— Мне нужно было поговорить с вашей женой, понять, что она за человек и не может ли быть причастной к убийству.
— Моя жена? — недоуменно произнес Сергей Борисович и даже засмеялся. — Ей-то это зачем?
— Я просто проверяю всех близких Маше людей, даже в малейшей степени близких.
— У моей жены абсолютно не было мотива, — спокойно сказал Суровцев. — Те деньги, что я давал Маше, можно, конечно, назвать крупными суммами. Но не настолько, чтобы от их отсутствия мог пострадать наш бюджет. Так что Тамара могла лишь морщиться про себя, но не более того. К тому же она при виде таракана в обморок падает, а уж чтобы с ножом на убийство пойти… Да она вида крови не переносит! С детства боится. А если далее развивать вашу версию и предположить, что она наняла киллера, то ему пришлось бы заплатить гораздо больше, чем получала от меня Маша. К тому же киллеры с ножами на дело не ходят. Так что… — он выразительно развел руками.
— Спасибо, я поняла, — кивнула Лариса. — Извините, что побеспокоила вашу жену, но это было необходимо.
— Так, давайте-ка вернемся, там, кажется, что-то совсем выдающееся началось, — прислушавшись к звукам, доносившимся из комнаты, сказал Сергей Борисович.
Царившая до недавнего времени тишина в комнате уже была нарушена. Говорили одновременно почти все, кто там находился. Громче всех галдела тетя Валя. Когда Лариса и Сергей Борисович вошли, она как раз причитала, сидя на стуле:
— Ну, точно ни одного нормального человека в семье нет! Господи! Сведут Олю в могилу, как есть сведут! Думала, хоть Машка-покойница, мать ее… царство ей небесное, нормальная была, а она еще хлеще учудила! Да теперь же этот уголовник до конца жизни нам покоя не даст! Перережет еще всех!
— Да что вы такое несете, тетя Валя?! — с досадой махнула рукой Катя. — Сейчас не об этом думать нужно.
Самым спокойным выглядел Андрей Владимирович. Никиту, у которого нервно подрагивали руки, Катя повела в кухню. При виде Сергея Борисовича тетя Валя прекратила свои причитания и сказала:
— Вот, Сережа, чего теперь молодые-то вытворяют!
Суровцев, не удостоив ее ответом, подошел к Ольге Михайловне и спросил:
— Ты как, Оля?
— Что же теперь будет, Сережа? — умоляюще посмотрела на него женщина и опять заплакала.
— Ничего не будет! — повысил голос Сергей Борисович. — Я все продумал. Да тут и думать-то особенно нечего. Катя, Никита, идите сюда! — громко позвал он.
Парочка вернулась в комнату. Никита выглядел, по крайней мере внешне, успокоившимся.
— Я хочу, чтобы это слышали все, — проговорил Сергей Борисович, — чтобы больше к этому не возвращаться никогда. Итак, Максим по-прежнему наш, кто бы ни оказался его физическим отцом. Этот вопрос не обсуждается. Отношение к нему остается таким, каким было раньше… К тому, что мы здесь услышали сегодня, отнестись спокойно и принять как должное. И не смаковать эту тему на всех углах! — при этом Суровцев строго посмотрел на тетю Валю.
— А что я-то, а что я-то? — недоуменно таращила она глаза. — О вас же только…
— Короче, я сказал все. Надеюсь, ни у кого возражений нет?
— Нет, — за всех ответил Никита. — Только Максим с нами будет жить.
— С кем это — с вами? — нахмурился Сергей Борисович.
— Ой, да ты же, Сережа, еще не знаешь, чего тут эти-то учудили! — радостно заговорила тетя Валя. — Представляешь, жениться надумали! — она кивнула на Никиту с Катей.
Эта новость явилась для Сергея Борисовича полной неожиданностью. В первый момент он несколько оторопел, потом нахмурился, что-то, казалось, обдумывая.
— Я вам могу все объяснить, — шагнул вперед Никита. — Все рассказать, чтобы вы нас поняли.
— Потом расскажешь, Никита, — устало остановил его Сергей Борисович. — Я обязательно тебя послушаю. А женитесь — так женитесь, дело ваше. Это даже для Максима лучше будет, жить с вами. А я сейчас домой поеду, что-то мне нехорошо…
— Валерьянки иди выпей! — тут же услужливо предложила тетя Валя, у которой, видимо, это было единственное лекарственное средство на все случаи жизни. — Или давай я пойду накапаю, а то ты устал поди.
Сергей Борисович отмахнулся.
— Налить тебе валерьянки-то? — не отставала тетя Валя.
Суровцев гневно взглянул на нее, приблизился и прямо в лицо выдохнул:
— Нет!
Тетя Валя отшатнулась и быстро проскользнула к своему стулу, снова обратившись в слух. Суровцев попрощался со всеми и отбыл. Катя с Никитой, которых после нового удара оставили в покое — затея с их свадьбой теперь казалась цветочками по сравнению с известием от Паши Дискотеки, — сидели в стороне. Лариса поняла, что ее присутствие должно быть как-то оправдано, и решила перейти наконец к тому, зачем, собственно, и приехала сейчас сюда.
К тому времени она уже успела проанализировать ситуацию. Еще раз оценив характер каждого, взвесив мотивы, вспомнив, кто где находился, и проследив за поведением и реакцией всех членов семьи Марии Суровцевой, она поняла, что, похоже, вывод из всего этого можно сделать только один. И в этом случае все начинает сходиться — становятся понятны и мотивы, и последующее поведение действующих лиц, и, скорее всего, отсутствие алиби… И сейчас ей предстояло установить как раз последнее.
Обведя комнату взглядом, Лариса проговорила:
— Андрей Владимирович, может быть, вам сходить прогуляться? Пока квартира проветрится, а то мы тут накурили сильно…
— Благодарю, — хрипло отозвался Романов. — Но дело в том, что я уже давно никуда не выхожу, мне это тяжело.
— Что, совсем никуда? — удивленно посмотрела на него Лариса.
— К сожалению, да.
— Ой, как же это ты никуда не выходишь? — моментально вклинилась непосредственная тетя Валя. —
