есть Аркадию.
— Пф-ф, — фыркнула Маринка, — подумаешь, любовница! У кого их нет. За это не убивают. Да и вообще, откуда ты это знаешь?
— Во-первых, по реакции Севы и Кристины, — ответила я.
— Наверняка ты ошиблась, — заявила Маринка, не дав мне договорить.
— А во-вторых, — продолжила я, — я прослушала Севин автоответчик. Кристина звонила ему вчера днем и еще раз вечером, но его не было дома… Но его не было дома, — повторила я окончание фразы. — Маринка, — встрепенулась я, — Хмельницкого вчера ночью не было дома.
— Ну и что? — беззаботно рассмеялась она. — Гулял, наверное. Я решила с ним не связываться.
— Да-да, правильно, — машинально кивнула я, — не нужно с ним связываться… Его не было дома… А где он был?
— Пицца остынет, — Маринка вывела меня из сомнамбулического состояния.
— Что? — я посмотрела на нее непонимающим взглядом.
— Ты что, спишь, что ли? — она показала на лепешку. — Ешь, говорю, остынет.
— Погоди, — я сделала глоток кофе и, придвинув к себе телефон, набрала номер Севиного офиса.
— Это Бойкова, — представилась я. — Могу я услышать господина Хмельницкого?
— Всеволода Александровича нет, — я узнала его секретаршу. — Что ему передать?
— Передайте ему мой номер телефона и скажите, что я просила его позвонить, как только он появится, — я продиктовала номер своего сотового, — спасибо.
— Тебе нужно поесть, — твердила Маринка, — у тебя истощение нервной системы. Я понимаю, — со значением кивнула она, потягивая кофе, — такой стресс пережить! Ты, можно сказать, сегодня заново родилась. Так что давай, приступай.
Я поддалась на ее уговоры и откусила кусочек пиццы. Конечно, она уже давно остыла. Я сделала глоток кофе и принялась жевать. В дверь постучали, и в кабинет заглянул Кряжимский.
— Ну что, Сергей Иванович? — спросила я.
Кряжимский показался мне несколько озабоченным.
— Ты знаешь, — сказал он, присаживаясь на диван, — он меня хорошо помнит. Обрадовался, когда узнал, кто звонит.
— Ну и… — поторопила я его.
— Они его вычислили.
— И кто же это? — нетерпеливо спросила я.
— Сергей Ильич сказал, что он может назвать его фамилию…
— Так он не сказал вам?
— Сначала он хочет поговорить с тобой, — замялся Кряжимский, — он собирался тебе звонить, но я опередил его.
— Так что ж мы сидим? — встала я из-за стола. — Поехали.
— Я тоже? — удивился Кряжимский.
— Конечно, — я направилась к шкафу за своей «крыской», — во-первых, повидаетесь со своим старым знакомым, а во-вторых, мне кажется, в вашем присутствии Сергей Ильич будет более откровенным.
Октябрьский отдел милиции, где работал капитан Сергей Владимиров, располагался на улице, носившей имя легендарного комдива гражданской войны Василия Ивановича Чапаева. Это было недалеко от центра, машин здесь было больше чем достаточно, и нам пришлось протопать до отдела почти целый квартал от того места, где мне удалось запарковать «Ладу».
Капитан занимал хоть и небольшой, но отдельный кабинет, где, к моему удивлению, я не нашла ни одного портрета вождя мирового пролетариата. Портрета Железного Феликса там тоже не было, как это бывает почти во всех такого рода заведениях. Хотя сам кабинет мало чем отличался от сотен и тысяч подобных комнат по всей стране: такая же серо-зеленая масляная краска до половины стены, такие же старые полированные столы и такие же шкафы с полуоткрытыми дверками.
Владимиров поднялся навстречу вошедшему первым Кряжимскому и тепло пожал ему руку. Они перебросились несколькими вопросами вроде того: как живешь? как здоровье? как дома? — и капитан пригласил нас сесть.
— Кусачая у тебя начальница, — усмехнувшись в усы, сказал капитан, — палец ей в рот не клади — руку оттяпает.
— Профессия у нас такая, — улыбнулся в ответ Кряжимский, — нужно уметь огрызаться, а иначе самого съесть могут.
— Вы нам скажете фамилию этого вымогателя? — я решительно перешла к делу.
— Я же обещал Сергею Ивановичу, что скажу, — задумчиво произнес капитан. — Только зачем она вам? Собираетесь писать об этом?
— Мы проводим независимое расследование, — заявила я, — сегодня утром я сама едва не стала жертвой этого вымогателя.
— Да, знаю, — капитан пригладил свои пышные усы и задумался.
— Если вы хотите, мы можем не указывать источник информации, — успокоила я его.
— Это само собой, — крякнул он, — дело не в этом.
— Сергей Иванович сказал, что вы хотели о чем-то спросить меня…
— Нужно кое-что уточнить, — капитан раскрыл папку, лежавшую у него на столе. — Вам ничего не показалось странным в поведении Трофимчука?
— Это фамилия вымогателя? — спросила я.
— Да, — кивнул капитан, — Михаил Семенович Трофимчук, — давайте уж так его будем называть, раз я все равно обещал назвать его. Вы поняли мой вопрос?
— Конечно, — кивнула я.
— Вспомните, как все происходило, — мягко, но настойчиво попросил капитан.
— Мне кажется, — напряглась я, — что все происходившее было как бы не взаправду, понарошку, что ли…
— Почему вы так решили? — капитан внимательно смотрел на меня.
— Не могу сказать точно. Можете считать, что это интуиция, — я тяжело вздохнула, словно заново пережила события вчерашнего вечера.
— Ладно, — Владимиров снова погладил усы и закрыл папку, которую неизвестно зачем открывал. — Это дело у меня забирает прокуратура, его объединяют вместе с делом о взрыве жены Летнева. Но вам все равно спасибо. Кстати, могу вам сказать кое-что еще. В пистолете Трофимчука не было патронов.
— А адрес, дайте нам, пожалуйста, его адрес, — взмолилась я.
— Пожалуйста, — капитан черканул на клочке бумаги несколько слов, — только я был там сегодня.
— И что же? — не удержалась я от вопроса.
— Трофимчук жил с матерью, долгое время не работал, вообще неизвестно на что жил. Мать ничего толком сказать не может. Ни с кем из соседей он никаких контактов не поддерживал.
— А как вы его нашли? — спросила я.
— По картотеке, — невозмутимо ответил капитан. — Полгода назад он попался на мелкой краже. Хозяева ввиду незначительности ущерба заявление подавать отказались, ну, с ним провели беседу и отпустили, учитывая то, что он бывший воин-афганец.
— Спасибо вам большое, Сергей Ильич, — поблагодарила я его.
— Значит, мы договорились, — напомнил он мне, — насчет источника информации?
— Само собой, — кивнула я.
Мы дошли до машины.
— Куда теперь? — спросил Кряжимский. — К Трофимчуку?
— Вначале вас до редакции подброшу, — улыбнулась я.
