Так мы и сделали. Высадив Кряжимского, я прямиком направилась по данному мне капитаном адресу. По дороге я решила звякнуть Севе.
— Слушаю, — раздался в трубке его сочный уверенный баритон.
— Это Бойкова, — сухо представилась я. — Я тебе сегодня звонила…
— А-а, — протянул Сева, — закрутился с делами. Ты так поспешно ушла… Прямо убежала…
Сева был настроен игриво и несерьезно.
— Вопросик тут у меня к вам есть…
— К ва-ам… — снисходительно усмехнулся он, — давай уж на «ты», Бойкова.
— Ладно. Где ты вчера был, Всеволод, ночью?
— Дома спал, а что? — засмеялся он.
— Не было тебя дома… — теперь настала моя очередь усмехаться.
— А где же я был? — шаловливо полюбопытствовал Сева.
— Это как раз я и хочу узнать, — в тон ему сказала я.
— Дома, — с оттенком нетерпения произнес он.
Его приветливый баритон как-то потускнел, приобрел полную сдержанного раздражения официальность.
— Нет, Всеволод, дома тебя не было…
— Это почему же? — с вызовом спросил он. — У меня что, галлюцинации?
— Нет, Всеволод, нет у тебя галлюцинаций, — насмешливо сказала я, — у тебя есть желание скрыть правду. А ведь это желание уже само по себе настораживает.
— Да что ты несешь! — возмутился Сева, но тут же снова перешел на более спокойный тон. — И почему ты так уверена, что меня не было дома? Ты что, следишь за мной? — с ироничным смешком добавил он. — Что ж, я польщен!
— Перестань ломать комедию. На меня твои «бразильские» чары не действуют. Я разговаривала с одной твоей соседкой. Гуляя с собакой, она видела, как ты вечером вчера куда-то уехал, — ударилась я во вранье.
— Ха-ха, — он судорожно рассмеялся, — и что из этого следует? И кто эта соседка? Я никого не знаю в нашем доме…
— А вот тебя знают. Да это и не удивительно — такой импозантный мужчина! — насмешливо сказала я. — И следят за тобой. А ты как думал! Все эти перезрелые одинокие кумушки только и делают, что наблюдают за типами вроде тебя. Твою шикарную машину трудно спутать с какой-нибудь другой. Вот Вера Гавриловна и видела, как ты уехал.
— И что же, она всю ночь провела у окна, поджидая меня? — недоверчиво смеялся Всеволод. — Прямо триллер какой-то. Не ожидал от тебя такой прыти! Ты уже и с соседкой поговорить успела, и на даче у Летневых побывала! Прямо локти кусаю, что не затащил тебя в постель. Не нарадовался бы, наверное, на твой темперамент!
— У нас еще все впереди, — со злобной насмешкой произнесла я, — так вот, Всеволод, поднявшись ни свет ни заря, опять же из-за нужд своей собачки, Вера Гавриловна не обнаружила твоей иномарки под окнами.
— Дурдом какой-то! — раздраженно воскликнул Сева. — И что это доказывает? Какая-то полоумная старуха следит за мной, и из ее путаных показаний ты делаешь выводы! Ну, даже если я и не был дома, тебе-то что до этого, или ты ревнуешь? — усмехнулся он.
— Я еще не успела тобой увлечься, — съязвила я, — чтобы так ревновать. Но где же ты все-таки был, а?
— С бабой, — намеренно грубо ответил Всеволод, — трахался. Знаешь, что это такое, или тебе пояснить? — цинично ухмыльнулся он.
— Не надо, — резко ответила я, — я догадываюсь…
— Откуда? — не унимался Всеволод. — Ты же свое либидо, должно быть сублимировать привыкла в свои статейки сраные… — развязно засмеялся он, — ну, ладно, мне некогда. Давай короче, что тебе от меня надо.
— Где ты был вчера вечером и ночью? — спокойно повторила я свой вопрос.
— У бабы, — загоготал Всеволод, — ты что, глухая?
— Кто она и где живет?
— Да ты ох….! — рыкнул он.
— Мне нужно подтверждение, — упрямо сказала я.
— Да за те бабки, которые я ей плачу, она тебе что хочешь подтвердит! — опять настроился на скабрезно-веселый лад Всеволод.
— А как же Кристина?
— Что Кристина?
— Она ведь хотела обо всем рассказать Аркадию…
— О чем обо всем? — делая вид, что не понимает, о чем идет речь, произнес Всеволод.
— О вашей с ней связи, — невозмутимо сказала я.
— Нет, ты сегодня или не выспалась, или переспала. Или это взрыв на тебя так повлиял? Мозги сотряс?
В трубке опять раздался наглый Севин смех.
— Грубишь, Сева, — с глухой угрозой произнесла я, — нехорошо! Значит, алиби у тебя нет, — намеренно употребила я этот термин.
Сева, как мне показалось, занервничал.
— Какое еще алиби? Да кто ты такая, чтобы я перед тобой отчитывался?
— Сколько ты, если не секрет, заплатил Трофимчуку?
— Кому-у?! — обалдел Всеволод.
— Трофимчуку Михаилу Семеновичу, — четко повторила я.
— Да ты, мать, рехнулась. Никакого такого Михаила я не знаю, — возмутился Всеволод.
— Так уж и не знаешь! — недоверчиво ухмыльнулась я. — А Кристина мне сказала…
— Не знаю, что сказала тебе Кристина, у которой тоже, кстати, не все дома были, — нагло заявил Сева, — а я тебе говорю, что никакого твоего как его…
— Трофимчук.
— Трофимчука я не знаю и знать не хочу! Чао!
Он бросил трубку. Я не стала ему надоедать, снова набирать номер его телефона, нервничать. Ладно, время покажет, успокоила я себя, нажимая на газ.
Светофор мигнул желтым, брызнул в глаза зеленым. Судя по адресу, Трофимчук жил в Заводском районе, а точнее, на Третьем жилучастке. Я доехала до стадиона «Волга». Потом, добравшись до базарчика, повернула направо. Миновала переезд и углубилась в жилой массив, состоящий сплошь из «хрущевок» и гипсолитовых двух— и трехэтажек барачного типа. Такие домики строились для рабочих в тридцатые- сороковые годы.
Я остановила машину у одного из таких домов. Во дворе стояли покосившиеся сараи, ветхим заборчиком было огорожено несколько отсеков для коз и птицы. Как и огромные клетки для кроликов, они пустовали, видно, их обитатели содержались в зимнее время в сараях. Смеющееся, без пяти минут весеннее солнце весело стаскивало с крыш пласты залежалого снега. На узкой кривой скамейке грели свои мощи две чрезвычайно утепленные старушенции. У одной были бесцветные слезящиеся глаза с белесыми ресницами и большой, весь в красных прожилках, нос. Ее сухое морщинистое лицо лишь на две трети выглядывало из пухового платка.
Другая выглядела не такой древней. В ее карих глазах я прочла живой, даже несколько нескромный интерес: куда это я направляюсь. Но интерес этот был озвучен ветхим созданием в пуховом платке:
— Ты к кому, милая?
Послать бабусю подальше язык не поворачивался, поэтому я остановилась и сказала:
— К Трофимчукам.
— Из органов? — недоверчиво поинтересовалась ее кареглазая подружка.
— Нет, из журналистов.
